Литмир - Электронная Библиотека

Ноги привели в родное крыло факультета некромантии и остановились в холле, когда я вспомнила, что мне к ведьмам надо. Интересно, будет там кто в послеобеденное время, кроме секретаря? У нас вон только аспиранты и бедолаги с пересдачами с унылым видом по переходам шарахаются и меня обходят по дуге. Им моя прическа не нравится или жизнерадостная физиономия еще большее уныние нагоняет? Торчащие во все стороны после покатушек с папой волосы я сразу спрятала под капюшон куртки, но он сползал на глаза вместе с торчащими волосами, пришлось снять. Мало ли от чего у девушки волосы дыбом? Зато никто с дурными вопросами не лезет.

– Мика! – раздалось позади и меня обняло облаком приятного, словно кто-то по коже перышком водил.

Я развернулась и радостно облапила приятеля.

Глава 2

Кажется, Геттар слегка смутился моего порыва, так-то я раньше к нему с объятиями не бросалась.

– Миленько выглядишь, – сообщил он явно намекая на волосы.

– Ты тоже, – не осталась в накладе я.

Геттар был без обычного для него капюшона и даже не в маске. Вот теперь и я слегка смутилась, припомнив что маску, что наши гардеробные эксперименты с поцелуями, но ненадолго. Меня отвлек облик феесирена, менее дисгармоничный, чем я помнила. Красивый с небольшой горбинкой нос, и выдающийся вперед подбородок – это от фей. И оливковый оттенок кожи. И тяжелые веки. А вот сами приподнятые к вискам глаза, и форма их, и цвет, темный, почти черный синий, – от сирен. Скулы четкие, резкие, высокий лоб и прижатые, чуть вытянутые вверх уши. Цвет волос, серый, но не тусклый, а похожий на темную осеннюю воду, – тоже от сирен. Я так пристально его разглядывала, что парень потянулся рукой к капюшону.

– Брось, чего я там у тебя не видела. Слушай, а ты, кажется, похорошел. Пластика, или у вас это возрастное, как у лебедей, пока птенчик – так себе, а вырос – красотун?

– Твоя тактичность не знает границ.

– Угу, а мне, по сути, не положено быть тактичной. Я теперь настоящая ведьма, оказывается.

– Это не я, – отшатнулся Геттар.

– Ясное дело, не ты, ты же меня, коварный, нагло бросил. Кстати, а что ты тут делаешь? Ты же на моря собирался, к папе.

– Обойдется папа, – отозвался парень, хоть он и глушил голос, но так и подмывало подойти к нему поближе. Вельта была права, на меня еще как действовало. Выходит, что когда она была рядом, ее вампирья сущность каким-то образом работала как нейтрализатор, по крайней мере частично. Общались же мы с Геттаром нормально во время учебы.

– Я в аспирантуру документы отдал к твоему обожаемому Эмильену.

– А стажировка как же? В Центральном? Тоже мимо?

– Мне разрешили совмещать, как аспиранту магистра Нику, который сам у них на полставки в аналитическом.

– Ваал, все в теормаг ударились, одной мне придется жезлом махать.

К слову, я свой ведьминский жезл едва нашла. Папа настоял с собой взять несмотря на то, что мне нужно было только расписание согласовать с учетом моей полуночной практики. Теперь оный инструмент торчал во внутреннем специально предназначенном для этого косом кармане, но все равно тыкался куда ни попадя.

Геттар посмеялся над моими ужимками и меня снова обволокло перьями, на этот раз куда сильнее, а сам он придвинулся ближе и загадочно мерцал своими невозможными глазами. Меня тянуло коснуться его лица, прямо пальцы закололо.

– Слушай, а ты не можешь харизму свою прикрутить на минимум? попросила я.

Парень отвел взгляд, словно нехотя повозил рукой под рубашкой, и на что-то висящее там надавил.

– Исключительно ради нашей дружбы. У меня от него в ушах звенит. А ты зачем здесь?

– А я и не здесь. Вернее, не сюда. Мне на ведьмачий. Доп. курсы на утро поставили, а я по ночам… практика у меня.

– Так тебе к Грымзе? А она только вниз спускалась, я ее на лестнице видел.

Я рванулась к выходу с этажа догонять Гризельду Зу-Леф, замдекана факультета природной магии, самого большого в Академии факультета, с отделениями ведьмачества, целительства и травничества.

Геттар нагнал меня пролетом ниже и сцапал за капюшон.

– Вот же ненормальная. Она во внутренний двор пошла, к оранжерее, слышал, как с секретарем в коридоре говорила.

– Студент Та-Ирен, что здесь происходит? – спускающийся по лестнице магистр Нику, должно быть застал странную сцену: Геттар держал меня за капюшон, а я хваталась за воротник куртки, который меня, капельку придушил.

– Ничего, профессор, – парень выпустил меня, я кашлянула и расстегнулась. Это наверху в небе куртка была необходимостью, а здесь в ней было даже жарко, особенно под пристальным взглядом Нику.

Подсвеченные солнцем из окна глаза Эмильена были бесподобны, волосы отливали темным серебром. Я залюбовалась и невольно сравнила их с Геттаром. Занятно, но сейчас идеальное в плане пропорций и гармонии лицо магистра некромантии показалось мне менее привлекательным, чем несуразность черт друга.

– Мисс Ливиу, вы в порядке?

– В полном. Я пойду?

– Идите, – кивнул он, – а вы, Геттар, со мной.

Эмильен опустил руку на перила, на пальце блеснул изумрудный блик. Что-то мне это напомнило, но вспоминать было некогда, следовало изловить мадам Зу-Леф до того, как она закончит с делами.

К собственному удивлению, с Гризельдой мы договорились буквально с полуслова. Именно ей предстояло вести курсы, и она тоже не была фанатом ранних побудок. Оказалось, что таких несчастных, как я, еще четверо, но группа все не набиралась и занятия не начинали, ждали критическую массу и нервничали, платить штраф не хотелось никому из новоинициированных.

Для инициированных обучение было обязательным и отец знал, что на летние курсы я побегу в припрыжку, если альтернативой станет три новых года в Академии. Причиной этому была магическая катастрофа. После частичного слияния с другой реальностью, когда в наш мир попали темные феи, течение магических потоков в Нодлуте исказилось. Это ударило в первую очередь по ведьмам. Ведьмы черпают силу извне и пропускают ее сквозь себя, не преобразуя, как это делают маги, а только направляя, потому что куда ближе к природе, чем те же феи. И если раньше основам владения силой их обучали исключительно дома, то после участившихся смертельных исходов, в том числе и на инициации, был принят закон о регистрации и контроле над обучением.

Во время самого инцидента в Иль-Леве я была слишком мала. Запомнила только, как мы спешно покидали поместье Ливиу, а воздух над озером Бездань дрожал и наливался чернотой. Меня оставили в Нодлуте под присмотром бабушки, которую я увидела тогда впервые в жизни и жутко ее боялась, потому что она страшно кричала на отца, бросающего меня и возвращающегося обратно.

Там спешно разворачивали магический барьер, чтобы оградить от начавшихся искажений остальную территорию. Наш старый дом был недалеко от эпицентра и его зацепило во время самого слияния. Из другой реальности к нам попала часть города с населением, а кусок нашего мира переместился туда. Я мало что понимаю в теормаге и вряд ли внятно изложу физику произошедшего, но на месте обмена кусками реальностей создалось некое напряжение сил, которое могло разрушить наш мир или изменить его как-то не так. Была разработана система гашения, сложная настолько, что ее удерживали одновременно тридцать девять магов. Их отбирали по принципу резонатора, чтобы каждый из стоящих в круге усиливал другого. Они учли все, кроме отката. Никто не выжил. Перемычка между реальностями была рассечена, разлом закрыт, земля более чем на двадцать километров вокруг превратилась в Бездную пустошь с испарившимся озером в центре. У Ливиу не стало родовых земель.

Часть дома, уцелевшего после катастрофы, перевезли в Нодлут с большим скандалом. Папа рассказывал, что навоевался с чиновниками и безопасниками, но ему разрешили, из-за мамы, что была среди тридцати девяти из круга, и из-за него самого, работавшего там.

Все это случилось не в один момент или день. С первых признаков катастрофы и до ее завершения прошло больше трех лет. Потому уцелели мамины полевые дневники и многочисленные памятные мелочи, вроде папиной коллекции спортивных трофеев, семейных портретов и магфото. Я провела это время в Нодлуте с бабушкой. Она не слишком мною интересовалась, просто следила, чтобы я вовремя ела и ходила в чистой одежде. А когда вернулся отец, собрала вещи и уехала. Правда, перед этим они полночи орали. Лукрецию было слышно лучше, папа тогда говорил плохо, а выглядел еще хуже. Глаз так ему и не восстановили полностью.

14
{"b":"803117","o":1}