Самолётик молча достала белый конверт, ловко извлекла из него пачку фотографий и, разложив на столе перед собой, придвинула их к Брайену.

— Эти — волки. Вейн — нет. Доказательств — нет.

Брайен взглянул на фотографии: качество оставляло желать лучшего, видно, что сделаны они были тайком, какие-то размыты, на каких-то в кадр попадало слишком много лишнего, тем не менее, люди были узнаваемы. Брайен вспомнил некоторых: улыбчивый паренёк встретивший их на регистратуре, блондин, проводивший «экскурсию», его розововолосая тараторящая спутница… значит, все они волки.

— Кто это? — спросил Брайен, ткнув в одну из фотографий. На ней был изображён всё тот же блондин, приближённый Вейн, хлопавший по плечу какого-то человека, которого не было ни на одной другой фотографии. Человек при этом оглядывался назад, и на мутном снимке выражение его лица казалось испуганным.

— Не волк, — коротко отозвалась Самолётик.

— Что-то ещё можешь сказать?

— Волки живут внутри. Их много. Больше, чем есть фотографий. Они не выходят. В пустых номерах, которые нельзя снять. Это их приют.

— Как можно держать в своём отеле волков вперемешку с постояльцами и избегать кровавой резни каждое полнолуние?.. — недоверчиво пробормотал Брайен, почесав подбородок. Вопрос был скорее риторическим, но Самолётик ответила.

— Способы есть. Точно не скажу.

— Почему ты так уверена в том, что все они — волки?

— Вижу. У тебя есть возможность. Проверь, — равнодушно чеканила девушка в своей манере, к которой Брайен уже успел привыкнуть.

Брайен закашлялся. Вскочил с места, бросился к раковине, сплёвывая кровь. Когда приступ прошёл, Брайен обернулся. Самолётик, кажется, даже не шелохнулась, лишь немного повернула голову, чтобы держать собеседника в поле зрения.

— Умираешь?

Брайена прошиб холодный пот.

— Да, — неожиданно для себя признался он. Произнести это вслух оказалось сложнее, чем думал Брайен, будто своими словами он закреплял и без того неизбежное. Он ни с кем не обсуждал того, что происходило с ним, кроме врача, поставившего роковой диагноз. Если бы в КПО узнали о болезни Брайена, продолжать работу ему не позволили бы — кому нужны оперативники, которые в любой момент могут и без помощи волков умереть? Поэтому он изо всех сил скрывал эту тайну, списывая кашель на простуду и последствия курения, а это, по сути дела, именно они и были. Для себя Брайен решил, что хочет до последнего делать дело, которому посвятил всю свою жизнь — убивать оборотней. — Это тоже видишь?

— Да.

Брайен тихо вздохнул, почувствовав в очередной раз, какой мрачной и пугающей оказалась на деле Самолётик. Что она видела на самом деле? В каком мире жила? Почему убивала оборотней, если вела себя так, будто ничто в этом мире не способно было вызвать у неё хотя бы тень эмоции?

— Что-то ещё? — спросила девушка, когда пауза затянулась слишком сильно. Невольно ушедший в свои мысли Брайен не сразу понял, что она имеет в виду.

— Я… нет, наверное, — он ещё раз взглянул на разложенные перед ним фотографии. Он был уверен, повод устроить пару проверок, которые легко разоблачат всех помощников Вейн, найти будет не сложно. Поэтому требовать иных доказательств от Самолётика, которая не скрывала того, что просто видела оборотней, а потому и могла безошибочно убивать их в человеческом облике, было глупо.

Самолётик легко поднялась и вышла из кухни. Отстав немного, Брайен бросился за ней. Девушка легко и по-свойски повернула оставленный в замке ключ и открыла дверь.

— Помни про свою часть уговора, — бросила она на прощание неожиданно длинную для неё фразу и вышла.

***

Брайен поставил пакет с гулко звякнувшими алюминиевыми банками газировки на тумбочку рядом с кроватью. Эрсель, полулежавшая на кровати, проводила посетителя мутным взглядом.

— Как ты тут? — неловко спросил Брайен, присаживаясь на стул. Он точно знал, что её уже навещали как минимум её дети и Лесли с Питером. Товарищи даже звали его с собой, но он предпочёл прийти в одиночестве.

— Меня бесит этот вопрос, — Эрсель выдавила из себя слабую усмешку, но, по крайней мере, своей манере речи она до последнего не изменяла.

— Я пришёл… извиниться. И сказать спасибо, — с трудом произнёс Брайен, стараясь не смотреть при этом на Эрсель. Он понимал, что в случившемся с ней была его вина, потому не мог не произнести эти слова, пускай и догадывался, что услышит в ответ.

— Это тоже бесит. Не так сильно, но всё равно. Не делай так больше, — посоветовала она, поправляя сбившееся одеяло. Брайену показалось, что за пару дней, проведённых в больнице, она похудела и осунулась.

— Ладно, ладно, сегодня, так и быть, послушаю тебя, — небрежно отмахнулся Брайен.

— Лучше расскажи мне, как дела у вас. Бесит валяться тут в разгар веселья.

— Есть что-то, что тебя не бесит? — с усмешкой поинтересовался Брайен. Эрсель задумалась на несколько секунд перед тем, как выдать:

— Газировка. Понятия не имею, как ты её сюда протащил, но…

Он фыркнул.

— У нас нормально. Ты пока ничего не пропустила, я продолжаю хранить интригу и пока только готовлюсь подвести итоги этого ушасто-хвостатого бреда. Там… совсем немного осталось.

— Мог бы мне немного и поспойлерить, всё равно мне тут ещё валяться и валяться. Мне так и сказали, что выпускать не собираются пока.

— Кто там мне отпуск предлагал? Идея настолько пришлась тебе по душе, что ты решила сбежать с работы сама? — сдержанно фыркнул Брайен. Эрсель в ответ состроила картинно недовольное лицо:

— Будь у меня больше сил, я швырнула бы в тебя подушкой.

— Кажется, я понимаю, почему твои дети тебя так любят.

— Ах, да, напомни мне потом врезать тебе за то, что ты их напугал. Они смотрели на меня с таким видом, будто я воскресла из мёртвых, а всё потому, что кто-то говорил с ними с чрезмерно мрачным видом, — договорив, Эрсель прикрыла глаза.

— Если бы ты била меня каждый раз, когда говорила об этом, сотрясения мозга были бы для меня нормальным состоянием. Ты не слишком агрессивна?

Эрсель молча слабо помотала головой, не открывая глаз. Брайен понял, что она, пусть и жаловалась на то, что в больнице придётся провести слишком много времени, пусть и пыталась казаться бодрой и вести себя, как обычно, на самом деле нуждалась не в его, Брайена, неловкой мрачной компании, а в здоровом сне. Поэтому он тихо, чтобы не потревожить уже засыпающую Эрсель, поднялся и вышел из палаты. Она не обиделась бы, потому что и сама частенько пренебрегала такими формальностями, как приветствия и прощания.

Уже в холле, надевая куртку, Брайен обратил внимание на висящий на стене телевизор. Там он увидел уже знакомую новость о пропаже человека, оставившего записку с просьбой не искать его, диктор тихо бубнил о том, что поиски никаких результатов не принесли, но если кто-то видел пропавшего, то необходимо сообщить об этом в полицию. Брайен, наконец, увидел фотографию пропавшего человека. Первые несколько мгновений он никак не мог понять, почему это лицо показалось ему знакомым.

Осознание пронзило его, будто стрела, бросив на мгновение в дрожь и жар.

Человек с испуганным взглядом с фотографии Самолётика был одним из пропавших самоубийц.

========== Часть 7 ==========

Многочисленные аквариумы шумели фильтрами. Сквозь тёмные жалюзи в кабинет падали тонкие полоски тусклого осеннего солнца. Начальница сидела за своим столом, неожиданно серьёзная и собранная. Перед ней лежали документы, которые должны были подписать Котёнку смертный приговор на суде.

— Я начну с самого начала, хорошо? — сухо предложил Брайен. Потому что обвинению в любом случае придётся доказать, что она оборотень, а не другой непонятный вид, на который не распространяется законодательство.

Тортила сдержанно кивнула, откинувшись на спинку кресла.

— Чуть больше четырёх лет назад хантер из Тераны, Уильям Далтон, во время охоты ранил волчицу. С того момента он удерживал её в плену у себя дома. В результате насильственных действий сексуального характера по отношению к ней, — сухие официальные формулировки позволяли Брайену отстраниться от мерзкой сути поступков Далтона, смывая с них любую эмоциональную окраску. — Волчица забеременела. Из-за плохих условий содержания, постоянных пыток, голодания и ряда других факторов у неё случился выкидыш, а сама она умерла при родах. Недоношенный волчонок сумел выжить. Поскольку при Далтоне он ни разу не обращался в человека, хантер не подтвердил наличия у него патологии в человеческом облике. Тем не менее, сопоставление результатов анализов шерсти, найденной в доме Далтона, на месте смерти Энтона Питерса и взятой у Котёнка, показало, что во всех трёх случаях она принадлежит одному существу.