Он снова перекатился, когда темная фигура бросилась на него из тени с восемнадцатидюймовым штыком —  Имперский пехотинец. Пистолет Джеффри был готов в его руке, когда штык вонзился в каменистую глину рядом с ним, и его палец напрягся на спусковом крючке. В красном свете дульного выхлопа он на мгновение увидел искаженное лицо Имперского солдата, прежде чем тот упал, схватившись за живот. Джеффри на мгновение замер; он только что убил человека, союзника…

— Случается чаще, чем ты думаешь, — подумал/решительно сказал Радж. — Двигайся, парень. Время для ночных кошмаров будет позже.

Что-то хлопнуло над головой. Фотохимический бело-голубой свет залил поле.

* * *

Человек за «Гатлингом» наклонился вперед; его лицо попало на механизм и заклинило его, поскольку рукоятка продолжала скрежетать в течение мгновения. Несколько членов расчета обернулись, хватая свои карабины. Герта опустилась на одно колено, прижала приклад к плечу и начала стрелять. Расстояние было меньше тридцати метров, почти в упор, если вы знаете свое оружие. Кто-то стрелял в расчет с другой стороны, судя по звуку, из винтовки. Это отвлекло их на несколько секунд, необходимых, чтобы вырубить половину расчета четырьмя короткими очередями. Дульная вспышка от «Кегельмана» в темноте была ослепительной, достаточной, чтобы заставить ее глаза слезиться и оставить остаточные изображения танцующей перед ними полосы огня.

Барабан автоматического карабина опустел как раз в тот момент, когда над головой взорвалась сигнальная ракета; того, кто поддерживал ее, больше не было, и Имперцы прекратили попытки снова запустить свой заклинивший «Гатлинг».  Шестеро из них бросились на нее; не было времени перезаряжать громоздкий барабан. Она отчаянно моргала глазами в резких тенях, напряженно ожидая.

Они попытались достать ее холодным оружием, вероятно, у них закончились боеприпасы или они приберегали свои последние выстрелы для стрельбы в упор в этом неопределенном свете. Первый сделал выпад, бросившись вперед с дикими глазами. Герта ударом приклада отбила штык и вонзила стальную пластину ему в горло. Хрящ хрустнул, и он упал навзничь, задыхаясь, сбитый с ног комбинированным толчком ее удара и его собственным рывком. Она бросила карабин и одной рукой вытащила длинный боевой нож, висевший на поясе, а другой — свой автоматический пистолет.

Один. Он приближался к ней с карабином наизготовку, схватившись за ствол. — «Подожди, подожди». Она вошла под удар, почувствовала, как он взметнул воздух в нескольких дюймах от ее лба, и рванула свое длинное лезвие вверх. Лезвие скользнуло под левыми ребрами, проникая вверх, пока острие не прошло через легкое и сердце. Тяжесть опустилась на ее правую руку.

Герта развернулась, держа тело перед собой, и человек позади него на мгновение заколебался. Она выстрелила через плечо дергающегося трупа. Пуля попала Имперцу в переносицу и откинула его голову назад, будто ее лягнул мул. Пуля ударила в ее мясной щит; она стреляла снова и снова, пока не иссякли двенадцать патронов в ее автоматическом пистолете.

— «Я жива», — подумала она, пошатываясь и позволяя мертвому грузу соскользнуть с кончика ее ножа. Она сделала шаг и споткнулась; что-то оставило борозду на ее левом бедре, а она даже не заметила. Герта оттолкнула боль, в то время как ее руки автоматически извлекли стреляную обойму и перезарядили пистолет. Прихрамывая, она двинулась вперед, вверх по склону, туда, где должна — должна — находиться основная часть ее подразделения. Лопнула еще одна сигнальная ракета, и она бросилась вниз и поползла, когда пулеметные пули со свистом рассекли воздух там, где она только что была. Брызги песка и камней летели ей в лицо, и рана начала болеть. Позиция войск Страны должна быть прямо впереди, предполагая, что в живых остался хоть кто-нибудь, кроме того счастливого стрелка, который только что был на волосок от того, чтобы распилить ее пополам.

— Вот крысиный ублюдок.

* * *

Сапоги чуть не приземлились прямо на него, когда дирижабль отвернул. Что-то хлестнуло его по телу, достаточно сильно, чтобы причинить боль — сизалевый трос. Десятки других тросов падали из ночи, и по ним скользили человеческие фигуры. Еще двое чуть не растоптали его, не обращая внимания на Джеффри и труп в своем порыве; они действительно использовали тело человека, которого он только что убил, в качестве плацдарма. Полдюжины человек боролись с большим поддоном, который чуть не раздавил его. Секундой позже они извлекли тяжелый пулемет с водяным охлаждением вместе с треногой и боеприпасами, установили его и открыли огонь по массам Имперской пехоты, застигнутой врасплох, чтобы добить силы, блокирующие солдат Страны. Трассирующие пули прорезали темноту, переливаясь зеленым, как полосы огня Святого Эльма. Пехота разделилась на свои подразделения и пронеслась вдоль линии фронта, выковыривая Имперцев, которые зашли так далеко.

— «Черт, я никогда не видел, чтобы войска двигались так быстро», — подумал он. Они были в полном походном снаряжении и двигались как леопарды.

— Так действуют все подразделения Избранных, —  заметил Центр. Зрение Джеффри приобрело ровную яркость. — Идентификационные маркеры — яркость, отображаемая поверх значков единиц измерения.

— Они отбраковывают самые слабые десять процентов своей породы в каждом поколении в течение четырехсот лет, — сказал Радж. — И, в то же время, снимают до  одного или двух процентов со своих лучших Протеже. Можно было бы ожидать, что это будет заметно.

Джеффри вздрогнул, несмотря на то, что пули все еще разрывали воздух над ним. — «Хорошо, что их не больше», — подумал он. — «Их было бы невозможно остановить».

— Если бы их было больше, — заметил Центр, — было бы невозможно поддерживать такой большой и такой специализированный непроизводительный класс.

— Динозавров всегда намного меньше, чем травоядных, — добавил Радж.

Образ, пришедший вместе с этой мыслью, заставил его на мгновение содрогнуться: нечто размером с человека и тонкое, как хлыст, прыгающее, чтобы нанести кровавую рану в бок быка серповидным когтем на задней лапе, как боевой петух, выросший достаточно большим, чтобы вспороть ему брюхо.

Генрих вскочил на ноги, выкрикивая приказы. Солдаты Протеже вскрывали ящики с боеприпасами, бросаясь на свои позиции с патронташами на шее и коробками пулеметных лент в руках.

Джеффри сделал разворот на звук позади себя, приземлившись на бедро и одну руку. Он замер, обнаружив, что смотрит прямо в дуло автоматического оружия войск Страны. Женщина Избранных  со знаками отличия капитана — серая роза; невысокая для представительницы этой расы и темноволосая, он мог сказать это даже в лунном свете. Кровь черной струйкой стекала по бедру, где форма была разорвана выстрелом.

— Какого черта здесь делает этот Санти — офицер Сантадлера? — спросила она, выпрямляясь и слегка придерживая раненую ногу.

— Ты! — сказал Генрих, поворачиваясь с широкой ухмылкой на квадратном лице. — Я мог бы догадаться.

— Я была ближе всех — марширующие силы нашей поддержки должны прибыть сюда только на рассвете, — ответила женщина. — Какого черта офицер Санти делает здесь с тобой, Генрих?

Подойдя ближе, он смог разглядеть эмблемы Спецназа Разведки Генерального штаба на манжетах и воротнике. Должно быть…

— Герта Хостен, капитан разведывательного отделения, — услужливо подсказал Центр.

— Она опасна, сынок, — сказал Радж. —  Будь очень осторожным.

Джеффри мог бы это сказать и сам. Устремленные на него глаза были самыми холодными, какие он когда-либо видел, холоднее, чем обратная сторона Луны.

— О, мы подобрали его в Короне, — ответил Генрих.

— Вы должны были передать его нам или Четвертому Бюро.

— Ну, он нейтральный — и в некотором роде родственник, приемный брат Йохана. В конце концов, миссия Санти в Короне своей крышей остановила пару тысячекилограммовых бомб.

— Джеффри Фарр, — сказала Герта; казалось, она собирала и сортировала информацию своими глазами. — Он ведьмак, Генрих. Вы должны пристрелить его.