— Вольно, — сказал Бригадный Генерал Избранных. — Теперь мы хотим сделать это быстро, — добавил он капитану Нойманн. — Разгружайте товарные вагоны с четвертого по шестой.

Осмелев, командир броневика заговорил: — Сэр, это...

— Военные припасы. Я знаю об этом, рядовой. Рядовой стал еще стройнее. Он снова повернулся к Нойманн. — Затем установите двутавровые балки, и мы загрузим машины.

Удача была на его стороне; в Кампо Фиеро была целая стопка стальных опалубок, типа тех, что используются для обрамления бетона бункеров береговой артиллерии. Используя их в качестве пандусов, они могли бы погрузить бронированные автомобили на поезд —  с помощью канатов, шкивов, лебедок и большого количества солдат. Он надеялся, что спустить будет легче.

Приказы, выкрикиваемые вполголоса, заставили сотню с лишним солдат роты Нойманн вытаскивать ящики из товарных вагонов, а  офицеры Избранных были рядом со своими подчиненными. Другие отвязывали стальные доски от бронированных машин, ожидавших там, где маленькая грунтовая дорога пересекала железнодорожную линию. Генрих двинулся вперед, в то время как команда потной пехоты Протеже была в нерешительности; они все еще задыхались после пятимильного форсированного марша, чтобы перехватить поезд.

— «Но никто не видел, как мы садились», — немного самодовольно подумал  офицер Избранных, поймав угол тяжелой металлической формы. Мышцы вздулись на его руках и шее, когда он собрался с силами и развернул ее, стиснув зубы вокруг мундштука своей трубки.

— Держите крепче! — рявкнул он, когда Протеже подхватили железяку.

Они повиновались, поглядывая на него краешком глаз. Слегка испуганные взгляды; он выдержал нагрузку двух сильных мужчин в течение полминуты. Сталь с лязгом опустилась на борт платформы, и водитель бронетранспортера начал движение, выравнивая свои колеса с пандусом.

Генрих отступил назад, отряхивая ладони. Где-то к югу отсюда поджидала стая животных с манией величия. Почему-то это напомнило ему Джеффри Фарра, приемного брата Йохана. Хороший человек: крепкий солдат, немного мягкотелый, но крепкий. Очень жаль, что когда-нибудь им, вероятно, придется его убить.

— И я был прав, — пробормотал он себе под нос. — Здесь будет хороший спорт в течение многих лет.

* * *

— Солнце садится, но оно также и встает, — прошептал Бьянчи, положив руку на рычаг детонатора.

— Хммм? — прошептал Джон, вырванный из задумчивости.

— Старая поговорка, синьор.

Снова раздался гудок поезда, на этот раз громче. — «Всегда грустный звук», — подумал Джон, делая глоток из своей фляги. Ото почти опустилась, но Адель была высоко, ярче и медленнее, когда она поднималась над горизонтом. Первым проехал бронированный вагон, мчащийся по рельсам, жужжа ремнем от его задних колес, хлопая и рыча. Турель беспокойно двигалась, прощупывая темноту. Свет фонаря, закрепленного над пулеметами, скользнул по склону. Джон напрягся.

— «Ничего», — подумал он, вдыхая аромат влажного от росы тимьяна, раздавленного его телом. Хорошая дисциплина. Ни один из людей на склоне не был обнаружен, и ни один не пошевелился.

— Сейчас, — выдохнул Артуро, поворачивая рукоятку на боковой стороне детонатора. Затем он нажал на плунжер.

БУХ. БУХ. БУХ.

Три шара пурпурного огня расцвели вдоль изогнутого участка рельсов. Один перед машиной сопровождения; она отчаянно затормозила, выбрасывая снопы искр из своих выносных колес. Но недостаточно быстро. Передние колеса врезались в массу взбитой земли и искореженного железа, оставленного динамитом, и корпус машины медленно завалился набок, ускоряясь, чтобы упасть на бок и заскользить по гравию в сторону болота. Локомотиву повезло чуть больше, он затормозил со скрежетом стали о сталь, от которого у Джона даже на расстоянии полутысячи ярдов защемило в ушах. Передний ход локомотива упал в воронку, оставленную взрывной миной, опрокинув нос локомотива вниз. Это подняло угольный тендер и первый товарный вагон с рельсов вверх, оставив их болтаться на сцепах, которые крепили их к паровозу. Остальные товарные вагоны дернулись и с грохотом остановились. Большинство из них частично сошли с рельсов, бросаясь вправо или влево, пока не были остановлены инерцией впереди идущего вагона, оставив весь поезд из двух десятков вагонов стоять зигзагом. Но, ни один из них не упал на бок…

— Слишком медленно, — озадаченно сказал Артуро.

Осознание выкристаллизовалось, как комок в животе Джона. — Ловушка! — крикнул он. — Надо...

Шуук. Миномет выбросил осветительный снаряд высоко в небо над ними. Бело-голубой свет омыл участок холма и болота, резкий и режущий для их привыкших к темноте глаз. Шуук. Шуук.

По склону холма и от партизан, укрывшихся в болоте за насыпью, донесся треск стрельбы из стрелкового оружия; они ранее выяснили, что засада лучше всего работает с двух сторон. Там же был установлен трофейный пулемет, его более яркие вспышки на дульном срезе контрастировали с более тусклым, более красным светом бывших Имперских винтовок с дымным порохом, которые использовали большинство партизан.

— Отходите! — крикнул Джон на ухо Артуро. — Убирайтесь, оставьте арьергард и убирайтесь сейчас же.

Лидер партизан колебался. Со звуком, похожим на гигантское рвущееся полотно в небе, более дюжины ленточных пулеметов «Хаген» ударили с поезда. Винтовочный огонь партизан пробивал тонкие сосновые доски товарных вагонов, но Джон видел, как пули искрили и рикошетили от стали, находящейся внутри. Там были щиты; пулеметы были крепостными моделями, с наклонными стальными пластинами для защиты стрелков. Их огонь бил по склону холма, как цепи зеленых трассирующих пуль, рассекая ночь дугообразными лучами света. Разлетались искры, когда высокоскоростные пули в оболочках отскакивали от камня; маленькие красные огоньки показывали, где пули срезали камыш на болоте, как след от сигареты, прикоснувшейся к тонкой бумаге. Десятки пехотинцев Протеже вываливались из вагонов, некоторые падали, другие ложились на землю вдоль поезда и открывали ответный огонь.

А двери задних товарных вагонов  распахнулись изнутри. С лязгом опустились стальные доски, и внутри показались темные покачивающиеся очертания бронированных машин. Первая заскользила вниз по пандусу, приземлившись на три четверти, почти перевернувшись, затем выровнялась. Ее двигатель громко пыхтел, когда колеса вращались и разбрызгивали гравий по борту поезда, а затем башня повернулась, чтобы направить еще один пулеметный огонь по склону холма. Отделения пехоты поднялись и поспешили в ее укрытие, продвигаясь за ней, когда машина направилась к нижним склонам холма.  Хрустнула граната со злобной вспышкой света. Еще три боевые машины с глухим стуком спустились на землю, хрустя гравием на насыпи.

Джон схватил Артуро за плечо. — Убирайтесь отсюда к чертовой матери! —  заорал он в ухо партизану. Затем Баррьену: — Собери остальных. Пора убираться отсюда.

— Да, сэр.

С протяжным драконьим шипением из разбитого поезда поднялась ракета. Она продолжала подниматься на тысячу ярдов или больше, а затем взорвалась золотым дождем — цветами флага Избранных —  желтый на черном фоне.

* * *

— Объявите остановку, — приказал Генрих Хостен, стоя, уперев руки в бока. — И помните, нужны живые пленные.

Солдаты спускались по склону холма под ярким светом дугового фонаря, тыча штыками в связки тряпья. Иногда это вызывало отклик, и солдаты поднимали раненого партизана; осторожно, после того, как был найден первый, кто засунул боевую гранату под свое тело.

Зазвучала труба, четыре настойчивые восходящие ноты. Медленный треск перестрелки в холмистой местности на западе затих. В последовавшей за этим сравнительной тишине он мог слышать поезд, идущий на помощь, для которого предназначалась сигнальная ракета, с остальной частью батальона и  оборудованием. Плюс оборудование и рабочие для ремонта трассы, конечно. Было на удивление трудно нанести серьезный ущерб железнодорожному полотну без достаточного времени или большого количества взрывного вещества.