– Так, это… – протянул Подхолмс, успевший избавиться от троллей, – Холина в городе нет, но я ему набрал. Из 1-го Восточного не отвечают, но из Южного едет мастер Став. Будет минут через двадцать.

– Пусть едет прямо сюда, – я оставила рисунок на столе, назвала адрес и натянула балахон поверх своей одежды – пусть он и выглядел старым и потрепанным – вплетенная в нити основы охранная магия была дополнительной защитой. – Мобиль можно взять?

– Во дворе. Толци поведет, он уже там. И не смей лезть, пока Став не приедет. – Хоббит выдал ключи, древний неубиваемый магфон и знак надзора с пересекающей кругляш желтой полосой – стажерский. Явно не для меня предназначался Я потянулась взять и зацепилась глазами за край листка, где мальчик возил карандашом. С хаотичного на первый взгляд нагромождения черточек на меня смотрели вполне узнаваемого абриса глаза с тремя точками на зрачке.

– Пышко, ловцов вызывай, кажется, там темные гончие. Как минимум две.

Пока Подхолмс подбирал челюсть, я вышла в служебную дверь. Состояние необычайной ясности и равновесия и некого ощущения нереальности, подаренного половиной флакона “радужного сна” все еще держалось внутри, не давая позорной панике перехватить бразды управления. Только бы успеть до того, как действие зелья закончится, иначе демона лысого я вспомню хоть что-нибудь из заученного.

– …почему верхи не хотят! – оглушило меня, когда я села в магмобиль. Толци, один из патрульных, которые привели нашкодивших цыкан, смотрел ролик в магнете.

– Сегодня вечером эльфийская община Нодлута официально заявила о пропаже пяти своих соклановцев, – напряженно-тревожным голосом вещал гаджет. – Власти молчат! Управление Магического Надзора игнорирует наши запросы! Его Святейшество…

Толци шустро убрал магфон и мы выехали. Ощущение нереальности происходящего не отпускало. На задворках сознания пробилась несмело очень разумная мысль о том, что я сейчас совершаю инфернальную глупость и лезу мраку в… бездну.

Было очень темно. У нас вообще рано темнеет, это после Иль-Леве так стало. Вот вроде еще вполне светлые сумерки и вдруг, хлоп, уже темно. После Иль-Леве вообще много чего стало не так. В Академии до этого даже факультета некромантии не было, только отделение на факультете природной магии и несколько специализированных закрытых училищ на все королевство, а высшие – только у соседей.

А еще меня внутри словно потряхивало, меленько и мерзко. Это уже “радужный сон” выходит? Вот тьма… И добавки нет. Мобиль вот тоже трясет.

Приехали.

Дом, о котором говорил мальчик, находился впритык к заброшенному парку и стоял от остальных довольно далеко, причем ближайшее строение пустовало и, явно, давно. Так себе район. Освещалась вся эта красота сами понимаете как – дозревающая луна, которая вот-вот на убыль пойдет, и тусклый фонарь в начале улицы.

Мочаливый Толци, оказавшийся выше меня на целую голову, выбил сообщение на служебном средстве связи, перевел браслет щита в активный режим, дубинку-глушилку перехватил и вопросительно глянул на меня.

Примитивную поисковую сеть на отклик “живое-мертвое” я смогла запустить раза с третьего и то пришлось на дороге якорь чертить. Кажется, активировавшаяся во мне ведьма глушила темного мага. Лезть в тонущий во мраке двор с потенциально агрессивными тварями при таком раскладе – чистое самоубийство. А мертвые там были. Четверо. Только мне не понять кто. Семья мальчика плюс “упырь”? Три твари и один из людей, а остальные сбежали? В ушах на грани слышимости звенело. Не об этом ли Геттар говорил применительно к амулету, которым харизму прячет?

Так я думала, присев у распахнутой калитки и исследуя содержимое рюкзака. Первой мне попалась складная лопата. Хмыкнула, и посчитав это добрым знаком, принялась шуршать дальше. Создавалось ощущение, что снаряжение это не использовалось ни разу с момента получения. Доска для начертания фигур с выемками под свечи была новехонькой, а сами свечи даже не распакованы. Зато кожаный пенал с зельями пришелся кстати и удачно прикрепился к моему собственному поясу.

Сеть продолжала работать и прикрывающий мой тыл Толци ощущался большим горячим камнем, от него хотелось отодвинуться. Сюда мы добирались минут десять, значит кто-то из старших и опытных должен быть на подходе, но улица оставалась пустой и безмолвной. Тут вообще живет кто? Или народ уже оперативно свалил? Патрульный тронул меня за плечо, ткнул пальцем позади себя и одними губами сказал: “Наши”. Но я уже и сама услышала. Либо еще патрульные, либо ловцы тихонько обходили дворами и закоулками, осторожно приближаясь к дому, а раз так, то можно и войти. И, кстати, лопата тоже удобно подцепилась на ремень, оставив мои руки свободными.

Шаг за калитку и снова воспоминания о первом поднятии, словно я сознательно пересекла охранный контур. Собственно, так и было. Кто бы ни ставил защиту на это место, а было это давненько, она все еще работала, пусть и искаженно. Контур пропускал опасное внутрь, а наружу уже нет. Так что все, что сюда вошло, тут же и осталось. Дно болота… Кажется, я влипла. Зато рунный щит встал сразу, пятная ближайшее ко мне окружение призрачно голубыми мазками. Не такой ровный и идеальный, какой был у Холина, но для меня сейчас и этот – достижение. Спасибо неотвратимо встающим на дыбы нервам и зелью концентрации, которого я глотнула еще в магмобиле.

Поисковая сеть отвалилась резко, будто кто-то стер знак якорь, а я замерла одной ногой на дорожке, а другой на ступеньке крыльца. В распахнутую дверь мне хорошо была видна просторная общая комната, подсвеченная лунным светом, разрезанным на ленты решеткой окна. Прямо под ним, как под лучами софитов в темной луже лежало тело. Из-за границы освещенного пятна высунулась костлявая рука с длинными пальцами, обхватила тело за ногу и медленно потянула на себя…

…Статный плечистый парень был окружен веночком почитательниц, жадно внимающим речам бывалого ловца, которого неутомимый в общественной деятельности магистр Йорд пригласил на открытый семинар по нежитиеведению. Семинар закончился, а гостей растащили по углам поклонники и поклонницы. Я наблюдала со стороны, как тающий от внимания защитник гражданского спокойствия распускал хвост и язык.

– Тварь лучше всего валить, когда она кого-то жрет, – вещал герой и сурово и возвышенно улыбался. – Главное, что б не тебя…

– Главное, что не меня, – пробормотала я и на выдохе шарахнула в скрывающуюся в тени твари “битой” и подчинением. “Бита” – для упыря, чтоб оглушить, подчинение – для немертвого, чтоб не смел рыпнуться без приказа. Я по-прежнему не знала, кто прятался в тени, потому и…

Резерв разом опустел на треть, а из тени боком на полусогнутых, но постепенно выпрямляясь и потряхивая приложенной “битой” остроухой башкой с остатками длинных волос ко мне вышел восставший. На бледной коже черными пропалинами зияли вырезанные когда-то знаки Изначальной Речи, а на лбу четко проступал “эста” – первый или начало. Но это все детали, суть в том, что брошенное мною подчинение было рассчитано на немертвого, вставшего от эха силы, а не на того, кого подняли ритуалом. Нить заклинания связала нас, но я не была тем, кто отдает приоритетные приказы. Это, как если бы вы, заметив рядом с домом метущего улицу зомби-уборщика, с помощью подчинения приказали ему за одно прибраться на дорожке у своего дома. Он то, может, и послушается, только никто не угадает, когда, как и в какую сторону ему управляющую схему перекосит.

Лучшим выходом сейчас было свернуть разведку боем и драпать за ограду. Я, не выпуская мертвого из поля зрения и держа наготове “тлен” (однозначно не прикончу, но хоть задержу) попятилась. Удерживаемое на грани активации заклинание тянуло силы. Щит мигнул и пошел волной, звон в ушах усилился, а сзади навалилась тьма.

– Стоять, руки-крюки! – угрожающе-ласково сказала тьма, обдав меня запахом цитрусового ликера, наклонилась ближе к уху и, почти касаясь его губами, добавила: – “Тлен” убрала… Щит. Спокооойно… Теперь подчинение… Петли подбери… Пальцы шире! – Почти шипит. – Какой косорукий орк тебе жесты ставил. Да не дергай!