Пролетел еще один залп восьмидюймовых снарядов Страны, на этот раз над головой.

По всей линии линкоров Сантандер поворачивались главные орудийные башни, дула были низко опущены — теперь они были достаточно близко, чтобы плоские траектории высокоскоростных снарядов поражали без особого возвышения. Фарр не доверял стрельбе под большим углом возвышения на большой дистанции; попадание было смертельным, но вероятность попадания была невелика, учитывая текущее состояние артиллерии флота.

Он мрачно улыбнулся. — «Я так долго ждал этого», — подумал он. — Вы можете стрелять, когда будете готовы, Гридли, — сказал он вслух.

Шестьдесят восемь двенадцатидюймовых орудий заговорили с интервалом в две секунды, от дульных выхлопов по всему двухмильному участку артиллерийской линии Сантандера потянулась полоса пламени. «Великая Республика» задрожала и застонала, ее масса величиной восемнадцать тысяч тонн   протестующе изогнулась. Массивные снаряды пролетали над бороздами, оставленными в воде пороховыми газами, достигая высоты своей траектории, а затем море восстанавливало свою позицию.

Затем они начали падать в сторону Избранных, несколько тонн стали и фугасной лавины обрушились вниз. Когда снаряд ударялся о броневую плиту, она растекалась в стороны, как жидкость.

* * *

Генрих Хостен смотрел на гавань Барклона со сдерживаемой яростью. Поверхность воды горела, плавающий бензин и более тяжелые масла с затонувших танкеров все еще дрейфовали пылающими островами. Мачты затонувших грузовых судов наклонно торчали из грязной воды, среди плавающих обломков и тел. Несколько корпусов торчали над поверхностью носом вниз, с бронзовых винтов вниз капала грязь. Другие столбы дыма виднелись низко на западном горизонте, там, где линкоры Сантандер и их сопровождающие суда направлялись домой. В воздухе пахло смертью и сгоревшей нефтью, причем маслянистая вонь последней была гораздо более неприятной.

— По крайней мере, враг отступает, — сказал военно-морской атташе.

Генрих сглотнул желчь. — Капитан Грюнвальд, враг отступает, потому что они выполнили свою миссию, и не осталось целей, которые оправдывали бы риск наличия здесь их капитальных кораблей. А теперь спускайтесь вниз и посмотрите, какие ресурсы у нас остались — если таковые имеются. Или возьмите винтовку и сделайте что-нибудь полезное. Но в любом случае, убирайтесь с моих глаз.

— Есть.

Морской офицер щелкнул каблуками, идеально развернулся и ушел. Голова Генриха, как орудийная башня, повернулась к начальнику штаба.

— Доклад?

— Мы сняли с транспортов около девяноста процентов войск и вспомогательного персонала, — начал он. — Половину припасов, в основном боеприпасы. Очень мало продовольствия — оно было в последних судах — и только около четверти моторного топлива. Возможно, нам удастся извлечь немного больше из танкеров, затонувших на мелководье.

— «Вот и весь шедевр моей карьеры», — подумал Генрих. — «Операция проходила абсолютно по плану, что было небольшим чудом — пока не появился флот Сантандера. Могло быть и хуже. Днем раньше, и они перебили бы всю армию в море».

И он продолжил вслух: — Так, далее. Немедленный общий приказ: Все моторное топливо зарезервировать для боевых бронированных машин. Офицеры могут ходить пешком или ездить верхом на лошадях. Далее, отчеты от других подразделений.

Это было наступление по четырем направлениям: его — здесь, на прибрежной равнине; воздушная атака на Нуэва Мадрид и пункты между ними; и два сухопутных наступления в горах на северном и южном флангах Сьерры.

— Сэр. Бригадный Генерал Хостен сообщает об успешном захвате центрального правительственного комплекса в Нуэва Мадрид, большей части особо важного  персонала, Национального Арсенала и нефтеперерабатывающего завода. Нефтеперерабатывающий завод сможет заработать в течение шести — десяти дней. Она не ожидает никаких проблем с удержанием своего периметра до соединения с основными силами. Все остальные воздушно-десантные силы сообщают о достигнутых целях.

Генрих хмыкнул с явным облегчением. Ритм операций все равно будет сильно нарушен, но, по крайней мере, у него не иссякнет топливо, когда то, что у него было под рукой, закончится. Когда он удержит треугольник территории, с основанием на Кишке и доходящий до Нуэва Мадрид, основная часть населения и промышленности Сьерры будет находиться под контролем Избранных.

Адъютант продолжал: — Генерал Майцерхаген докладывает, что северные перевалы захвачены, и он продвигается на юг вдоль линии железной дороги. Сопротивление неорганизованное, но сильное и последовательное. Кроме того, на его линию связи уже были совершены налеты.

Генрих снова хмыкнул, проводя толстым пальцем по линии рельсов, ведущих к центральным низинам, с ответвлением на запад вдоль Рио Арены.

— Мои поздравления генералу Майцерхагену и его подразделениям. Они должны обеспечить безопасность железнодорожной линии, ликвидировав все население на протяжении двух дней пешего перехода от железных дорог.

Адъютант моргнул; это было немного резко, даже по стандартам Избранных. Он осторожно  спросил: — Герр Генерал, это не отвлечет нас от нашей основной миссии?

— Нет. Сантандер может перекрыть Кишку, но они не смогут высадить здесь значительные силы — у них недостаточно резервов от границы Союза. Следовательно, исход этой кампании не вызывает сомнений, учитывая имеющиеся здесь силы. По причинам, которые вам необязательно знать, сейчас абсолютно необходимо, чтобы мы обеспечили железнодорожный проезд через Сьерру для наших сил в Союз. Партизаны не смогут действовать без гражданского населения, которое могло бы их приютить и накормить. Эти Сьерранцы — упрямые животные, и у меня нет времени приручать их мягкими средствами. Их трупы не доставят нам никаких хлопот, кроме как в качестве проблемы общественного здравоохранения.

— Есть, герр генерал.

— И мои комплименты Бригадному Генералу Хостен: сигнал отлично отработан.

* * *

— Что ж, спасибо тебе, Генрих, — пробормотала Герта себе под нос, бросая телеграфный бланк на свой стол.

До вчерашнего утра он принадлежал одному из членов Исполнительного Совета Сьерры. На нем все еще виднелись брызги засохшей крови в том месте, где автоматная очередь положила конец сроку полномочий этого конкретного политика; от него начинало довольно сильно вонять. Окна были постоянно открыты — гранатой, — которая разбила его; это также позволило ей послушать, как отряды зачистки добивают очаги сопротивления по всему Нуэва Мадрид.

— Войдите, — сказала она; слова были нечеткими из-за бинтов на одной стороне ее лица и боли от длинной раны под ними.

Ее сын вытянулся по стойке смирно. — Сэр. Последние пожары на нефтеперерабатывающем заводе потушены. Вот отчеты о потерях. Техники говорят, что подачу воды можно будет возобновить, как только мы захватим водохранилище; Полковник фон Зеедов просит разрешения на...

Вошла Полковник фон Зеедов, ступая довольно нетвердой походкой.

— Ты можешь идти, — сказала она. Йохан был достаточно молод, чтобы все еще быть очарованным военными формальностями.

Фон Зеедов отдала честь довольно небрежно. — Это достаточно легкая цель, — сказала она. — Мои разведчики сообщают, что враг не сможет удерживать водохранилище, и я бы предпочла, чтобы мы не дали им времени подумать о том, чтобы отравить воду.

Герта рассуждала; ей было поручено захватить столицу и прилегающую территорию и удерживать ее до тех пор, пока ее не сменят. С другой стороны, у нее была значительная свобода действий, сопротивление было легким, и просто сидеть в ожидании никогда не было ее долгим занятием.

— Кстати, вот что… Вы ранены, Максин? — спросила она, когда другой  офицер Избранных осторожно села.

— В некотором роде, Генерал. Вам не нравятся девушки, не так ли?

Герта моргнула; в данный момент это был довольно странный вопрос. — Нет. Для меня это примерно так же интересно, как гинекологический осмотр. А что такое?

— Что ж, в таком случае мое предупреждение излишне, но следите за теми, кто здесь. Они кусаются.