Городок Кольмар, из которого родом были и её отец Карл Дюран, и её мать Элен, по красоте напоминал музей под открытым небом. В старом городе совместились все возможные архитектурные стили: и барокко, и классицизм, и ампир. Но, живя на прекрасных улочках с небольшими каналами и мостиками, утопающими в цветах герани, Валери-Мари принимала это как само собой разумеющееся, а вот далёкий Париж манил её как сказка, как мечта. И, как ни странно, развод родителей – несчастье для детей и хлопоты для взрослых, стал первым шагом к её осуществлению. Отец уехал делать бизнес в столицу, а мать осталась, надеясь, что единственная дочь будет жить с ней. Однако как только Валери закончила школу, ничто не могло удержать её в городке, который мог быть интересен только виноделам да туристам из соседней Германии.

Валери манил и притягивал Париж. Отец не особо обрадовался её появлению, но квартира, которую он купил в Сюрене, была большой, и места хватало и ему, и любовнице Брижит, и Валери. Единственно, что беспокоило Дюрана – это поладят ли дочка с молодой мачехой? Карл зря волновался. Мачеха стала для юной Валери и подругой, и наставницей. Брижит работала манекенщицей в модном доме Диор и редко бывала дома. И, когда она находила время для падчерицы, та была счастлива.

– Мари, – так кратко звала её длинноногая Брижит, закуривая на кухне крепкую сигарету, – тебе хорошо бы тоже закончить школу для манекенщиц. Хотя ростом ты не вышла, но хорошая походка, осанка и уверенность в себе никому не помешают. Поверь мне, истинная парижанка не должна испытывать неловкость ни при каких обстоятельствах, а уж тем более не выглядеть мешком с картошкой.

– Я выгляжу как мешок с картошкой? – испуганно спрашивала двадцатилетняя падчерица, глядя во все глаза на элегантную мачеху.

– Ещё нет, но стоит тебе поправиться на пару килограмм, и будет не отличить, – усмехалась она.

– А что значит стать истинной парижанкой? – с замиранием сердца спрашивала юная Валери, готовясь чуть ли не записывать ответ Брижит.

– Хочешь знать? Ну слушай…

Брижит могла бы работать лектором, так гладко она расписывала.

– Осознай свои достоинства и недостатки, мадемуазель. Первые подчёркивай, а со вторыми работай, но только втайне от всех. Делай вид, что не прикладываешь никаких усилий, всё должно выглядеть естественным – хорошая кожа, аккуратные ногти, блестящие волосы. Ты для себя – главная героиня. И никогда не успокаивайся на достигнутом. Помни, что сначала мы становимся красивыми, чтобы нас любили, а потом пользуемся любовью, чтобы оставаться красивыми.

– Тебе, наверное, часто говорят, что ты красавица и настоящая парижанка, – с восхищением прошептала Валери.

Брижит довольно усмехнулась.

– Как-то раз я спросила твоего отца: какое бы он дал определение француженке? Он удивился и думал до ночи. А уже в постели мне выдал: "Думаю, что ей всего всегда мало: и впечатлений, и страсти, и комплиментов. Вот я говорю, что ты самая красивая в мире, а ты требуешь доказательств ещё и ещё…"

Она наклонилась и посмотрела на обувь Валери.

– Не покупай туфли на среднем каблуке – жизнь слишком короткая, чтобы идти на компромиссы.

Не носи вещи с фирменным знаком – ты не рекламный щит.

Никогда не одевай спортивный костюм, если ты не на тренировке.

Не терпи банального и скучного кавалера. Быстро расставайся с ним и блокируй его номер телефона.

Не объясняй причины отмены свидания. Просто извинись и повесь трубку. Парижанка опаздывает, потому что у неё много важных дел и встреч, в отличие от кавалера, который может потерять своё время и ждать целый час…

Советы Брижит показались бы странными, если бы Валери не видела, с каким обожанием смотрит на новую жену отец. Вот он наблюдает за ней так, будто пытается разгадать её сложную натуру. А Брижит всего лишь ищет телефон в своей большой сумке и при этом будто сама теряется в этой сумке. В ресторане она нервно водит пальчиком по меню, словно выбирает по географической карте сложный маршрут будущего путешествия. При этом умудряется улыбаться, отшучиваться, а в конце концов заказывает то, чего даже не было в меню, и отец, многозначительно улыбаясь, просит приготовить для его дамы это блюдо за отдельную плату.

Как ей удавалось быть такой интересной для отца, которого Валери никогда не считала романтиком? Это была загадка. Но разгадать её – значило стать такой же или почти такой же, как Брижит. Может быть, отгадка крылась в чуть заметной холодности, с которой мачеха принимала поклонение и обожание? Её часто не было дома – постоянные перелёты по миру выматывали, и домой она приезжала потухшей, выжатой эмоционально. Но никогда не раздражалась и не жаловалась, а со слабой улыбкой грустной королевы принимала ухаживания Дюрана.

– Ты не изменяешь отцу? – как-то решилась спросить Валери.

Нервный смешок был ей ответом.

– Не думаешь ли ты, что я признаюсь в этом? – с усмешкой спросила Брижит. – Хотя… если ты когда-нибудь окажешься в такой ситуации, помни несколько правил: всегда всё отрицай. А ещё… не чувствуй себя виноватой. Ты делаешь это не против него, а для себя, для своей души, которая нуждается в новых впечатлениях. А то, что полезно для тебя, не повредит никому… Просто не нужно выбирать любовника из числа общих знакомых. И ещё – никогда не говори ничего плохого про своего мужа. Иначе твоему любовнику не захочется спать с подружкой посредственности. А как бывает здорово обманывать любовника со своим мужем, – лукаво улыбнулась она, потягивая тёмное вино из хрустального пузатого бокала. – Но, знаешь, главный совет в любви – береги себя от болезней и… от любви. Любовь – тоже болезнь, – прошептала она, наклоняясь почти к самому уху Валери.

– А как же романтика? Разве не надо искать того единственного, с которым проживёшь всю жизнь?

– Детка, люби любовь больше всего на свете. Будь верна, но не одному и тому же мужчине, а только ей – любви.

В советах Брижит был призыв и к поиску романтических отношений, и, одновременно с этим, к холодному расчёту делать то, что выгодно и интересно самой Валери. Именно поэтому советы мачехи так запали в душу ещё молодой девушки, потому что отвечали её внутреннему пониманию жизни. Брижит ясно сказала то, что подсознательно чувствовала она сама.

Романтические прогулки по Парижу? Конечно, но необязательно делить удовольствие с кем-либо, даже с Максом. В этом был особый шик. В театре Пале-Рояль дают новую постановку? Валери сходила одна и удивила Макса кратким отзывом: "О! Это было неподражаемо, сходи обязательно!" Её неординарные поступки придавали их отношениям неопределённости, и она видела, что это заставляет Макса нервничать и дорожить каждой встречей, каждой прогулкой. Что ж, она всё делает правильно. Кому нужна предсказуемая подружка? Тем более что Макс и сам был, порой, таким романтичным и загадочным, что она никак не могла его понять.

После рабочего дня в банке она чаще всего брала такси и ехала в маленькую квартирку на Монмартре, на которую ей удалось взять кредит. Но сегодня был прекрасный летний вечер, и Валери решила прогуляться пешком, уговорив приятельницу Жозефину пройтись вместе с ней.

– Счастливая ты, – вздохнула Жозефина, – отец владелец банка, так можно не думать о карьере. А мои родители в Лионе, им до меня и дела нет.

– Нет, Жози, – мечтательно ответила Валери, – я чувствую, эта работа не для меня.

– А что же для тебя?

– Я скоро открою арт-галерею, – радостно сообщила она ошеломлённой подруге. – Во-о-он там, видишь дом? Я уже договорилась об аренде.

– А отец не против?

– Ему всё равно, – махнула рукой Валери, – но он обещал помочь.

Подруга восхищённо поохала и завернула к дому, а Валери зашла в брассери. Она выбрала недорогое пиво с тарелками сыра и колбасами. Народу было много, брассери славился настольными играми. Здесь читали газеты, играли в карты, шашки и лото. Впервые сюда Валери привела тоже Брижит.

– Мне здесь нравится иногда поужинать. Туристов почти не бывает, и атмосфера словно в старом Париже, который я помню из детства. Теперь этот город почти исчез, но… ему на смену пришёл другой, и нам надо приспособиться, – оптимистично добавляла она, дружелюбно улыбаясь знакомому официанту.