— Давай сюда, — сказал он, беря Джона под руку. — Дела так плохи, как ты говоришь?

— Еще хуже. Самолеты, которые у них есть, засекли нас вчера, когда мы пересекали открытую местность.

— Наблюдайте, — сказал Центр.

— … и глаза Джона увидели вздымающуюся почву, когда он вцепился ногтями в грязь. Это были скудные пастбища, усеянные овечьим навозом и кое-где видневшимися выступами известняковой породы.

— К черту, это для игры в солдатики, — пробормотал кто-то невдалеке.

Жужжащий гул становился все громче. Джон перекатился на спину; лежать лицом вниз было бы только психологическим утешением. Два самолета Страны наклонно снижались в сторону беженцев из Бассен-дю-Сюд и отряда Сантандера. Они увеличивались на его глазах, полупрозрачный круг пропеллера перед угловатым кругом поршней и крыльями, как у какого-то огромного летающего хищника. Затем пулемет над верхним крылом начал подмигивать, и «та-та-та-та» перекрыло рев двигателя. Линия извергающих пыль кратеров устремилась к нему, а затем прошла мимо, оставив его дрожать и потеть. С одного из самолетов упала точка, взорвавшись с резким треском на высоте пятидесяти футов.

— «Граната», — подумал он. Не очень эффективный способ сбрасывать взрывчатку, но скоро они его улучшат. Вокруг кричали - в панике или от боли. Несколько беженцев стояли и стреляли в исчезающий самолет из своих винтовок, что также было формой психологического комфорта, чтобы не чувствовать себя совершенно беспомощными, как жук под ботинком. Самолет накренился на север и вернулся для следующего захода. Большинство стрелков нырнули в укрытие. Баррджен стоял, стреляя медленно и осторожно, в то время как очереди пулеметных пуль пересекали позиции беженцев. Они повернулись к нему, двигаясь ножницами, которые должны были встретиться в его теле.

— Пригнись, дурак! — крикнул Джон. — Черт возьми, ты мне нужен! Верных людей его способностей было не так уж много.

Затем одна из машин заколебалась в воздухе, накренилась и направилась к земле. Джон начал подбадривать стрелка, затем почувствовал, что самолет не упадет, когда он выровнялся и начал набирать высоту. Он все еще широко улыбался, когда поднялся и хлопнул Баррджена по плечу; оба самолета направлялись на юг, один болтался в воздухе, другой беспокойно летел рядом с ним, как матушка гусыня рядом с цыпленком.

— Хорошая стрельба, — сказал он.

Баррджен передернул затвор своей винтовки и осторожно вставил три патрона. — Просто нужно оценивать скорость, сэр, — пояснил он.

Смит воспользовался своей винтовкой, чтобы выпрямиться. — Вот, — сказал он, доставая три обоймы с патронами. — Ты будешь использовать их лучше, чем я.

Джон покачал головой. — Я был там и думал, как было бы чертовски иронично, если бы меня убило что-то, разработанное в соответствии с планами, которые я отправил Избранным, — сказал он.

Джеффри на мгновение закрыл глаза, чтобы посмотреть на запись нападения крупным планом. — Нет, они внесли некоторые улучшения. Эти двигались быстрее, чем все, что у нас было до сих пор.

— Правильно, — сказал им обоим Центр. — Несколько более мощный двигатель и улучшения в хордах крыла.

— Я все равно отправил им основы, — сказал Джон.

— Учитывая, что ваши компании работали над ними, и они знают, что они это сделали, было бы чертовски странно, если бы их двойной агент не прислал им спецификации, не так ли? — сказал Джеффри. — Ты знаешь, как это бывает. Чтобы дезинформация была достоверной, нужно отправить одновременно с ней много подлинных материалов.

Джон неохотно кивнул. — Меня тошнит от катастрофических отступлений, — сказал он.

Джеффри криво улыбнулся. — Ну, это не так плохо, как Имперская Война, — сказал он. — Во-первых, мы не боремся непосредственно со Страной.

Он оглянулся через плечо и назвал имена. — Давай, тебе нужен врач, немного еды и сна. Еда довольно скверная, но у нас есть несколько приличных врачей. Баррджен, Смит, позаботьтесь о нем.

— Сделаем все, что в наших силах, сэр, — ответил Смит. — Но вы могли бы сказать ему, чтобы он не так часто попадал под пули.

Двое Сантандерцев помогли Джону уйти. Джеффри снова повернулся к карте, глядя вниз на узкую линию холмистой низменности, которая змеилась через горы.

— Мы продолжим копать вдоль этой линии, — сказал он, обводя ее пальцем.

— Почему здесь? Почему не дальше на юг? Почему мы должны уступать позиции Либерту и его наемным убийцам? Де Виллерс даже не пытался больше скрывать свою враждебность.

Джеффри скрыл свой вздох. — Потому что это прямо за резким изгибом и самое узкое место, — ответил он. — Это означает, что он также не может использовать свою артиллерию, а у нас ее практически нет, ты должен был заметить это, миляга… ах, Гражданин Товарищ. А горы помешают ему обойти нас с фланга. Будем надеяться, он сломает себе зубы, продвигаясь прямо к нашим позициям.

— Мы должны атаковать. У вражеских наемников нет причин воевать, а политическая сознательность наших войск высока. Легионеры разбегутся, а Эррифяне отвернутся от своих офицеров и присоединятся к нам, чтобы восстановить свою независимость.

Несколько человек за столом закивали.

— Граждане Товарищи, — мягко сказал Джеффри. — Кто-нибудь из вас видел проходящих беженцев? Или слушал их?

Это остановило хор голосов согласия. — Ну, у вас сложилось впечатление, что Легион или Эрриф отказались сражаться в Бассен-дю-Сюд? Есть ли какие-либо основания полагать, что здесь они будут слабее? Нет? Хорошо.

Он провел линии на карте. — Их передовые части подойдут к закату, и я ожидаю, что они смогут провести полноценную атаку к завтрашнему дню. Нам нужна максимальная бдительность.

Он продолжил, излагая свой план. Теоретически это должно было быть достаточно эффективно; в общей сложности у него было меньше людей, чем у Либерта, но местность благоприятствовала ему, и удерживать безопасную оборонительную позицию без флангов было проще всего для необученных войск.

Проблема заключалась в том, что Либерт тоже это знал, как и его  советники Избранных.

Глава шестнадцатая

— Какие новости из академии?

Помощник Либерта улыбнулся. — Доклад коменданта Субируса ни о чем не сообщает, мой генерал.

Пухлый человечек серьезно кивнул и постучал по своей карте. Через западный вход в палатку проникало достаточно солнечного света, чтобы ясно видеть, что он имел в виду; Военная академия Союза располагалась в Форе-дю-Лу, на холмистом плато, между горами и Юнионвилем.

— Когда мы очистим перевалы через Мон-дю-Диабль, мы должны послать колонну — сильную колонну — на помощь академии. Нельзя допустить, чтобы Красные разгромили коменданта Субируса и доблестных кадетов.

Генрих Хостен сдержанно кашлянул. — Мой генерал, — сказал он на беглом французском, но с акцентом. — Конечно, мы должны быть осторожны, чтобы не распылять наши силы вдали от главного центра? Ах, вот в чем суть первичного усилия.

— Я знаком с этой концепцией, — ответил Либерт.

Он посмотрел на офицера Избранных; иностранец был скромно одет в форму офицера Союзного Легиона, без нашивок, но с крошечной золотой булавкой в виде солнечного луча на черном воротнике кителя.

— Да, мой генерал, — сказал Генрих.

— Однако это, вероятно, будет долгая война — и, возможно, так будет лучше, — сказал Либерт. Избранные в комнате отреагировали с одинаковым спокойствием, которое скрывало одинаковое удивление. Командир Союза тонко улыбнулся.

— Это не только военная, но и политическая борьба. Быстрая победа оставила бы нас со всеми элементами, которые привели к кризису, нетронутыми. Неуклонное, методичное продвижение означает, что мы не просто побеждаем, а уничтожаем все не-Союзнические  элементы. И это дает нам время и возможность тщательно очистить зоны за нашими линиями, в условиях военного времени.

— Как скажете, сэр, — сказал Генрих. — Однако это предполагает, что нам удастся выбраться из этой проклятой долины для начала.