А потом распушит хвост и станет обхаживать школьного хозяйственника. Потому что понравилась. Может даже с первого взгляда. Нира вообще к своей внешности предвзята. Кудряшки ей кажутся сплошным неудобством. Лицо, конечно, не классической красоты, но она очень милая девушка, а если ее еще накрасить толково… даже жалко, что здесь пока такой косметики не изобрели. А с фигурой Нире откровенно повезло, хотя тут ей только рост не нравился, пяти пальцев для полного счастья не хватало.

И в старшей школе парни на нее заглядывались, хотя там хватало девушек покрасивее. Особенно те, которым она умудрялась рассеяно улыбнуться. Но Нире было не до того, Нира училась и пропадала в библиотеке. И ничего не замечала, оставшись в счастливой уверенности, что она незаметная серая мышка, изредка появляющаяся на танцах.

До логова хомяка они дошли довольно быстро. Глен с ловкостью профессионального вора залез по стене к открытому окошко под самой крышей и вытряхнул в него порошок из коробочки. Сам надышаться он не боялся. У него против этой пакости был щит — экзотические щиты в этой школе вообще ценились, что не удивительно при таких изобретательных учениках.

Потом они немного посидели на пороге, ожидая, пока порошок подействует и сон мастера Пичура станет крепким-крепким. Хорошо так посидели, любуясь звездами и трогательно опираясь друг на друга плечами. Прямо как два птенчика. Вике даже захотелось немедленно изобрести способ убраться из чужой головы и не мешать.

С другой стороны, ей же захотелось ткнуть пальцем Глена в лоб и пообещать что-то страшное и невнятное на случай, если он надумает обидеть такую хорошую девушку. Прямо какой-то материнский инстинкт опять проснулся. Или старшесестринский. Вика пока не разобралась.

Дверь на склад Глен тоже вскрывал вполне профессионально.

И даже знал, что где лежит. Примерно. Но то, что если что-то прятать, то туда, куда и сам хомяк заглядывает раз в пять лет, потому что хлам там валяется чуть ли не со дня открытия школы, он знал точно. Туда они и пошли. Мимо сложенной друг на друга мебели. Мимо непонятных сундуков с массивными замками и ящиков с крышками. Мимо сложенных горкой подушек, и упакованного в бумагу постельного белья. Мимо шкафа с провисшей дверью и напольной лампы в виде синего тигра держащего в передних лапах осветительный шар. Мелкого хлама тут вообще была куча, всяких статуэток, сувенирных тарелок и чашек, тряпочек, дощечек с рисунками. И всю эту мелочь по мнению Ниры давно нужно было выбросить. Или хотя бы в один из ящиков утрамбовать, а потом так там и забыть.

А старье было сложено в самом дальнем углу, точнее в пространстве между тем углом и стеной, отделяющей жилое пространство от склада. И этого старья было сравнительно немного, видимо большие хомяки в школе заводились не так и часто.

— И как нам тут что-то искать? — спросила Нира.

— По свежести следов, — улыбнулся Глен. — Если что-то годами никто не трогал, оно и нам не надо. А вот если трогал…

— То и мы потрогаем, — радостно улыбнулась девушка. Почему-то ей казалось, что горничную она обязательно найдет. Сумеет ее собрать, активировать. И тогда она будет самая настоящая молодец.

— И премию тебе заплатят, — скептически проворчала Вика.

Но Нира продолжила улыбаться и смотреть с благодарностью на Глена.

За тем, как Глен выплетает нечто тонкое, невесомое и почти невидимое, способное определить к каким предметам касались недавно, Нира наблюдала с восторгом и завистью. И она уже даже готова была отдать ему второе место среди магов — на первом закрепился директор и конкурентов у него даже не предполагалось.

Вещи в дальнем закутке начали светиться. Одни еле-еле, другие заметно, третьи довольно ярко. Ярко светились в основном ящики и коробки, которые были заботливо заложены такими же яркими стульями, ширмами и какими-то непонятными конструкциями и даже одной дверью.

— Похоже, ящики прятали, — догадалась Нира.

— Достаем и смотрим что в них? — спросил Глен.

Девушка решительно кивнула и потянула на себя стул.

Разбирали завалы они не так и долго. Наверное вообще бы разобрали очень быстро, если бы не старались в процессе поменьше шуметь. Самой тяжелой оказалась дверь, но и ее кое-как сдвинули.

Первый ящик открывал Глен. Он был заколочен, внушительными такими гвоздями, но это не помешало котику попросту отодрать крышку голыми руками.

— Что-то очень старое, — сказал, заглянув.

Старое выглядело отломанной от чего-то деталью. Оно было ромбовидное, изогнутое парусом и, кажется, бронзовое. Успело позеленеть, а местами и посинеть, и высеченный на нем геометрический узор скорее угадывался, чем был виден.

— Похоже на лепесток от цветочного щита, — задумчиво произнесла Нира, благодаря самообразованию знавшая множество нужных и ненужных вещей. — Это такой амулет когда-то делали. Он близкий родственник «колодца», только колодец пополняет силу магов, а этот вытягивал. Лепестки вмуровывали в пол на кокой-то башне. Маги, которые должны были его развернуть, собирались вокруг, а потом питали в течении боя, прикрывая всю крепость. И если их не успевали сменить, или противник слишком сильно бил, запросто погибали. Потом, к счастью, придумали побеговую и сеточную защиту и от этой пакости отказались.

Глен кивнул, обозвал лепесток музейным экспонатом и столь же легко, как открыл, закрыл ящик. И гвозди на место вдавил большим пальцем.

— А знаешь, кажется, он действительно монстр, — сказала Вика, но Нира мысленно от нее отмахнулась.

Во втором ящике оказалась еще одна древность, которую узнал Глен. Наручи усиливающие магическое действие. Тоже по-своему пакость, усиливали они резонируя с источником. И в какой-то момент источник так с ними «срастался» что, стоило какое-то время их не использовать, он начинал «гаснуть». И чем дальше, тем меньше этот временной отрезок становился, пока несчастный маг не оставался наедине с необходимостью каждых две секунды что-то творить. Большинство сходило с ума задолго до этого момента.

В одной из коробок обнаружился непонятный обруч, тоже скорее всего одна из древностей, от которых отказались по причине рисков ее использования.

Вике начало казаться, что в этих находках есть какой-то смысл. И что если хорошенько подумать, она его уловит. Но в следующей коробке нашлась часть горничной, Нира бурно обрадовалась, и ощущение растаяло, словно его и не было.

— Забираем с коробкой? — деловито спросил Глен.

— А вдруг заметит? — засомневалась Нира, которой почему-то казалось, что унести части горничной нужно незаметно для хомяка. Хотя казалось бы, ну какое право он имеет предъявлять после этого какие-то претензии? — Надо куда-то сложить…

— Сейчас, — пообещал Глен, исчез в мраке склада, пошуршал немного бумагой и вернулся с простыней в одной руке и распотрошенной упаковкой, из которой сиротливо свисала наволочка, в другой.

Некомплект белья они в итоге спрятали в коробку, из которой вытянули части горничной. Открыв другие ярко светящиеся коробки они нашли другие части горничной, несколько древних раритетов и потрепанную записную книжку, которую Вика велела забрать тоже, потому что у нее было предчувствие.

В светящихся менее ярко коробках и ящиках ничего интересного не оказалось. Бумажная труха, иссеченная то ли мышами, то ли распавшимися защитками. Аккуратно сложенные заготовки на амулеты, которые сейчас никому не нужны. Куча пустых бутылочек. Какие-то старые тряпки, склеившиеся тетрадки, наверное с зачетными экзаменами учеников и прочая дребедень.

Пустые ящики и коробки они постарались сложить точно так же, как они и стояли. Прикрыли остальным хламом, полюбовались.

— Вряд ли Пичур помнит, как оно точно стояло, — решил наконец Глен. — Тем более, может оказаться, что он сюда раз в год подходит. И вряд ли он имеет отношение к тому, что в этих коробках оказалась горничная.

Нира пожала плечами.

Вика подумала о том, куда делось все то, что изначально лежало во всех разграбленных коробках и ящиках. Точнее, постаралась подумать. Мысли почему-то соскальзывали на странноватую картинку, как кто-то неизвестный растаскивал в стороны древнюю мебель, рубил ее на дрова, а на ее место ставил коробки. Мыслям, видимо, хотелось чего-то интересного.