Джон прищелкнул языком. — Задницу архиепископа? Черт, я и не знал, что у тебя есть вкус к женщинам постарше… Ну, ну!

Джеффри закурил слегка влажную от пота сигарету. — Эти штуки убьют тебя, — сказал Джон, отказываясь от предложенной пачки.

— А другие кадеты Офицерского Учебного Корпуса подумают, что я придурок, если не буду курить, — ответил Джеффри, опершись локтем на колено и глядя на город. — Я признаю, что физическая сторона проще всего этого дерьма с упражнениями, в которое ты меня втянул.

— Как Морис относится к тому, что ты идешь в армию?

Джеффри пожал плечами. — Папа просто удивлен, вот и все. Каждый Фарр на протяжении пяти поколений служил на флоте.

— Со времени деревянных кораблей и железных людей, — согласился Джон.

Республика не вела крупных сухопутных войн почти семьдесят лет, а армия была крошечной, и плохо финансировалась. Флот был другим делом, поскольку политика всегда заключалась в том, чтобы не позволять Империи получить слишком большое преимущество.

— Больше похоже на железные пушки и деревянные головы. Когда ты получишь известия от дипломатической службы?

— На следующей неделе, — ответил Джон. — Но я довольно уверен в себе.

— У тебя для этого есть соответствующие отметки.

— Спасибо Центру, — мысленно сказал он.

Зеленые глаза Джеффри сузились, и он покачал головой. — Даже Центр не может сделать шелковый кошелек из вымени свиньи, — ответил он через ретранслятор, предоставленный древним компьютером.

— Правильно, — сказал Центр. — Я просто сократил период обучения и сделал возможным более широкий курс обучения.

— Думаешь, у нас будет достаточно времени, прежде чем Избранные нападут на Империю? — задумался Джефф.

— Вероятность войны между Избранными и Империей в течение следующих двух лет составляет 17% ±3, в течение следующих четырех — 53 % ±5, в течение следующих шести — 92 % ±7.

— Я должен получить свой чин через год, — сказал Джефф. — Ты будешь членом бригады с полосатыми штанами и с хорошей репутацией.

— Много пользы это принесет Империи, — мрачно сказал Джон, расщепляя стебель травы между большими пальцами.

На севере лежала остальная часть Республики и Кишка — узкий водный путь, разделявший материк по большей части его ширины. К северу от Кишки располагалась Вселенская Империя, крупнейшая из наций Визагера, потенциально самая богатая и на протяжении веков самая могущественная. Те столетия были поколениями ушедших.

— И мы делаем все, что можем! — сказал Джефф. — Я знаю, что политики должны быть тупицами, но персонал в пирамиде еще хуже, а адмиралтейство не намного лучше, если не считать папы.

— Мы делаем все, что в наших силах, — спокойно сказал Джон. — Республика пока мало что делает, но некоторые люди видят, что грядет — Морис, например. И теперь он контр-адмирал. У нас должно быть немного времени после того, как они нападут на Империю.

— Полагаю, да, — вздохнул Джефф. — Эй, ты держишь меня на плаву, я тебе когда-нибудь это говорил? Да, даже Избранные не настолько безумны, чтобы напасть на нас и Империю одновременно. Когда это начнется, люди сядут и обратят на это внимание — даже они. — Он кивнул в сторону купола столичного здания.

— Морис иногда сомневается, что они заметили бы, если бы Флот Избранных поднялся вверх по реке и начал обстреливать их, — беспечно сказал Джон.

— Папа пессимист. Давай, давай вернемся в общежитие, примем душ и съедим гамбургер. Может быть, Дорин сжалится надо мной.

* * *

— Командная работа, командная работа, вы, идиоты! — ахнула Герта Хостен, услышав, как остальные спотыкаются. — Джон, твоя очередь вести.

Тропа в джунглях была узкой и скользкой от грязи. Импровизированные носилки из жердей и лиан были неуклюжими, они были бы неуклюжими даже без привязанного к ним бормочущего, мечущегося мальчика. Его нога была перевязана ветками; лианы, которые привязывали ее к дереву, были наполовину погружены в распухшую фиолетовую плоть.

Герта уперлась пятками и подождала, пока носилки выровняются, затем вложила нож в ножны и взялась за левую переднюю ручку. Человек, которого она сменила, на мгновение пошевелил пальцами, вытащил свой нож и бросился вперед, чтобы прорубать путь своим товарищам. Она взяла левую переднюю ручку, Генрих  нес обе задние ручки, а Эльке Тирнвиц была на правой передней. Джон Хостен продвинулся дальше вперед, прорубая себе путь сквозь виноградные лозы. Эткар Саммердорф получил бесплатную поездку; он сломал ногу, борясь с крокодилом, который пытался перекусить ее, когда они вчера переходили реку вброд.

Они съели изрядный кусок крокодила. Вы ничего не получили в командном соревновании на выносливость, которое завершало Испытание Жизнью. Ну, почти ничего: пара шорт, пара сандалий, матерчатую блузу на бретельках, если вы девушка, и охотничий нож. Затем вас и четырех товарищей по команде сбросили  с дирижабля по наклонной плоскости в горы Копенрунг на северной стороне Страны, и вы должны добраться до места сбора как можно быстрее. Вам  никто точно не сказал, где оно находится. Избранным до всего следует доходить самим. Если вы не сможете этого сделать, Избранные в вас не нуждаются — и всем вам  лучше это сделать. Избранным не нужны и эгоистичные предки.

— Оставьте меня, — пробормотал Эткар. — Оставьте меня. Идите.

— Мы не можем оставить тебя, тупой ублюдок, — сказала Эльке хриплым от беспокойства и усталости голосом — и, кроме того, Эткар, вероятно, спас им жизнь у реки. — Это командное соревнование. Мы все потеряем сто очков, если оставим тебя.

Они все спасли жизни друг другу.

Было жарко: тридцать восемь градусов, по крайней мере, и влажно, как в паровой бане. Плохо даже по местным меркам. Горы Копенрунг находились на крайнем севере, ближе всего к экватору. Это было одной из причин, по которой они никогда не были интенсивно развиты, а также там были крутые склоны и латеритные почвы. И пиявки, и комары, и дикие кабаны, и дикие буйволы, и леопарды, и постоянные грозы и торнадо.

Пот стекал по ее коже, добавляя к уже образовавшейся жирной пленке жжение в местах укусов насекомых и зарождающихся язв джунглей. Грубое дерево натянуло ее руку и натерло мозоли на ладони. Мышцы ее нижней части спины жаловались, когда она откинулась назад под тяжестью носилок и склона. Ветки и листья хлестали ее по лицу.

— Генрих, мин брудер, — сказала Герта, подстраивая слова под мышечное усилие. — Скажи мне еще раз, как это чудесно — быть Избранным.

Эльке издала резкий шипящий звук зубами. Четвертое Бюро вряд ли подслушивало, но никогда не знаешь наверняка. Генрих хмыкнул.

— Шейс, — выругался Джон. — Черт. В его тоне было удивление.

— Что это? — спросила Герта. Она не могла видеть дальше, чем на несколько шагов сквозь подлесок; эта часть холма выгорела некоторое время назад, а вторая поросль была довольно высокой.

— Мы сделали это.

— Что? — тремя сильными молодыми голосами.

— Мы сделали это! Это поляна, которую мы видели на гребне!

Никто из них не произнес ни слова; они даже не замедлили шаг. Герте удалось сквозь пот бросить затуманенный взгляд на окутанные туманом, покрытые джунглями горы впереди. Они выглядели точно так же, как окутанные туманом, покрытые джунглями горы, на которые она смотрела всю прошлую неделю.

Когда они вырвались из зарослей на маленькое плато, они чисто рефлекторно перешли на рысь. Впереди были павильоны и толпа людей — офицеров, чиновников, слуг Протеже. При виде носилок вперед выбежал врач.

— Как он? — спросила Эльке.

Доктор поднял глаза и нахмурился. — Нога выглядит не так уж плохо. Сейчас. Он потерял бы ее еще через двадцать часов.

Протеже протягивали подносы. Герта схватила керамический стакан и пила долго и осторожно. Это был апельсиновый сок, слегка подсоленный. Она закрыла глаза на мгновение чистого блаженства.

Человек прочистил горло. Она открыла глаза и вытянулась по стойке смирно вместе с другими членами своей команды; все, кроме Эктара, которому сделали укол морфия в руку.