– Разве в вашем распоряжении не имеется уже целый дворец, благосклонность графа и графини и их бесчисленные богатства?

– Да… Но Люци будет в бешенстве, когда я вернусь, – со вздохом отметил Адриан, – наверное, неделю будет на меня дуться. А тебя попытается казнить!

– Действительно, – судья кивнул и уставился на огонь, – боюсь, некоторое время мне придётся пробыть в добровольном изгнании, пока гнев графа не сменится на милость…

Сцирша снова перевела взгляд на вихрь песка. Она впервые задумалась о том, что будет делать, когда её путешествие закончится. Грядущее казалось эфемерным и недостижимым, и все её домыслы будто бы плавали в неосязаемой, тягучей тьме. Она даже не вполне представляла, что её ждёт в храме Солнца-и-Луны, и, вообще-то, всё её будущее зависело только от этого. Будут ли они благосклонны? Скажут ли, что сделали с мамой? Отпустят ли её? Ведьма знала только, что не сможет вернуться домой с пустыми руками. Она принялась перебирать складки юбки, сжимая и царапая их. Неприятные, пугающие мысли накатывали одна за другой, и Сцирша не могла выкинуть их из головы.

Адриан слабо тряхнул ведьму за плечо и протянул ей миску с похлёбкой. Ведьма зажмурилась, мотнула головой и почти что выдернула миску из рук виконта.

– Всё в порядке? – виконт нахмурился.

– Да. Задумалась, – она посмотрела на своё отражение в миске.

***

Люди поставили навес ближе к воде и наклонили его так, чтобы солнце до вечера не побеспокоило их.

Сцирша ворочалась на лежанке, рассматривала рисунки на навесе и водила пальцем по песку, рисуя завитки и жучков. Она села и обняла себя за колени. Повернулась. Адриан сладко спал, распластавшись так, будто под ним был не скромный узкий коврик и набитый верблюжьей шерстью валик, а пуховая перина на четверых. Властомил мирно сопел, лёжа на спине и сложив руки на животе. «Снова будет жаловаться на поясницу…» – пронеслось в голове Сцирши. Она улыбнулась.

Шелест листьев заставил ведьму резко обернуться. Вихрь песка подобрался ближе обычного и тянул песчаные лапки к Сцирше. Она наклонила голову набок. Вихрь отполз обратно в кусты. Ведьма встала и последовала за ним, продираясь сквозь спутанные тонкие веточки.

Она шипела, когда колючки царапали её ноги и руки, некоторые добрались до шеи и лица. Сцирша отмахивалась от веток, но те сопротивлялись и только сильнее впивались в руки. Ведьма с облегчением вздохнула, когда выбралась из кустов к высокой прибрежнице. Она оглянулась: теперь берег с навесом был напротив неё. Вихрь песка вытянулся, в нём появилась тёмная, полупрозрачная фигура. Сцирша вздрогнула и присела, прячась в прибрежнице. Фигура стала обретать чёткие очертания, на ней угадывалось платье, капюшон, черты лица…

«Мама!» – Ведьма закрыла рот рукой. Сабира, уже ясно видимая, словно живая, держалась за большой округлый живот и корчилась от боли. Её губы были белые, испещрённые трещинами, щёки впали, под глазами появились иссиня-чёрные круги. Ногти на руках обломались и пожелтели, кожа на пальцах была похожа на отмирающую змеиную чешую. Одежда Сабиры выцвела почти до белизны. Женщина открывала рот так, что из трещин на губах сочилась кровь, задирала голову, но ни звука не раздавалось от видения, только шуршание песка в зарослях травы. Сабира подковыляла к берегу на дрожащих ногах и упала у воды. Сцирша подползла ближе. Она мало что видела из-за спины матери, и не была уверена, что хочет видеть.

Солнце восходило на небе, но Сцирша не замечала, как его лучи опаляют её. Сабира запрокидывала голову, беззвучно кричала, дрожала, сжимала в руках полы своей одежды и песок. Иногда она ложилась на спину и тяжело дышала, и затем снова резко сгибалась. Сцирша потеряла счёт времени. Сабира легла в очередной раз на песок, её грудь высоко поднималась и медленно опускалась. Она приподнялась на трясущихся локтях и посмотрела вперёд. Пересела на колени и низко наклонилась. Сцирша встала из травы.

Сабира подняла на руки младенца и встряхнула его. Ведьма зажала рот обеими руками, она не чувствовала, как по её щекам текут слёзы.

Сабира держала в руках тельце и трясла его. Закрытые глаза и рот, обвисшие ручки и ножки, стекающая с синей кожи кровь. Женщина развернулась, её лицо перекосила гримаса ужаса. Она прижала младенца к груди и рухнула на колени. Песок вокруг и одежда были багровыми. Сцирша закрыла глаза руками и отвернулась.

Глубоко вздохнув, она осторожно отняла руки от лица. Сабира стояла с младенцем у зарослей колючего кустарника. Она прерывисто дышала, её била крупная дрожь. Женщина опустила тельце в яму и стала закапывать её руками. Сцирша замотала головой.

– Нет! Нет, это неправда! Неправда! – она кинулась к матери. Её фигура исчезла в вихре песка. Сцирша одним движением разрезала вихрь, песчинки опали, она принялась рыть то место, где в видении была яма. Крупный песок забивался под ногти, тонкие ветви с маленькими листиками царапали лицо.

Ведьма завизжала и, суча ногами по земле, отползла назад, едва сдерживая рыдания. Корни кустарника оплели маленький череп и вылезли через глазницы.

Сцирша сжалась в комок и заплакала. Кусты зашелестели и рядом послышались шаги.

– Ради всех Аркан! Сцор, что ты здесь делаешь и почему так орёшь? – Адриан присел рядом и сжал плечо ведьмы.

– Нет… Это неправда, – проговорила она дрожащим голосом, – я не их дочь. Их дитя погибло от того, что мать была измучена жарой… Убита горем… – Сцор закрыла лицо руками и еле слышно прошептала, – тогда кто я?.. Откуда я взялась?

– Что ты такое говоришь? – в голосе виконта звучало беспокойство. Сцирша указала на разрытую ей могилу. Адриан нахмурился и заглянул туда. Скривился и отвернулся обратно к ведьме.

– И как ты умудрилась найти здесь эту гадость?

– Это настоящая дочь Сабиры…

– Что?

– Я… Я видела! – Сцирша села и обхватила колени руками, вжимая их в грудь, – я видела это!

– Так. Я тебе как специалист по иллюзиям говорю, что не стоит верить всему, что видишь… И слышишь… И чувствуешь… – Адриан покосился на могилу, – в общем, успокойся и расскажи мне…

– Нет! – ведьма вскочила и отошла от виконта, – теперь всё бессмысленно! Теперь я понимаю, почему мама так смотрела на меня, почему не говорила об отце! Я была никем для неё! Её родная дочь сгнила здесь, а я появилась дьявол знает откуда! – Сцирша схватилась за голову, – слишком много вопросов… Это невыносимо…

– Сцор, держи себя в руках, – Адриан сделал решительный шаг к ведьме, но та отпрыгнула ещё дальше. Песчаные вихри потянулись к ней и стали клубиться вокруг. Адриан прищурился и прикрыл рукой нос и рот.

– Кто я?! Почему Солнце-и-Луна хотят, чтобы я к ним пришла?! Откуда мама взяла меня и почему оставила?! – Песок закружился быстрее и яростнее. Адриан уже прикрывался предплечьем и едва мог различить силуэт Сцор сквозь маленькую бурю. Ведьма развернулась и побежала прочь. Она вскарабкалась по пологому склону, выбираясь из оазиса, и побежала вперёд, не разбирая направления. Песок летал, закручивался, оплетал Сциршу, заглушал испуганные крики и зов друзей.

Солнце поднималось выше.

========== Глава 15. Пленницы ==========

Песок давно забился в сапожки, горячий воздух обжигал горло, полуденный свет отражался от горячего воздуха над дюнами и слепил. Сцирша не чувствовала усталости, только растущую боль в груди и глотке. Маленькая песчаная буря несла её вперёд, куда-то вглубь бесконечной пустыни.

Ведьма резко остановилась и взмахнула руками. Столбы песка взметнулись, с шипением и грохотом обрушились на землю. Блестящий бело-оранжевый вихрь закрутился, он был похож на бесформенное, непредсказуемое чудовище, в чреве которого чернела фигура девушки со сверкающими янтарными глазами. Она сжала кулаки и закричала, задрав голову. Из-под песка словно забили десятки гейзеров: они вырывались из недр дюн, один за другим, дорожками расходясь от ведьмы в стороны. Вокруг Сцирши комки песка плавились, застывали и собирались в большие кристаллы с острыми, как копья, вершинами. Кристаллы стрелами разлетались вокруг, вонзались в барханы, улетали в небо, тонули глубоко под ногами ведьмы.