— Идем! Вперед!

* * *

Двенадцатидюймовые снаряды пролетели над головой. Джеффри Фарр спрятался за каменной стеной и большим пальцем отрегулировал винт фокусировки полевого бинокля. Бабах. Бабах.

На этот раз огромные клубы грязи и дыма скрыли батарею полевых орудий Страны. Земля содрогнулась, глухо ударив его в грудь и живот. Он ухмыльнулся и сплюнул слюну цвета красновато-серой грязи, когда вторичные взрывы проявились в отблесках оранжевого огня сквозь облако пыли, поднятое огромными морскими снарядами.

— Попали точно в точку, — сказал он. — Передайте, чтобы они увеличили темп! — сказал он людям с портативной рацией около него.

Человек на электрогенераторе с  велосипедным приводом начал крутить сильнее — аккумуляторные батареи, достаточно большие, чтобы быть полезными, были слишком тяжелыми для полевой установки. Оператор начал щелкать ключом, а Джеффри повернулся к офицеру рядом с ним.

— Пройдет некоторое время, прежде чем они смогут продвинуться через это.

Первый залп просвистел над головой, четыре снаряда вместе — бортовой залп линкора. Неглубокая каменистая долина перед ними начала разваливаться под ударами пушек.

— Чертовски верно, Генерал, — сказал командир полка.

— Так что у вас будет время. Отступайте к тому гребню в полумиле к югу от нас и поспешно окапывайтесь; когда они продвинутся, вызывайте огонь по этой позиции. Затем еще один скачок назад, и вы будете под наблюдением с воды, и крейсера и эсминцы смогут оказать вам немедленную поддержку.

— Будет сделано, Генерал.

Отступление с боем было одним из самых сложных маневров для выполнения, а погода была плохой. С другой стороны, если вам пришлось отступать, то наличие такого количества мобильной артиллерии, стоящей позади вас, оказывает помощь и утешение.

В воздухе воняло развороченной землей и резким едким запахом тротила от разрывов снарядов. Джеффри глубоко вздохнул. После Короны, Союза, Сьерры пахло довольно приятно.

— Сэр. Сообщение из Штаба Пятой Горной. Позиции вражеских орудий зачищены, и они готовятся к удару в пла…

Шум, донесшийся с юга, был громким, даже по меркам очень шумного дня, в сочетании с бортовыми залпами линкоров. Плато над фортом Страны отсюда не было видно, но грибовидное облако, поднявшееся над горизонтом, было видно прекрасно. Он почувствовал взрыв дважды, один раз через подошвы ног, а второй раз через воздух.

Джеффри присвистнул. — Должно быть, у него было припасено довольно много боеприпасов, — сказал он.

Командир арьергарда серьезно кивнул. — Прекрасно, — сказал он. — Теперь мы можем с чистой совестью убираться восвояси. Мы застали их врасплох, но они начинают притягивать свои головы к задницам. Я бы не хотел проводить этот отход под атакой с воздуха, и когда они будут сильно давить, особенно если они подтянут бронетехнику.

— Они делают все, что в их силах. Они бы подтянули сюда дополнительные силы, если бы партизаны не отрезали этот район.

* * *

На плацдарме больше не было никаких тел, плавающих в воде. У них было время навести порядок и собрать аварийные плавучие причалы. На борт поднимались пленные — все, конечно, Протеже, и их было немного; форт слишком хорошо обстреляли. Среди пленных никогда не было Избранных, если только они не были слишком тяжело ранены, чтобы покончить с собой. Медики организовали полевой госпиталь, и они переносили раненых, привязанных к носилкам и находящихся без сознания от морфия, на десантную баржу.

Это было самое пугающее. Волнение было достаточно сильным, чтобы поднимать баржу на добрых три фута, сталь визжала о сталь, когда она терлась о понтоны. Дальше виднелись белые гребни, а южный горизонт скрылся за грозовыми тучами, где молнии сверкали, как артиллерийские орудия. Баржи, выброшенные на галечный берег, раскачивались и стонали, когда их настигал начинающийся прибой.

— «О, черт». Это выглядело не очень хорошо. Совсем не хорошо. Он, конечно, не завидовал людям, пытающимся в такой ситуации взобраться по абордажным сетям на борт корабля, особенно если станет  еще хуже. Это были уставшие люди, измученные тяжелым дневным маршем и боями. Уставшие люди совершали ошибки.

— Вероятность усиления штормовой активности в настоящее время приближается к единице, — сообщил Центр.

— «Как по-настоящему хорошо. Жаль, что вчера вы не смогли предсказать это с вероятностью более пятнадцати процентов». Он сделал паузу в безмолвном разговоре. — «Плюс-минус три процента, конечно».

— Командир должен принимать погоду такой, какая она есть, — сказал Радж. —   Заставь ее работать на тебя.

— А искусственный интеллект, каким бы продвинутым он ни был, не может предсказать погодные условия без сети датчиков, — заявил Центр. Это был почти…   терпкий обертон к тяжелой, тяжеловесной солидности ментального общения. — В течение 1200 прошедших лет на этой планете не было ни спутниковых датчиков, ни обновлений данных.

Джеффри фыркнул, смутно успокоенный. Командир был одинок, но у него было преимущество перед большинством людей: два совершенно объективных и чрезвычайно осведомленных советника и друга. Три, хотя Джон не был столь объективен.

— Спасибо, — сказал его приемный брат. Джеффри мельком увидел лес из лиственниц и платанов и каменистую горную тропу. — Тем временем я спасаю свою жизнь. Увидимся, братан.

— Сделай так, чтобы это сработало на тебя, — пробормотал Джеффри, глядя на воду.

— Легче сказать, чем сделать.

Среди прочего, растущая нестабильность погоды должна была снизить эффективность морской артиллерийской поддержки. Особенно с более легких судов… Решение выкристаллизовалось.  Сообщение адмиралу Фарру, — сказал он. — Я ускоряю график эвакуации.

Миссия, безусловно, была выполнена. Он посмотрел налево, на остатки плато, где когда-то стоял форт Страны. Весь его южный фасад обрушился в море, превратившись в пологий холм из щебня на том месте, где раньше были скалы. Части его все еще тлели.

— Мое почтение адмиралу, и не мог бы он, пожалуйста, направить несколько эсминцев с малой осадкой и торпедных катеров к аварийным причалам.

Таким образом, люди смогут загружаться непосредственно; не имело значения, будут ли военные корабли перегружены по самые борта на обратном пути, поскольку они не будут сражаться. Он посмотрел направо и налево вдоль длинного изогнутого пляжа. Более трехсот барж на берегу, и еще больше ждут там с буксирами. Если погрузка продолжится до восхода Луны, он потеряет некоторые из них.

— Ну, они могут совершить не один рейс, — пробормотал он.

— Сообщение командирам полков, — сказал он. — Когда они выведут своих людей с линии и приготовятся к посадке, пусть выбросят все, кроме личного оружия. Тяжелое вооружение должно быть выведено из строя или взорвано на месте.  Это значительно сократит требования к тоннажу. — Мы ускорим погрузку; следующие подразделения...

Прилив поворачивал вспять.

Глава двадцать седьмая

Катер, который использовали агенты Страны, представлял собой небольшой пароход со специально приглушенным двигателем, практически бесшумным в темную лунную ночь. Нос судна с тихим звуком вонзился в мягкий ил устья ручья, и фигуры в неописуемой темной одежде и с затемненными лицами прыгнули за борт в воду глубиной по колено. Они развернулись полукругом и опустились на колени, держа наготове свои винтовки — специальные модели, длиной с карабин, с глушителями в виде выпуклых цилиндров на концах. На самом деле они не делали винтовку бесшумной; пуля все равно летела быстрее звука. Они довольно эффективно приглушали дульный разряд, достаточно, чтобы выиграть несколько минут в неожиданной ночной перестрелке.

Джон Хостен еще раз щелкнул фонариком, которым показывал направление катеру, затем подошел с расстегнутой курткой, чтобы показать белую рубашку внутри. Он шел медленно, не желая, чтобы какой-нибудь нервный Протеже с лучшими рефлексами, чем мозги, положил конец его карьере тройного агента.