Все произошло настолько быстро, настолько тихо и незаметно, что толпа разгоряченных добиванием карлика бандюков не смогла ничего заметить. Куча-мала продолжала быть, и возившиеся в ней представители рода людского так и свивались в клубок, будто могильные черви над разложившимся трупом покойника.

Я перехватил кинжал левой рукой, выдернул из ножен на спине только что убитого противника короткий меч, которым очень удобно работать в помещениях (мне такие больше всего нравятся — они напоминают собой длинные кинжалы, что-то вроде скифского акинака), и «на-полусогнутых» пошел вперед, примеряясь, кого первого отправить на встречу с богами.

Первый ушел на небеса, вылетев из толпы, как кусок дерьма. Он даже шлепнуться не успел — я пронзил его мечом в полете. Следующим был высоченный мужичина, который вдруг со стоном вылез из свалки, зажимая руками правый глаз. Из-под ладоней сочилась кровь, и похоже что этим глазом боевик больше никогда не смог бы видеть. Узнать точнее теперь не получится — мой кинжал пронзил ему сердце, пробив кольчугу, и мужик повалился на мостовую, как подрубленное дерево. Только тогда меня и заметили.

Их оставалось семь человек — довольно-таки много на меня одного, маленького. Я не медведь Балу, и не карлик с плечами шире моих в два раза, потому сразу же бросился бежать, изображая ужасный испуг. Ну да — куда там молодому самзливенькому парнишке драться против семерыхздоровенных обломов!

Они бросились за мной — хромающим, и всем своим видом изображающим испуг. Я ведь не дал им возможности подумать. Иначе бы они поняли, что человек, так запросто расправившийся с двумя их товарищами у них на глазах, наверное не такая уж и безобидная добыча. Тактика Спартака бессмертна. Пока добегут остальные — уничтожить самых быстрых бегунов. Кстати, побежали не все — трое остались добивать карлика, которые еще хрипел и размахивал ручищами, пытаясь наощупь зацепить кого-нибудь из мучителей. Похоже, что он уже ничего не видел — превращенное в отбивную лицо ровным слоем заливала льющаяся из многочисленных ран кровь.

Не стал вступать в фехтовальный поединок — нафиг мне это надо? Поднырнул под удар набегающего на меня громилы и сходу вонзил ему меч в горло. Второй получил удар кинжалом в живот — как меня и учили. Живот большой, в него не промахнешься, и мягкий. А еще в нем много жизненно важных органов. И больно. Очень больно. А вот если будешь бить в грудь — можешь и не получить того, чего хочешь. Там кости грудины, прикрывающие сердце и легкие. А еще — эти негодяи имеют дурную привычку надевать под камзол кольчугу, иногда укрепленную стальными, и даже зачарованными пластинами. Не пробьешь! Нет, лучше пах и живот — так надежнее, пусть даже умирает не сразу.

И тут же получил болт из арбалета в грудь. Не успел увернуться. Хорошо, что Содия, как обещала, увешала меня амулетами — болт скользнул по камзолу и отрикошетил от мостовой, ну а я пошел вперед, готовясь к бою и понимая, что вот сейчас мне придется по-настоящему туго — ибо передо мной стояли крепкие, обвешанные оружием наемники, которые не собирались по-глупому отдавать свою жизнь. Взрослые мужики, слегка помятые после возни с карликом — они были вооружены так же, как я — мечом в одной руке, длинным кинжалом в другой. Амулеты против мечей и кинжалов не работали — скорость движения оружия недостаточна, амулет не отражает такой удар. Иначе он бы просто на давал жить его хозяину — даже кружку не поднимешь из-за возникшего «силового поля».

— Мелкий, ложись! — услышал знакомый голос, и не раздумывая плюхнулся на мостовую. Пьяная женщина, если она еще и колдунья — опасное соседство для любого, кто окажется с ней рядом.

Когда поднял голову от земли, увидел, что четверо боевиков медленно, эпично заваливаются на землю, а их лица белы, будто сделаны из мрамора. Замерзли!

Бум! Бум! Бум! Бум!

Звон разбившегося фарфора, и по булыжникам мостовой полетели кусочки красной плоти, игольчато блестевшие в свете вспыхнувшего над головой Содии магического шара.

— Ты этих-то не зацепила? — Содия озабоченно наклонилась над карликом, лежащим в луже крови.

— Обижаешь, подруга! — пьяно расхохоталась Кирия — Я еще могу попасть пальцем в …! Не промахнусь!

— Тьфу! — сплюнула Содия, укоризненно мотала головой — Опять нажралась! Ну вот почему я с тобой дружу, грязная ты сучка?!

— Со мной интересно — подумав две секунды выдала колдунья — Еще я красивая. И языком работать умею. Ха ха ха! Эй, мелкий, хватит уже валяться, вставай! Погляди, что там с девчонкой! Надо отсюда уходить, а то сейчас набегут, потом замучаешься показания давать.

— Содия…можно… — начал я, и подруга меня перебила:

— Да, да, демоны тебя задери! Грузим их в фургон, и валим отсюда! Ко мне давай, там разберемся. Я сейчас пошлю за лекарем! Скорее ты, пьянь ты моя любимая! Еле ползаешь! Тащи мальчишку!

— Тут главное слово — «любимая» — задумчиво пробормотала Кирия, шагнув в сторону бесчувственного рыжего мальчика — Иначе бы я обиделась. Но ты сама грязная сучка! И я тебя не люблю! Пока что. Ох, ты мой маленький…неужто убили? Вот твари… А! Нет. Дышит. Раз дышит — значит, будет жить.

— Удивительно крепкий организм! — вздохнул лекарь, убирая руки от карлика — Череп невероятно прочный. По нему били-били, били-били…а ему ничего! Так…слегка повредили мягкие ткани, и все! Ну…сотрясение мозга еще, но совсем неопасное. Даже глаза целы! Пара кровоизлияний, а в остальном — целенькие! И кости не сломаны. Ран, конечно, очень много — и резали его, и кололи, но ничего жизненно важного в организме не повреждено. Очень, очень интересно!

— Теперь не жалеете, что приехали на вызов? — усмехнулась Содия.

— Конечно, нет! Особенно после того, как вы заплатили мне обещанную сумму — довольно улыбнулся лекарь.

— А что с мальчиком? — озабоченно спросила протрезвевшая, и как никогда серьезная Кирия. Содия заставила ее подвергнуться устранению последствий алкогольного «отравления», и теперь та была совершенно дееспособна, слегка раздосадована и зла. Да, понимаю — на кой черт пить бормотуху, если опьянение из тебя выдерут, как ржавый гвоздь из доски?

— У мальчика было сотрясение мозга, еще — пара ушибов. Вот, в общем-то, и все. Крепкий, здоровый мальчик. Хорошо питался, скорее всего, занимался упражнениями для тела — очень, очень здоровый мальчуган. С ним все будет хорошо. Поспит сутки, встанет голодный и веселый.

— С ним? — переспросил я, и тревожный холодок заполз мне в душу — А с кем НЕ будет хорошо?! Что с девушкой?

— Девушка…девушка — задумчиво протянул лекарь, и постучал по сиденью стула между своими раздвинутыми ногами. Откинулся на спинку, помолчал — Я сделал все, что мог. Ее ударили по голове, это ничего страшного. Но еще — был очень сильный удар в живот, который пробил брюшину и повредил печень. Я заставил печень восстанавливаться быстрее, чем она это должна была сделать сама по себе. Но… Печень, господа, это такой орган, который восстанавливается сам, в отличие от других человеческих органов. Глаз не может восстановиться, почки не могут, рука не отрастет без мага-лекаря, а вот печень… Но делает она это очень медленно, и пока восстанавливается — человек может и умереть. Печень отвечает за кровь, она ее родит и очищает. Без крови человек жить не может, это знает даже ребенок.

— Ближе к делу, господин маг! — не выдержал я — Лекции оставим на потом!

— Ну…я, собственно, и подошел к делу — маг укоризненно посмотрел на меня. Ну да…какой-то там юнец, и смеет встревать в лекцию уважаемого мэтра, наслаждающегося вниманием тупых слушателей — Вы ведь должны понять, что вам делать с больными? Я должен это объяснить!

— Продолжайте, господин маг — Содия глянула на меня и недовольно сдвинула брови, ну а я лишь пожал плечами. Мол, какого черта он тут лекции читает?!

— Итак, разбитую печень я собрал, но не до конца. Чтобы восстановиться как следует, до приемлемого уровня, понадобится недели две, не меньше. Процесс запущен, восстановление ускорено, однако запускать процесс в совсем уж большом ускорении я побоялся. Есть законы, положенные нам Создателем, и через них не перепрыгнешь. Один из них гласит: «Что-то не проистекает из Ничего». То есть — если у вас нет камней, вы не сможете построить дом. Не из чего будет строить. Организм человека не восстанавливается просто так, из пустоты. Он как дом — требует для строительства множество камней, из которых и будет сложена стена. Есть больной орган — он вылечивается не так просто, а за счет других тканей организма. И если повреждения очень велики, организм может сам себя съесть. Особенно это касается стройных людей, можно сказать — худых. Они сделаются еще более худыми. А иногда настолько худыми, что организм не может дальше жить. Потому мы, лекари, очень редко прибегаем к таким методам лечения, которые дают сиюминутный, быстрый результат. Лучше достаточно длительное, но безопасное для пациента лечение. Если, конечно, нет каких-то других обстоятельств, влияющих на этот выбор. Вижу, вижу молодой человек, что вы ждете от меня четких определений и рекомендаций! (лекарь усмехнулся) Но сами подумайте, если бы девушке угрожала опасность, я бы сидел вот так, и разговаривал бы с вами? Все с ней будет хорошо! Через две недели станет такой же здоровой и красивой, какой и была! Только надо ее побольше кормить, и поразнообразнее. Должны присутствовать молоко, творог, мясо — много мяса! Фрукты и овощи — обязательно. Все это камни в стену ее здоровья. Можно гулять, можно плавать в пруду — это очень полезно. Можно заниматься любовью…ха ха ха…это как лечебные тренировки. Только не переусердствовать! Она еще слаба! Слышали, молодой человек? Не перетруждайте ее вашими домогательствами!