Кир хмыкнул.

– Он не стал хуже, наоборот. Похудел, волосы немного осветлил, в глазах появился такой… опасный голод, что ли. Он даст тебе, если ты его только пальцем поманишь. В этом он точно не изменился. Задурит тебе голову, испортит жизнь, разведёт с парнем. Не нужно тебе с ним встречаться.

Костя покачал головой.

– У меня теперь Генка есть. И обязательства перед тобой. И желание жить нормальной жизнью, а не прятаться от прошлого, даже если оно обзавелось богатым папиком и выглядит на миллион.

– Дело твоё, – сказал Кир мрачным тоном. – Просто я помню, как тебя по Вадиму раскатывало. Ты год от вашего разрыва с ним отходил.

– Я справлюсь, уверен в этом. Так что отставить панику – в воскресенье мы к вам придём. И хватит на этом. Спасибо, что предупредил, а теперь иди спать.

– Сам иди. И чтобы о Вадиме даже не думал…

Костя вернулся в постель, лёг рядом со спящим Генкой. Из головы не шёл разговор с Киром. Воспоминания о Вадиме жалили, будто разозлённые пчёлы.

Но от их укусов имелось противоядие.

– Да, Кость, – пробормотал разбуженный Генка.

«Трахни меня», – думал сказать Костя, но это слишком походило на его отношения с Вадимом. С ним он подставлялся всегда, иначе никогда не бывало. С Геной всё было иначе – по-настоящему правильно.

– Поспишь ещё, или дашь мне позаботиться о тебе? – спросил он, прервав поцелуй.

– Ты разбудил меня среди ночи, чтобы оттрахать? – Генка приподнял брови. – Не наоборот?

– Не наоборот. И ни полслова, что ты не готовился.

Генка хитро ухмыльнулся.

– Для тебя я всегда готов, профессор.

Костя кашлянул.

– Вообще-то, доцент.

– Ага, – Генка дёрнул его на себя, разводя ноги. – Мой любимый доцент. – Обнял, не вырвешься. – Мой. – Легко прижался к губам. Улыбнулся и клюнул в нос. – Любимый… А профессором ты ещё обязательно будешь.

Когда-то Костя увидел в нём Вадима – потому и заинтересовался, решил клином вышибить клин. А теперь Генка стал тем, кто легко, улыбкой ли, поцелуем изгоняет воспоминания о пережитом предательстве и делает жизнь яркой и светлой. Стал тем, кто Костю искренне любит, с кем Костя хочет разделить свою жизнь.

А Вадим… Ну что Вадим. Он не умеет любить. Ему с Генкой никогда, никогда, никогда не сравниться.

Накануне я выдрыхся днём, так что утром, пусть и ночью довелось покувыркаться в постели, проснулся ни свет ни заря. Повернул голову – смотрю, тот, кто меня полночи по кровати катал, сейчас крепко спит, тихонько посапывая. И лицо у него такое спокойное, все морщинки и жёсткие складки разгладились. И нижняя губа стала как будто пухлей, а рот на вид – значительно мягче.

В других ни разу не замечал настолько резких изменений, но спящий Павлов выглядел лет на десять моложе своей бодрствующей напряжённо-злой версии.

Прежде я не думал об этом, а сейчас как заклинило: красивенный ж мужик. В молодости на него наверняка все делали стойку – и девочки, и мальчики, и женщины в самом соку и взрослые мужики. Однополый интерес к себе он, скорей всего, не замечал, а вот девушек наверняка перетрахал десятками, сотнями.

А сейчас трахал меня – не как старый конь, а жеребец в самом соку. Задница после ночной смены до сих пор слегка ныла. Совсем немного, почти небольно, а так чтобы, проснувшись, первым делом подумать о сексе и захотеть повторить.

Вот сколько я так лежал и смотрел? Да не больше минуты. А Павлов проснулся, хотя я его не будил. Наоборот, и дыхание сдерживал, и не шевелился совсем. Зря старался. Ну точно тигр, вытатуированный на плече, Павлов почуял направленное на себя внимание. Как зверь, привыкший к постоянной опасности.

Взглянул на меня – и я сразу же полез к нему целоваться. Ну а что, работа у меня такая: любить его и ночью, и утром, и днём, и в любом месте, и при каждом удобном и неудобном случае. Хорошая работа, от такой – и такого мужика – отказался бы только дурак.

Доминировать Николай Николаевич мне не дал, так, пару секунд позволил побаловаться. А затем подмял меня под себя, трахнул в рот языком, член облапил – поутру и так бодрый, без крепких, как свежий кофе, поцелуев и жаркой возни.

Я уже настроился на утренний секс, но оказалось, у Павлова и в субботу дела. Целый список, но не в центральном офисе, а более важные встречи в спортивных клубах, пафосных ресторанах – двух разных. Потом он модную выставку планировал посетить, чай с организаторами попить – неприлично дорогой, подразумевающий щедрое спонсорство. И всё это не для личного удовольствия, судя по издёвке в глазах и чуть сморщенному носу, когда упомянул «старых пердунов» из гольф-клуба и молодые дарования и их высокохудожественную мазню.

– Я с вами, – повторял я, узнавая о следующем пункте большого субботнего плана. – Я же личный помощник, почему нет? Гольф? Да, никогда не играл, только по телеку видел, но сумку с клюшками точно смогу поносить. И вообще, привыкайте ко мне. Я теперь всегда рядом.

Павлов приподнял брови, и я снова полез к нему целоваться.

– Разводишь меня на секс?

– Нет, на хорошее настроение и возможность провести этот день с вами. И да, ведь секс – источник хорошего настроения и желания провести весь день со мной.

– Хитрец.

Судя по смеху в глазах, хитрости, шитые белыми нитками, Павлову нравились.

Мы поплавали в бассейне. Павлов – в плавках, я голышом, но какая разница, когда в бассейне, кроме нас, никого. Наоборот, хорошо – Павлову нравилось смотреть на мой голый зад, и красиво показать его я не постеснялся.

В столовой, когда я устроил игру с ложкой, Павлов (розовея ушами) сказал:

– Заканчивай с этим, Вадим. Опаздывать нам нельзя.

«Нам!» – то главное, что я услышал и что услышать хотел.

– Так я еду с вами?

– Конечно.

В своей комнате, собираясь, я пел. Ну уж как умел. В этом деле главное не результат, а процесс – ровно как в сексе. Костюм надел, галстук выбрал получше. Взглянул на нетронутую постель.

Мария, разумеется, в курсе, что здесь я не сплю. И могут пойти нехорошие слухи…

Хотя это вряд ли. В офисе же не пошли. Когда я из кабинета Павлова ближе к окончанию дня выходил, две красавицы мило мне улыбнулись и пожелали хорошего отдыха на выходных.

Они почти наверняка знали, что произошло между мной и Павловым, но даже взглядом не показали, что придают этому какое-то значение или хотят надо мной посмеяться, или использовать против меня.

– Спорим, это он их поставил на место? Как и местную домоправительницу, – сказал я себе, глядя в зеркало.

Уложил волосы, чтобы казалось: расчёска их не касалась, объём не средствами для укладки поставлен, а весь такой ветром надутый, естественный. Подтянул галстук. Улыбнулся себе. Показал большой палец вверх. Вдохнул всей грудью.

Не только у Павлова, у меня сегодня тоже большой день. И в планах лишь один пункт – быть рядом с ним, внимательно смотреть и слушать, собрать всю возможную информацию и понять, что делать дальше, чтобы поднять на ноги Максима.

– Эй, ты всё сможешь. У тебя всё получится.

Как же мне его не хватало. Эти слова Макс должен был мне сказать, а не я отработать за себя и за того парня.

Я вновь взглянул на идеально заправленную постель и сказал вслух, пусть и разговоры с пустотой попахивали безумием:

– Потерпи ещё немного, осталось совсем чуть-чуть. Я с ним обязательно поговорю о тебе, но сначала всё разузнаю, а то мало ли. Второй шанс на дороге просто так не валяется. С ним осторожно надо, чтобы не передавить. А то он знаешь какой – настоящий тигр. Ездить на себе не позволит. С ним и надо как с тигром – на цыпочках.

В назначенное время я присоединился к Павлову в коридоре, и мы пошли по направлению к лестнице.

– Это твой единственный костюм? – спросил он, коротко взглянув на меня. Сам оделся значительно демократичнее, что вовсе не означало дешевле.

– На поле для гольфа я буду выглядеть идиотом при галстуке? – предположил я.