Я узнавала обо всем из книг и папиных оговорок, потом нашла мамины дневники. Это их хотел изучить Стефен. Там и правда было много всего о слиянии, но я, как уже говорила, в теормаге, как орк в консерватории, послушаю, полюбуюсь, но вряд ли пойму. От мамы у меня еще остался камешек, он был у нее в руке, так папа сказал, когда оправил его в серебро. В детстве мне нравилось думать, что он – из другой реальности, но… просто обычный просто серый просто камень, который случайно оказался в руке умершего от отката темного мага или некроманта, кому как больше нравится.

Можете считать меня упрямой и глупой, но я пошла на некромантию именно поэтому и именно поэтому мы с отцом поссорились тогда. Теперь все, вроде, нормально, главное, чтоб он не вспомнил о своей давней угрозе выдать меня замуж за первого встречного, или за второго, если первый не понравится, сразу же, как я взвою и попрошусь на другой факультет или помощи от него, или завалю экзамены и меня отчислят, или… Ну, вы поняли.

От Академии до дома было не так уж далеко, погода вполне радовала: солнечно, не жарко, если куртку снять. Организм против прогулки не возражал, и мы отправились. Куртка не желала складываться и повисать на перекинутой через плечо сумочке, пока я не вспомнила про лежащий в кармане жезл, который несомненно мешал процессу. Пришлось извлекать. Зацепившись там за что-то, палка упиралась, в итоге, после рывка, мою руку повело в сторону.

Зажужжало, крякнуло и осыпалось. Переднее стекло магмобиля, хоть и выполняло, скорее, декоративную функцию, чем полезную, было необычайно дорого его владельцу. А вы знали, что эльфы даже ругаются изысканно и утонченно? Ну, теперь знаете. А мне было не до восхищения – я испортила мобиль комиссару Эфарелю.

– Мисс Ливиу, добрый день. – Если он и был не рад встрече, то тщательно это скрывал. – Как первый день? Вернее, ночь. Мастер Холин не слишком…

– Нет, нормально. Извините. За машину. Я случайно.

– Пустяки, душечка. Вы к нам?

Я задумалась. Прямых указаний от Холина не было, но середина недели сама по себе не предполагала выходных. Интересно, а некромант каждую ночь дежурит или ему все же позволяют отдохнуть? От размышлений отвлекло прикосновение к руке, в которой я сжимала злосчастный жезл. Эфарель подкрался на недопустимо близкое расстояние и, касаясь меня бедром, удержал мою руку в своей, скользнул пальцами по запястью и кисти.

– Позволите?

Когда на тебя смотрят дивными глазами отказать невозможно, и я покорно разжала пальцы.

Эльф, удерживая “волшебную палочку” в одной руке, пробежался кончиками пальцев по жезлу, дотронулся до кончика, сжал его и чуть повернул. И при этом так на меня смотрел, что я от смущения поджала пальчики на ногах. По палочке пробежали искорки и осыпались.

– Фокусировка сбилась, – почти шепотом произнес он и вложил жезл обратно мне в руку. – Подвезти?

– Я… лучше прогуляюсь, спасибо.

– Всего доброго, – сказал он, поклон отвесил и к ручке приложился, на этот раз, коснувшись кожи губами. Руку словно обожгло.

Я разорвала контакт, поспешно попрощалась и отбежала подальше. Что вообще происходит. Сначала Геттар глазки строит и голос распускает, теперь вот Эфарель. Когда это я стала такой неотразимой?

Наткнувшись на очередной восхищенный взгляд, я запрыгнула в остановившийся у тротуара городской магбус, двигавшийся в нужную мне сторону. Сойти пришлось на следующей же остановке – мне наперебой уступали место пожилой гном с авоськой, гламурный сирен с макияжем и орчанка в форме охраны банка, хотя свободных сидений и так было завались.

Добравшись домой, я с порога попросила у выглянувшей на шум Годицы чаю из синей банки, и спустя десять минут получила желаемое и пухлый пакет.

– Посыльный принес, когда вы уже умчались.

Сегодня прямо день посланий. В пергаментном конверте лежала толстая линованная тетрадь-ежедневник, два скрепленных зажимом листка, исписанных убористым почерком, и записка. От Холина. Мне вменялось переписать в дневник по практике (он же тетрадь) то, что на листиках, строго и без отсебятины, а также выучить оное на память и, если вдруг кто спрашивать про подземелье станет, только выученным и отвечать. А явится инквизитор – изображать непонятливость и, цитирую: “вам это труда не составит”, и посылать в отделение. Сразу же захотелось послать туда же и дальше автора письма. Юморист. Ко всему меня настойчиво не желали видеть до завтрашнего утра. Оно и ладно, по лопате я не скучаю.

Делать было нечего, потому занялась переписыванием, как я и мастер-некромант скучно, рутинно и буднично прибыли на место по заявке, обнаружили на кладбище нежить, вызвали команду ловцов, дождались команду ловцов, которые обезвредили нежить, а мы проверили кладбище на “наличие отсутствия”, заперли охранный контур и все. Никаких кладок, подземелий и прочих находок. Мило. Ведьминская натура требовала бежать и требовать правды, рассудительная темная половина радовалась спокойному вечеру.

Закончив с обязательным, развалилась на постели. В глазах немного рябило от мелких буковок, которыми великий и могучий Холин исписал бумагу. Под лопаткой загудело и запело про разных эльфов. Вельта. После убойной дозы успокоительного чая шевелиться было лень, но подруга была настырная, как все вампиры, и могла часами давить на кнопку вызова, если ей приспичит. Пришлось ответить.

– Восстань и иди! – утробно взвыл магфон.

– А смысл?

– Сакральный. Распродажа. Я в “Полисе” и мне нужны твои глаза.

– Отправлю курьером.

– Мика! Оставь хандру плакальщицам и тащи сюда свои кости. Такси у ворот.

Я посверлила глазами монитор с хитрым красноватым глазом на заставке Вельтиного звонка, вздохнула и полезла в шкаф. Желание там и остаться прогрессировало, но магфон снова пел об эльфах. Это была Вельтина страсть. Эльфы. Любое разумное существо мужского пола с примесью крови дивных приводило ее в волнение. А еще распродажи. И мне это сейчас предстоит огрести в полной мере.

Собиралась не глядя, по принципу, что первое под руку попалось. Вышло немного эксцентрично, но под стать внутреннему раздраю: ботинки, пышная цвета розовый вырвиглаз юбка до колен и корсет поверх рубашки. Волосы собрала в пучок на макушке, как бабуля (чур меня) носит, зафиксировав его длинной шпилькой.

Чур не помог. На капоте стоящего у ворот такси в полоборота ко мне сидела крупная светло-серая, как утренний туман, сова. Водитель игнорировал гостью с истинно тролльим пофигизмом. Более флегматичных товарищей, чем тролли, вы вряд ли найдете, хотя их страсть к внезапным едким шуткам уже стала нарицательной. Впрочем, его реакция на птицу стала понятной, когда моя рука прошла сквозь нее. Каюсь, я мало смыслю в орнитологии, примерно так же, как в теормаге, и сначала приняла ее за Лукрецию, но призрачная хищница моргнула, и желто-зеленые круглые глаза сделались ярко синими, облик поплыл.

– Едем, нне? – осведомился водитель.

Я отвлеклась на представителя зеленых, и птица пропала. Я так и не узнала, в кого она превратилась, и было чуточку жаль, на пыльном капоте магмобиля остались лишь смазанные отпечатки когтистых лапок.

– Едем, – сказала я, запихивая воланы в салон и испытывая сомнения в здравости рассудка, будучи при этом удивительно спокойной. Хороший чай.

“Полис” представлял собой обычный торговый центр с кафешками и киношками, и если вы были хоть в одном, значит и здесь не потеряетесь: три этажа, прозрачные кабины подъемников, движущиеся лестницы, магазины и настырные зазывалки. Чтобы рекламороки не лезли в глаза, нужно было раскошелится на розовые очки. Я выбрала круглые. Теперь все было словно полито тонкой пленкой сиропа, выглядело ярче и привлекательнее, но перед глазами не мельтешили крылышками средства гигиены, и томноглазые юноши не зазывали испробовать вкус страсти, протягивая конфеты. Да и к выбранной одежде очки-фильтры неожиданно подходили. Видимо, водитель такси отчитался о моей доставке, так как на магфон от Вельты пришла картинка с указанием места назначения (магазин белья на втором этаже) и угрозой надкусить, если не потороплюсь.