Джеффри Фарр кивнул. — Чертовски верно.
Оба мужчины резко обернулись на звук авиационного двигателя. Самолеты, приближавшиеся к долине с запада, были «Хок III», их было более дюжины. Они расслабились.
— Большая часть самолетов отправится дальше на север, — сказал Жерар. — Все войска, которые собираются перебраться сюда, будут переброшены через реку к завтрашнему дню. За исключением арьергарда.
Джон кивнул с молчаливой мрачностью. Им придется сражаться там, где они были, пока их не разгромят, чтобы позволить гражданским лицам и тому, что осталось от Бригад и Лоялистских армий, оторваться и отступить за границу.
— Периметр вокруг Борро пока держится, — сказал он. — У нас есть корабли, которые постоянно курсируют оттуда в Дубук с беженцами. И корабли ВМФ тоже. Мой отец создал такой прецедент в Салини.
Жерар криво улыбнулся. — Войны не выигрываются эвакуацией, какой бы героической она ни была, — сказал он.
Джон кивнул. — Я полагаю, Джеффри ввел вас в курс развертывания ваших войск?
— Да. Довольно далеко вперед.
Джеффри смущенно развел руками. — Когда враг нападет, нам понадобятся люди, на которых можно положиться, чтобы они не сломались, — сказал он. — Бригады этого не сделают, и ваши люди тоже.
Жерар кивнул. — А гражданские?
— Мы разбиваем временные лагеря вокруг Алая, Энсбурга и Дубука, — ответил Джон. — Оттуда мы попытаемся переселить людей туда, где есть жилье и рабочие места.
Жерар посмотрел на массу людей, заполнявших большой перевал внизу и дороги на восток. — Мы пришли как нищие, но мы можем сражаться и работать. Все, кроме детей и калек, будут делать это. Нам нужно взыскать долг с Либерта и его союзников. Последнее слово он просто выплюнул. — Либерт уже понимает, что он марионетка?
Джон покачал головой. — Есть старая поговорка, — ответил он. — Если ты должен банку тысячу и не можешь заплатить, у тебя неприятности. Если ты задолжал миллион и не можешь заплатить, то проблемы у банка. Либерт и его армия избавляют Избранных от множества проблем и расходов, просто существуя. Я уверен, что он воспользуется этим рычагом воздействия.
Джеффри кивнул. — Я думаю, именно поэтому преследование было не очень энергичным, — задумчиво сказал он. — Либерт хочет, чтобы мы перебросили через границу достаточно людей, чтобы представлять постоянную угрозу. Это означает, что Избранные должны держать его при себе или рисковать тем, что все население перейдет на сторону Лоялистов, которые ждут возвращения. У них в Союзе недостаточно войск, чтобы сдерживать это самим, и не сохранять наступательный потенциал. По крайней мере, пока.
Жерар пожал плечами и отдал честь. — Я должен вернуться к своим людям.
Джон снова покачал головой. — Скорее приходите ко мне домой, — сказал он. — Вы не принесете своим людям никакой пользы, если упадете в обморок.
Проницательные карие глаза изучали его. — Вас там не будет? — спросил он.
— Нет. Назревают... неприятности. Что именно, я сказать не могу, но могу сказать, что в управлении произойдут основательные перестановки, и очень скоро.
* * *
— Граждане!
Шестой из двенадцати членов Исполнительного Совета Демократической и Народной Республики Сьерра встал, чтобы обратиться к семистам членам Совета Кантональных Делегатов. Один из его коллег передал ему церемониальное копье, знак спикера, и нажал кнопку на очень современных часах с таймером.
— «Я в это не верю», — подумала про себя Герта Хостен. Она и делегация Страны сидели на местах для посетителей по одну сторону от Исполнительного Совета. Чрезвычайно древний дуб посреди утоптанного круга земли скрывал многих делегатов от нее и друг от друга. Именно здесь четыреста лет назад встретились первые представители народа с оружием в руках, чтобы провозгласить Сьерру, вероятно, под кровом этого самого дерева, и поэтому они до сих пор встречаются здесь, где вырос город Нуэва Мадрид. И встречаются, и встречаются, и встречаются; речи продолжались уже неделю и выглядели на еще две.
У каждого из них была винтовка и патронташ. Это было, пожалуй, единственное единообразие. Одежда варьировалась от кожаной с бахромой, до деловых костюмов в стиле Сантандера, с преобладанием беретов и свирепых навощенных усов. Женщин не было, поскольку женщины не имели права голоса ни в одном из кантонов Сьерры, хотя в остальном с ними обращались неплохо.
Каждый взрослый мужчина имел право голоса, и каждый делегат здесь мог быть отозван в любое время избирателями кантона, собравшимися на открытое собрание. Любая сотня человек может созвать собрание. Делегаты выбирали исполнительный орган из двенадцати человек, но избиратели могли отозвать их в любое время, что часто и происходило.
— «Я не верю, что, что-то настолько абсурдное просуществовало так долго», — подумала она. — «Всякий раз, когда я думаю, что наши советы громоздки, я должна напоминать себе об этом».
Спикер прокричал нетренированным голосом, с сильным крестьянским акцентом: — Граждане! За четыреста лет ни один враг не получил от нападения на нас ничего, кроме несчастья. Мы изгнали Имперцев!
— «Что ж, в этом нет особого достижения», — подумала она. — «Честно говоря, это было тогда, когда Империя была реальной силой. Тогда они загнали нас в океан».
— Мы изгнали Союз! Мы сбросили Эрриф в море, когда их корабли рыскали по всему побережью! Мы заставили Республику уйти с нашего острова Труа! В Сьерре каждый из нас — боец, каждый!
— «Забавно, в большинстве мест половина населения — женщины», — подумала Герта, когда делегаты дико зааплодировали.
— Так пусть же засраные Избранные перебьют сами себя! Горный крестьянский акцент спикера становился все сильнее. — Пусть грязные жители Сантандера, жадные до денег, перебьют друг друга! Сьерра мочится на них на всех!
В конце концов, зазвонил таймер, громко и настойчиво. Временный председатель Исполнительного Совета — каждый член занимал этот пост поочередно в течение недели — прочистил горло, забирая копье.
— Мы должны из вежливости выслушать аргументы достопочтенного Томаса Бимера, полномочного посла Республики Сантандер в Сьерра.
— «Помощник главы Исследовательского Отдела Министерства Иностранных Дел», — напомнила себе Герта. Это делало его эквивалентом заместителя командира Четвертого Бюро на ее родине, хотя Исследовательский Отдел не обладал функциями внутренней безопасности, которые выполняло Четвертое Бюро. Очень могущественный ведьмак. Похожий на кролика маленький человечек, лысый и выглядывающий из-за толстых очков. Важно не недооценивать его из-за этого.
— Уважаемые делегаты, — начал Бимер. — Избранные захватили Империю пятнадцать лет назад. За последние пять лет они покорили Союз. Только вы, Сьерра, и мы в Республике остаемся независимыми.
— Республика не намерена позволять Избранным поглощать мир — весь за один раз, или по одному кусочку за один раз. Я здесь, чтобы объявить, что с этой полуночи Республика Сантандер объявляет полную морскую блокаду Союза. Эта блокада будет сохраняться до тех пор, пока все иностранные войска не будут выведены и законное правительство не будет избрано путем свободных выборов под наблюдением Сантандера. Республика будет рассматривать как серьезное нарушение дружественных отношений, если Демократическая и Народная Сьерра позволит сухопутному транзиту обойти эту блокаду.
— «Джонни говорил правду», — подумала Герта, все еще слегка удивленная. Сначала блокада, а затем захват Сьерры в сотрудничестве с группировками сторонников Сантандера и противниками Избранных среди кантонов. Они немного превосходили числом нейтралистов, что было неудивительно, учитывая положение, в котором оказалась Сьерра. Конечно, никто здесь на самом деле не был сторонником Избранных. Это было бы все равно, что ожидать, что свинья будет сторонницей леопарда.
На этот раз рев продолжался двадцать минут. Делегаты толпились, кричали друг другу в лицо, потрясали кулаками или пускали их в ход, а их соседи избивали их прикладами. Время от времени кто-нибудь стрелял из своей винтовки, к счастью, в воздух, хотя пуля должна была где-то упасть. Члены посольства Избранных сидели во флегматичном молчании, выпрямившись и ничего не выражая, их круглые форменные фуражки покоились на коленях. Когда шум, в конце концов, стих, встал Эберт Мейцерхаген, сделал три точных шага вперед и встал по стойке смирно.
