— А я чувствую как пахнет магия. И ты пахнешь очень приятно и ярко. — Глен отпил чая, блаженно зажмурился, как тот большой кот, потом вздохнул и добавил: — А когда одна ученица вернулась с брошкой, на которой оказалось проклятье, я чуть в обморок не грохнулся. Мало того, что проклятья сами по себе вещи невкусные, так еще и тот, кто его накладывал… Вот Винка, она местная и ее магия впитала в себя запахи моря. Горьковатые, с солью на губах и горячим летним ветром. Она пахнет расслабляюще и приятно. А ты очень вкусно.

И улыбнулся, опять. А потом взял и не рассказал девушке, чем же она таким вкусным пахнет для него. Не шоколадным тортом же?

Нира попыталась его расспрашивать, но этот тип ловко от всех вопросов ушел, рассказав байку про стражника, подозревавшего жену в измене и пытавшегося вынюхать на ней чужой одеколон. А потом оказалось, что это была зряшная затея, потому что с любовником, который действительно был, несчастный стражник ходил в одну цирюльню и там его поливали точно тем же парфюмом, что и рогатого мужа.

Потом разговор как-то перескочил на чай и его виды.

А потом Вика поняла, что не зря сравнивала атмосферу этой площадки с тем, о чем когда-то давно ей рассказывал знакомый. Потому что к столику подошла троица мрачных парней и попыталась рассказать Глену какие неприятности с ним случатся, если он не откупится пивом на какой-то там мельнице.

И, возможно, они это все сказали даже шутя. Но тут подошел стражник, партнер по танцам Ниры, которому эта неуверенная в себе скромница видимо сильно понравилась. Стражник за время своего отсутствия успел расстегнуть форменную куртку, где-то раздобыть ярко-красный, похоже женский шарфик и попутно продегустировать горячительные напитки — иначе с чего бы его глаза так задорно блестели, а движения были слишком размашисты и немного его заносили из стороны в сторону. И к концу прочувствованной речи занесло его руку аккурат в затылок богато одетого здоровяка, пытавшегося в чем-то убедить девушку, сидевшую за соседним столом.

— Ну, что за свадьба без драки? — вспомнила Вика классическое, когда здоровяк сграбастал стражника за куртку и что-то неразборчивое из-за акцента зарычал ему в лицо.

А здоровяк оказался чужаком.

А стражник был свой, родной, причем настолько, что любители пива на мельнице тут же бросились его защищать.

А под ноги, как всегда бывает в таких случаях, тут же попался какой-то рассеянный случайный прохожий, но мстить за это он решил не тому кто виноват. Он, встав и осмотревшись, к выкатившейся поближе к середине свободного пространства драке подходить не решился. Вместо этого он рассерженно уставился на Глена, наставил на него палец, как пистолет и рявкнул:

— Это все ты! Я буду жаловаться!

И Нира обиделась. Именно поэтому плеснула в лицо типа остатками чая.

Высказать свои претензии еще и девушке странный тип не успел, пока он тер глаза, драка решила вернуться и повторно сбила его с ног. Разумные девушки стали хватать вещи и тихо разбегаться, иногда в сопровождении кавалеров. Неразумные кавалеры остались, то ли в качестве болельщиков, то ли тоже поучаствовать хотели. Возмущенная Нира пыхтела, как ежик. А Глен, жизнерадостно улыбаясь, макнул палец в свой чай, нарисовал на столе какую-то загадочную фигуру, буквально вбил в нее порцию силы и потом велел:

— А теперь тихонько уходим.

— Что ты сделал? — вцепилась в него наблюдательная Нира.

— Прочности навесу и мебели добавил, люблю это место, — обрадовал ее Глен, накинул на плечи зеленый плащ и буквально уволок в густой туман.

Как оказалось, Глен все делал с толком и расстановкой. Не получилось приятно закончить танцевальный вечер, не беда. Можно сходить к морю, посмотреть, как из него белыми языками выползает туман. Как клубится над водой. А сама вода ярко чернеет в просветах. Как луна все окрашивает в серебро, стоит то ли облакам, то ли все тому же туману достаточно расступиться, и как загадочно она белеет сквозь дымку, иногда вообще расползаясь светлым облачком.

Вике в подобной обстановке захотелось снять фильм ужасов. Причем, даже не обязательно про морское чудовище. Какой-то маньяк тоже в тумане будет смотреться органично. Идет такой с бензопилой, об ежиков и лошадок спотыкается, а на заднем плане печально кричит чайка, так печально, что бедному маньяку уже повеситься хочется, но он никак не может выйти из тумана. Да и ночь какая-то подозрительно длинная, никак не закончится.

А вот Нире пейзаж нравился. Она смотрела на танец тумана, как завороженная.

И Глен наверняка ее реакцию как-то просчитал. В общем, он Вике опять не нравился и все тут. Хотя казалось, с чего вдруг? Интуиция?

Домой он вел девушку по хорошо освещенным улицам и ничего нахальнее, чем подержать за руку себе не позволял. В общем, прямо идеальный кавалер. И распрощался с Нирой в учительском крыле чинно и благородно, из-за чего она краснела, как маков цвет и, кажется, ощущала себя Золушкой, побывавшей на королевском балу.

И, естественно, спать после такой прогулки ей совсем не хотелось. Ей хотелось чем-то заняться. Неважно, полезным или не сильно, главное что-то делать.

Она перебрала вещи. Обновила облегчающее плетево на сумке, потому что если оно затухнет, придется выплетать заново, пускай даже по готовой вышивке, а это гораздо затратнее, и времени придется потратить много. В пылу рабочего настроения натерла стекла в окне. Не вручную, конечно, при помощи магии, так что стекла некоторое время загадочно светились, и Вика со смехом предлагала запатентовать и использовать в качестве фонаря.

Нира, которая до сих пор по ночам окна не мыла и не знала, что они после этого еще и светятся, села на кровать и стала нетерпеливо ждать, когда свечение исчезнет. А то вдруг действительно имеет смысл задуматься о таких вот фонарях. Стеклянных. Причем, не обязательно из оконных стекол, можно же заставить и вазочку светиться, да и вообще что угодно. Ждала довольно долго. А потом еще высчитывала, сколько надо приложить силы, чтобы светилось подольше, и имеет ли смысл присобачивать питающие кристаллы. Сама в своих расчетах запуталась в итоге и решила пока это дело отложить, а потом начать экспериментировать. Интересно же. И вдруг идея действительно стоящая? Особенно если подавать силу дозированно, чтобы стекло светилось нужное время.

Полежав немного в кровати и так и не захотев спать, Нира решила пройтись и посмотреть, не пытается ли кто-то опять что-то стащить из ее упрощенной горничной. И даже сковороду с собой прихватила. А то как бродить ночью по коридорам и без сковороды? Сковорода вообще универсальный инструмент. От пауков можно отмахаться. Учеников попугать. А если кто-то спросит, почему здесь бродишь, можно смело говорить, что блинчиков захотелось, сковорода случайно призвалась, теперь вот на место несу. Сама же она не вернется.

В коридорах было тихо и довольно мрачно. Нира шла, заглядывала в окна, время от времени любовалась луной, прислушивалась к загадочным шорохам, поскрипываниям и, кажется, даже шепоту. Но никого так и не встретила. И как-то так получилось, что вышла она в конце концов к библиотеке. И даже сама не поняла как.

И спать ей все еще не хотелось.

— А ведь допуск у меня есть, — сказала Нира.

— Но ты в этой библиотеке еще ни разу не побывала и понятия не имеешь что где находится, — напомнила разумная Вика.

Нира погладила ладонью дно сковородки, словно хотела своеобразного джина вызвать.

— Ой, да во всех школьных библиотеках планировка одинаковая. Опасное подальше и повыше. Все, что ближе, самое простое и востребованное. И книги сложены по темам, которые в них основные.

В общем, Нире хотелось действий.

— Ну, как знаешь, — вздохнула Вика.

— А если кто-то спросит, я здесь пыталась выяснить, почему у меня окно светилось. Вдруг так погода повлияла или местный воздух. Возле моря воздух ведь другой, правильно?

Вика даже спорить не стала, и Нира тихонько открыла дверь, которая ей ни капельки не сопротивлялась, просочилась в библиотеку и пошла вдоль первого попавшегося стеллажа.