Я врезал одному по ключице сломав её. Он заорал и применил молнию. Запахло озоном, но моя защита работа чётко блокировав сто процентов урона. Он был явно меня слабей… Ко мне бежали на помощь. Вся столовая всполошилась, все повскакивали… Быбелкин был тут как тут…

С трудом удалось избежать массового побоища. За Камнжабова хотели вписаться и другие студенты, но и у меня оказалось немало союзников хотя я их и не знал.

Кое как откачав Камнежабова, целители сели доедать свой обед. А я же лишь кинул Камнежабову:

— Ты же понимаешь что это вызов на дуэль…

— Понимаю я лишь то что сделаю всё что бы тебя не откачали, козлина ты поганая…

— Тогда я жду тебя на поле…

— Кто будет на подстраховке, — разнеслось над столовой. Целитель, мимо которого я проходил, оценивающе посмотрел на меня, поднял руку и стал интенсивней хлебать борщ, что бы успеть встать на страховку.

Футбольное поле за университетом. Надо головой светло серое небо. Снег на поле. Минус пять. Камнежабова всё никак нет. Злюсь. «Что ж там жаба никак не разродиться?» Ребята уже стоят вокруг поля и ждут кровавого зрелища.

Наконец Камнежабов выходит с мечом на поле. Я тоже беру меч в правую руку, в левой родной шестопёр.

— Тебе конец! — говорит жаба и делает первый удар. Колющий, неумело размашистый. Легко парирую. У меня такое чувство, что он стал ещё хуже драться на мечах с последней нашей битвы.

Мой выход.

Делаю выпад вперёд. Ещё и ещё. Удары магией. Огнешар! Камнежабов стоит, его лишь отбросило немного назад. Удар, тычок… уклоняюсь. Я явно стал фехтовать ещё чуть лучше, Камнежабов остался на том же уровне. Я бью в ответ. Парирую… опять парирую. Звенит металл, искры… меч отлетает в холодный снег. Камнежабов опять без оружия, как в первый наш бой.

Я кидаюсь на него с мечом и шестопёром и действую максимально быстро. Звенит, пружинит, отбивая мой меч его уникальная магическая защита. Бью раз, два, три… его защита держит, словно невидимый купол. Он очень напряжён! Испарина, капли пота на лбу! Бью четвёртый раз из под низу… Прошёл! Меч вспарывает ему подбородок шею. На секунду он теряется. Его координация падает! Награждаю его шестопёром по голове.

Теперь всё! Спокойно начинаю его шинковать. Камнежабов не верит в то что лучилось, он отступает ,начинает посылать в меня камни, глыбы. Теряет запас магии. Моя защита держит. Рывок вперёд! Срубаю ему голову и даю ей пинка так что она отлетает в ворота.

Сработало! Я применил тактику Демьяна. Я помнил, что он мне говорил: надо дать по голове такому противнику, попасть ему всего раз что бы нарушить его идеальную координацию потоков магии земли которую для защиты. И я дал… только немного раньше боя. Дал в столовой так, что он потерял всякое своё преимущество. Паттерны, нейронные связи ещё не успели восстановиться после удара, когда мы оказались в поле… и я победил!

Целители сокрушаются, ругают меня за то что отправил голову в ворота. Ищут её в снегу… Приносят её обратно. Начинается заживление, воскрешение… Здесь каждая секунда дорога. Что ж… если он помрёт, что маловероятно… я не виноват.

Немного успокоившись, я дошёл до столовой и опять задался вопросом: зачем я пришёл в Университет? Не знаю, наверно посмотреть в последний раз на Машу. Не в последний конечно, но в том, своём виде.

Она стояла у большого окна глядя вниз на поле, где ещё несколько минут назад шло сражение с Камнежабовым. Едва заметно улыбнувшись, она сказала:

— А ты был неплох… хорошо фехтовал, умело парировал. А что будет дальше… с волками?

— Не знаю, — пожал я плечами.

— Не знает он, — сказала она осуждающе.

— Знаешь Маша, -сказал я. — А это даже хорошо что мы с тобой поссорились.

— Да? — удивилась она. — Чем же для тебя это хорошо? Мне казалось ты хотел помириться…

— Будь мы вместе, злые языки непременно бы сказали что ты что-то для меня значишь… а значит ты бы была под ударом. Ведь волки не знают границ в своей мести…

Она молчала. В глаза её я впервые увидел сожаление. Хотел прочитать эмоции через «инфо», но побоялся её вспугнуть она может почувствовать и обидеться по новой. Мы же были только вдвоём у окна, больше некому на неё воздействовать.

Но почему всё так происходит. Похоже она начал меня прощать. А я не могу теперь с ней общаться что бы не подвергать опасности. В холл вошли ребята, доедать свой обед, посмотрели на нас...

Я немного отстранился и сказал:

— Ну вот и всё, я с тобой попрощался. Прости что так вышло… не хотел обидеть. Если умру то знай: не хотел обидеть.

Тогда я опять увидел в её глаза жалось, сожаление. Так что это жалось или сожаление?

— Не говори глупости, — только и сказал она. Я вопросительно на неё посмотрел, но она лишь добавила: — Мне пора готовиться к лекции…

— Подожди! — воскликнул я и впервые взял её за руку. Впервые с момента нашей ссоры, но и до этого не позволял себе.

Она недовольно обернулась, но руку вырывать не стала, лишь сказала:

— Чего ты хочешь?

— Так ты простила меня?

— Не знаю, — вздохнула она. — Наверно… только не решила: быть ли нам вместе или нет. Но теперь это уже неважно. Обстоятельства не дают мне понять: простила я или мне просто тебя жалко. Неважно…

— Важно, — сказал я твёрдо. И попросил, сам не веря: — А теперь дай мне при всех по роже и скажи, что видеть меня не хочешь больше никогда.

Она удивлённо на меня посмотрела, а пока она думала я радостно трогал её за мягкую, тёплую ладошку. Он вырвал её из моих руку и со всего маху дала мне по роже, крикнув:

— Не трогай меня никогда, видеть тебя не могу больше!

— Прости, — тихо сказал я и пихнул с силой на землю. — Да не нужна ты мне больше! Я просил тебя о помощи, а ты мне отказала. Такую невесту, я в гробу видал. У меня проблемы… а она. Пусть все знают — предашь любого в трудный момент!

Я быстро развернулся и пошёл прочь. А затем решил не тянуть и покинуть задние универа. Осталось ещё одна пара, но я уже всё что мог сделал: и подрался и простился... Поэтому следовало идти дальше по делам. И следующие у меня были это адвокаты Фринкелии.

В три часа дня, я оказался на месте конторы «Фринкелли и компания». Захожу наверх, на третий этаж. Сообщаю имя и личный номер и требую что бы мне немедленно представили адвоката согласно договору.

Секретарша куда-то убегает. Через несколько минут выходит сам Серджио Фринкеллии. Оглядывая меня с ног до головы, он произносит:

— Вроде не богатырь… а два волчьих клана как-то убил.

— Господин Фринкелли, — говорю я. — Вы меня примете или как?

— Конечно примем, — говорит Фринкелли. — Уже сформирована рабочая группа из пять адвокатов. Сейчас вы мне расскажете… всё что можно рассказать.

— Сколько мне это буде стоить? — спрашиваю я.

— Десять тысяч сейчас и ещё десять, если дело выгорит и вас оправдают.

— Странно, — говорю я. — Подозрительно дёшево для такого дела....

— Ничего странного, с вами мы работаем на репутацию прежде всего. А если мы выиграем это дело многие влиятельные, богатые люди захотят с нами работать. Но имейте ввиду, — поднял он палец вверх. — Наши успехи в оправдании никак не повлияют на желание волколюдов рассчитаться с вами…

— Не сомневаюсь, — сказал я и мы прошли в кабинет, где нас уже ждали другие адвокаты…

В понедельник я проснулся от того, что соседи снизу включил радио. Как так получилось, я не знал, но звукопроницаемость из комнаты, где оно стояло была такая что я вынужден был слушать радио вместе с ними, слыша всё довольно отчётливо. К слову сказать, другие звуки слышались не так отчетливо. Сперва я вспылил и хотел идти разбираться, но затем решил не скандалить. Решив, что с другой стороны это хорошо — не нужно покупать радио самому. Я всегда слышал, что по нему передают…

«На зарядку становись…», вещало радио. Но только песня была другая, не та советская, что я когда-то слышал в детстве. Ну на зарядку так на зарядку. Я быстро двадцать раз присел, столько же отжался. Теперь идти готовить. Я прошёл через всю комнату к столу, к кухонной плите на газу, которые стояли в уголке у входа — там, где была труба вытяжки. Рядом стоял холодильник — пришлось купить и эту махину, больше походившую на небольшой шкафчик. Одни траты, чёрт побери! Но я знал что яйца, молоко и мясо хранить лучше там…