Она снова рассмеялась и провела рукой по тому месту, где когда-то были ее волосы. — «Кажется, у меня вошло в привычку питать напрасные надежды. Хотя я сомневаюсь, что кто-нибудь выплывет со мной на берег отсюда».
* * *
— Сэр. Морис Хостен отдал честь и вытянулся по стойке смирно перед своим дедом. — Сэр, они отбили нас. Я сомневаюсь, что мы потопили хотя бы рыбацкую лодку.
В голосе молодого пилота слышалась легкая горечь, даже сейчас, даже на мостике «Великой Республики».
— Зенитный огонь не был похож ни на что, что я когда-либо видел, — продолжал он. — И их авиация наземного базирования ждала нас, в три раза превосходя нас численностью или даже больше. И там что-то еще с минными заграждениями.
Адмирал кивнул. — Это нужно было попробовать, — тихо сказал он, больше самому себе, чем своему внуку, и продолжил вслух: — Очень хорошо, командир крыла. Вы можете идти.
— Что ж, это был полный провал, — мягко сказал адмирал Каннингем.
— Нужно было попробовать, — повторил Морис Фарр. — Это дюжина консервных банок и хороший современный крейсер с хорошим экипажем и еще слишком мобильный.
Он выглянул из окна в темноту. — Слишком мобильный, гм, наполовину… и, вероятно...
— Сэр! Эсминец «Гиацинт» сообщает о неизвестном количестве вражеских кораблей.
Фарр посмотрел на карту. — Идут прямо на нас, — сказал он. — Ну, вы не можете винить их в агрессивности, — продолжил он. — Транспортам, авианосцам и кораблям сопровождения авианосцев сохранять курс. Остальной части флота двигаться следующим образом.
Прогремели приказы. Каннингем поднял брови. — Бросаете все силы на то, чтобы противостоять двенадцати эсминцам и крейсеру? — спросил он.
— Мы не можем позволить себе слишком много потерь, — ответил Фарр. — Особенно крупных кораблей.
Каннингем кивнул. — Вы босс. Я лучше позабочусь о своих проблемах.
Фарр кивнул, глядя в иллюминаторы мостика. Уже были сделаны первые выстрелы осветительными снарядами, чтобы дать как можно больше света. — «Чертов смертоносный великий флот», — подумал он. — «Повезет, если мы не потопим несколько наших собственных кораблей огнем по своим».
Он подумал о том, чтобы отправить уведомление «внимательно выбирать цели», затем, молча, покачал головой. Больше шансов потерять корабли, таким образом, поскольку артиллеристы колебались до последней минуты и подпустили эсминцы Страны слишком близко. Прожекторы мерцали над водой. — «Жаль, что нет никакого способа видеть в темноте», — подумал он. Какое-то нибудь устройство обнаружения. Но его не было…
— Крейсер «Айвэй» атакован, — бесцветным голосом произнес старшина связи, переводя код, поступивший в виде точек и тире в наушники.
Небо на северо-западе осветилось больше, чем от осветительных ракет. Вспышки восьмидюймовых орудий. Глухие удары дульных разрядов раздавались с задержкой, чем вспышки, но небольшой. Это было недалеко…
— «Айвэй» сообщает, что он находится под артиллерийским обстрелом вражеского тяжелого крейсера, — сообщил старшина. — «Десминс» и «Наулин» выдвигаются на поддержку.
— Ни в коем случае, — отчеканил Фарр. — Эскадре крейсеров «А» сохранять свое место.
Вероятно, именно это и пытался сделать командир Избранных — пробить брешь в заслоне крейсеров и послать через него эсминцы. Это достаточно легко, даже если бы они сохраняли позицию; эсминцы не были бы видны достаточно долго, чтобы достать большинство из них.
— Сэр, «Айвэй» докладывает...
На северо-западном горизонте появилась вспышка света, за которой почти сразу же последовал мощный глухой удар.
— Черт возьми, — медленно и отчетливо произнес Фарр. — «Мне никогда не нравилась защита оружейных погребов на этих крейсерах класса «Сити», — подумал он. Поскупились на внутренние переборки, чтобы укрепить главный пояс…
— Сэр. На этот раз голос старшины слегка дрогнул, всего на мгновение. — «Десминс» сообщает об «Айвэй»… его нет, сэр. Просто нет. Кормовая часть — это все, что осталось, и она затонула, как камень.
— Что-то сегодня не так с нашими чертовыми крейсерами, — сказал Фарр и закурил сигарету, снова глядя на карту и прикидывая расстояния и время. Капитан «Великой Республики» был центром бурной деятельности; по всей надстройке горели прожекторы.
— Вон они, — сказал он громко, перекрикивая визг поворотных устройств орудийных башен. Только скорострельные установки и вспомогательная артиллерия; никто не собирался стрелять из двенадцатидюймовых орудий в темноту, когда вокруг десятки кораблей Флота Сантандер.
Приближались длинные стройные фигуры, лавируя между крейсерами эскадры, направляясь к основным кораблям. Красно-золотые шары света начали проноситься сквозь ночь, снаряды выгибались дугой навстречу врагу. Эсминцы Избранных со скоростью тридцать узлов и выше, отбрасывали струи воды от своих носовых частей на уровень своих носовых башен.
— Вот они, — повторил капитан. Линкор резко накренился, разворачиваясь, представляя свой нос эсминцам, как наименьшую возможную цель для их торпедных залпов. — За то, что мы собираемся получить...
— Пусть Господь сделает нас по-настоящему благодарными, — пробормотали на мостике с кощунственным благочестием.
* * *
Генрих Хостен моргнул. — Что он сказал?
— Сэр. Либерт объявил, что Союз, э-э, совершенно нейтрален, в течение ста часов на данный момент. Силы Союза не будут пытаться вступить в бой ни с Сантандером, ни с войсками Страны, кроме как в целях прямой самообороны. Сэр, несколько наших постов сообщают, что силы Союза здесь, в Сьерре, расположились лагерем и отказываются от контактов. Должен ли я приказать активировать План «Оболочка», сэр?
Генрих стоял неподвижно целых сорок секунд. На его невыразительном лице выступил пот. — Не в данный момент, — сказал он очень тихо. План «Оболочка» был постоянным экстренным вариантом для захвата Союза.
— «Что ж, похоже, на этот раз ты ошиблась, Герта», — подумал он. Оставить Либерта в живых было ошибкой… хотя и оправданной в то время.
— Нет, я не думаю, что сейчас мы будем отвлекаться на это. У Либерта двести пятьдесят тысяч человек. Боюсь, сначала нужно разобраться с Санти, как бы заманчиво это ни было. Внимание, пожалуйста.
Начальник его штаба наклонился вперед. Генрих посмотрел на карту. — В ожидании разъяснений из Центрального Штаба силы на Линии Противостояния должны оставаться на месте. Держась до последнего, как только смогут. Все остальные силы в Союзе должны отступить на север, разрушая линии связи позади себя, насколько это возможно, и позволить захватить нас, если они смогут.
— Захватить нас, сэр?
Генрих постучал толстым пальцем по центру Сьерры. — Мы — единственная, сосредоточенная сила, которая осталась у Страны на материке. Очевидно, что сделают Санти: они захватили Корону, они отправляют туда свой Первый Корпус так быстро, как только могут, и направляются к нашему Флоту Метрополии в Проходе.
Его рука переместилась к западным берегам Республики, а затем устремилась вверх, к родине Избранных.
— Смелые. Отважные. Все это оборачивается против нас и против Военно-морского Флота. Если мы сможем разбить их флот и уничтожить их Первый Корпус, то даже потеря Союза и Сьерры не будет иметь значения. Мы сможем отбить их на досуге и сокрушить Сантандер в следующем году.
И если мы проиграем или проиграет Флот, Избранные обречены, он знал это. Судя по их лицам, то же самое знали и все остальные в комнате.
— Сэр, система связи в очень плохом состоянии, — предупредил начальник материально-технического обеспечения.
Генрих кивнул. — Это означает, что поезда, движущиеся на север, скорее всего, будут двигаться так же быстро, как ручные тележки, движущиеся впереди локомотивов, — сказал он. — Но это все равно быстрее, чем воловьи повозки. Приоритеты: все боевые машины с легкой и средней броней, затем топливо, затем артиллерия и артиллерийские боеприпасы, а также другие припасы в определенной последовательности.
— А как насчет тяжелой бронетехники?
