- Госпожа Серафина просит вас немедленно пройти в апартаменты вашей сестры, мой тан.
Вспоминая позже последовавшие за его внезапным пробуждением часы, Трис никак не мог восстановить в памяти именно этот момент. Те несколько минут, которые потребовались ему, чтобы одеться и дойти до сестринской половины. О чем он тогда думал? Что предполагал увидеть? Однако того, что он нашел в спальне Габриэллы, он уж точно увидеть не ожидал. Вернее, сначала он подумал, что у нее опять началась агония. И, вроде бы, на первый взгляд все так и обстояло. Кожа бледная, дыхание прерывистое, прерываемое по временам хриплыми стонами, и температура зашкаливает: на тот момент, когда он вошел в спальню, она перевалила уже за сорок. Однако, как вскоре выяснилось, это были всего лишь побочные эффекты чего-то гораздо более серьезного, потому что главная проблема касалась магии Габриэллы Мишильер. Магия вернулась к ней, но совсем не так, как того следовало ожидать при благоприятном, хотя и невероятном развитии событий.
С Габи происходило что-то до невозможности странное. Уровень ее силы то резко опадал, то также внезапно усиливался. Такого просто не могло быть, потому что не случалось еще ни с кем и никогда. Ученым колдунам известно, что сила может прибывать, и в некоторых крайне редких случаях способна подняться до весьма значительных показателей, как это один раз уже случилось с Габи. Редкий эффект, но все-таки известный тем, кто вплотную занят изучением природы колдовства. Такое случается иногда, хотя вызвать такой прирост силы искусственно, - но, главное, целенаправленно, - еще никому ни разу не удалось.
Точно так же, сила Дара может умаляться. Это тоже довольно редкое явление, но зато о нем известно практически всем взрослым колдунам, поскольку это едва ли не первое, чему учат юных магов: никогда ни при каких обстоятельствах не «вычерпывать свою силу до дна». Определение, что и говорить, весьма туманное, но владеющие магией могут, и в самом деле, почувствовать, когда расходуют слишком много силы и приближаются к своим индивидуальным «красным линиям». Это знание интуитивно и постигается исключительно опытным путем, но, в конце концов, каждый сильный колдун, способный творить заклятия шестого-седьмого уровня сложности, знает свой предел, как знает и то, что случится с его магией, если он «зачерпнет» слишком много силы. Выгорание – страшный диагноз, но что есть, то есть, и другого не дано. Однако ситуация, когда уровень силы сначала падает с одиннадцатого до седьмого, затем скачком подпрыгивает до девятого, чтобы в последствии упасть до третьего, и после этого начинает вдруг расти толчками, достигая, в конце концов, отметки тринадцать по шкале Кольера – это что-то просто из ряда вон выходящее. Невероятное, а значит и чреватое многими и многими бедами.
Трис не отходил от постели Габи, а она все еще оставалась без сознания. Сейчас она не умирала, - как это было до того, как он отнес ее в пещеру Источника, - хотя, глядя на нее, многоопытная Серафина только недоверчиво качала головой, она ведь не знала, кто и каким образом вернул коннетабля клана из Настрёнда – с загробного Берега мёртвых. Тем не менее, дела у Габи шли не так, чтобы уж очень хорошо. Высокая температура, обильное потовыделение и сорванное, прерывистое агональное дыхание. И, тем не менее, не в этом состояла главная проблема. Магия – вот о чем действительно стоило тревожиться. Еще накануне у Габи имелся официально подтвержденный одиннадцатый ранг в стихии Огня, а сейчас сила ее Дара то взлетала на тринадцатый уровень Воды, то опадала до третьего ранга в стихии Воздуха, при том, что изменения эти происходили очень быстро, а иногда попросту мгновенно. Шестой уровень Огня, второй - Воздуха, девятый - Земли, и невероятный пятнадцатый ранг в стихии Воды. И все это на фоне агонии, потому что постепенно, - на протяжении последующих трех часов, - но неуклонно организм Габриэллы переставал справляться с непомерными нагрузками, причиной которых являлся хаос, возникший в обычно сбалансированной системе магических способностей. Такую бурю, - по мнению Триса, - не смог бы выдержать ни один колдун, какой-бы изначальной силой он перед этим ни обладал, и как бы крепок ни был его организм. Но Габи, - она по-прежнему оставалась в бессознательном состоянии, - похоже, собралась бороться до конца. И на третьем часу этой безнадежной борьбы у нее от напряжения пошла кровь из ушей и носа, а затем маленькие капельки крови появились уже и в уголках плотно закрытых глаз. Чуть позже у нее начались спазмы, прокатывавшиеся волна за волной по всему телу, но ни Серафима, ни дама Конкордия, обладавшая, как выяснилось, обширными медицинскими знаниями и умениями, ни сам Трис ничего с этим поделать не могли. Они лишь пытались хоть не на много облегчить состояние девушки и в бессильном гневе наблюдали за тем, как уходит в небытие один из сильнейших магов империи.
Весь этот ужас продолжался достаточно долго, чтобы вымотать даже такого сильного человека, каким без сомнения являлся Трис. А потом, и снова без каких-либо видимых причин, все закончилось. Габи очнулась, открыла глаза и слабым голосом попросила пить. Она была обессилена борьбой за жизнь, но при этом жива и здорова, и у нее снова были ее общепризнанные одиннадцатый уровень Огня, девятый – Воздуха и шестой – Земли. Вернулись к ней так же и аура с нимбом, хотя и в немного приглушенном виде. Золотое сияние не поблекло и не потускнело, но, словно бы, потемнело. Точнее, не скажешь. Сейчас это было больше похоже на игру света на старой, покрытой патиной бронзе. Даже зеленые блики появились. То же и с нимбом. Не так ярко, как до этого инцидента, но все равно весьма впечатляюще…
3. Габи
На этот раз, ее разбудили, не дожидаясь, пока проснется сама. Габи почувствовал воздействие магии, - морозное прикосновение к сердцу, уверенно освободившее ее от пут сна, - дернулась, возвращаясь в мир живых, открыла глаза и увидела встревоженные лица Триса, Серафины и Конкордии. Судя по всему, колдовала Серафина, а остальные всего лишь стояли рядом и ждали, чем дело закончится. Их напряженное ожидание, их беспокойство и опасения были вполне понятны и простительны. Ведь, вынырнув из глубин сонного забвения, Габи, тем не менее, хорошо помнила, что с ней приключилось, и понимала, чем вызвана их обеспокоенность. Единственное, чего Габи не знала - это, какому из обуревавших ее чувств отдать предпочтение. То ли облегчению по случаю того, что наперекор обстоятельствам она все-таки выжила, то ли благодарности за то, что у нее, похоже, действительно появилась семья, состоящая из небезразличных ей людей, которым она, как показали события, тоже отнюдь небезразлична. А возможно, ей стоило бы удивиться приключению, в которое она ненароком угодила, и той тайне, которая совершенно случайно открылась ей в этом невеселом эпизоде. Было, впрочем, и еще несколько вполне легитимных в ее случае чувств. Сожаление, гнев и ужас, ожесточение, чувство утраты, и в то же самое время, недоверие, - Габи никак не могла поверить тому, что увидела в бреду, - и снова благодарность, переходящая в совершенно незнакомое ей чувство, которое слишком сильно было похоже на то, что другие люди почитают за любовь.
- Мне показалось, - сказала она каким-то хриплым, неродным голосом, - или приснилось… Сюда, в самом деле, приходили Зандер, Мария и Эва Сабиния?
- Ну, не конкретно в эту комнату, - удивленно посмотрел на нее Трис. – К вам, сестра, мы их, разумеется, не пустили. Однако они действительно довольно долго сидели в гостиной внизу, тревожились за вас и ждали новостей. Но вы-то откуда об этом знаете?
- Я же говорю, привиделось… приснилось… Дайте, пожалуйста, пить!
Потом она долго и с удовольствием пила какой-то чуть кисловатый и до предела насыщенный витаминами и «прочим всем» напиток. Долго, потому что медленно, - мелкими глотками, - но с удовольствием, поскольку пересохло не только горло, а, казалось, все вообще. Потом откинулась на подушки и пережидала долгую минуту слабости.
