— Чуть позже приедет, — произносит, рассматривая квартиру. — Надеюсь, вы тут жить не будете? Слишком тесно.

— Ты об этом не думай, — тихо смеюсь. — Все зависит от Алисы. Куда пальцем ткнет, там и жить будем.

— Добрый вечер, — Алиса выходит из комнаты, одетая в красное платье чуть выше колен, которое я сам купил для нее до ее ухода из моего дома. Улыбается, зелёные глаза сверкают от счастья. А мне кайфово втройне от ее невинного взгляда и ангельского личика. — Добро пожаловать.

Охренеть как приятно ее теплое отношение с моими родными, тем более с Машей, которая без ума от Алисы точно так же, как и от Веры. Сидят девчонки, о чем-то болтают. С одной стороны, я счастлив, а с другой... Четвертый десяток уже, но даже взрослые мужики, как я, нуждаются в родителях. Нет, мать я видеть не хочу, а вот отца... Он всегда мечтал лишь об одном: чтобы его дети были счастливы. И да, мы безумно счастливы, хоть и папа этого не видит.

— О чем задумался? — Вера присаживается рядом. — Почему грустишь?

— С чего ты взяла? — усмехаюсь.

— Одного взгляда на тебя или Артема хватит, чтобы я поняла вас, — тихо шепчет на ухо.

— Всё окей, — уверяю. Не хочу кому-то портить настроение. — Не накручивай себя.

Жена брата лишь фыркает, направляясь за Алисой в кухню, чтобы накрыть на стол.

Артем успевает приехать к ужину. Проводим вечер всей семьёй. Такой спокойный день, без проблем. Такое ощущение, будто все осталось позади.

Но ни хрена подобного. Оказывается, всё только начинается.

Тимофей

Достаю из кармана пиджака коробочку и направляюсь в кухню, где Алиса готовит завтрак. Как бы ни хотелось ее оставлять одну,  но я вынужден идти. И так несколько дней в поисках своей девочки ничем не занимался, кроме как вспоминал прошлые дни и сожалел о некоторых своих поступках. 

— Лис, мы можем поговорить? — всматриваюсь в зелёные глаза любимой женщины.  

Она хмурится, прищуривается. Не понимает, почему я так смотрю на нее и улыбаюсь. 

— Да, конечно, — присаживается на стул, а я располагаюсь напротив. Кладу на стол синюю коробочку и внимательно слежу за реакцией Алисы. — Эм… Это что? 

Растерялась девочка моя. Смотрит распахнутыми глазами, даже сглатывает. Трясущейся рукой тянется за подарком, но я не позволяю забрать. 

— Не то, о чем ты думаешь, Лис. Но я обещаю, что скоро надену на твой палец кольцо. Как только разберемся с делом твоего... — я не договариваю лишь потому, что не хочу портить нам настроение. — Дай мне чуточку времени, родная.   

— Что ты говоришь… — мотает головой, сверкает глазами. Вот-вот она расплачется. — Главное, ты рядом. Мне большего и не надо, Тим. Честное слово. 

— Я тебе верю, — тянусь к ее щеке и большим пальцем вытираю слезинку. — Но пока ты обязана это надеть и пообещать, что никогда не снимешь. 

Алиса лишь кивает, грустно улыбаясь, всматривается в мои глаза так, будто в душу заглядывает или мысли хочет прочесть. А я просто тащусь от ее взгляда. От губ, которые слегка подрагивают.  

Достаю подарок и надеваю жемчужные серьги. Они покачиваются в ее ушах и сверкают. Ни медля ни минуты, Алиса бежит к зеркалу и в восторге смотрит на свое отражение. 

— Спасибо большое! 

Ещё одна слезинка сползает по щеке, как только видит меня за собой. Повернув девочку к себе лицом, обнимаю за талию и впечатываю в свою грудь, балдея от запаха клубники, который исходит от нее. 

— Люблю тебя, Тим. Очень сильно, — говорит, шмыгая носом. — Не хочу без тебя. Не смогу, честно. 

— Ты что говоришь, м? Кто тебе сказал, что ты без меня будешь? 

— Ну вдруг, — поднимает голову и заглядывает в глаза.

 — Вдруг ты снова во мне сомневаться будешь. Что тогда? Я не выдержу, нет. 

— Никогда. Слышишь? — обхватив ее голову ладонями, заставляю смотреть прямо мне в лицо.  — Никогда больше не неси эту чушь. Без тебя ни дня проводить не хочу. Ты мое солнышко. Счастье. Ты мое всё. Поняла меня? 

Она молчит. Сглатывает раз за разом, кусает губы, но, черт подери, молчит! 

— Алиса, ты поняла меня? 

— Обещаешь всегда слушать меня и лишь потом делать вывод? — произносит каждое слово словно с вызовом.  

Улыбается. В то же время сверлит меня  нежным взглядом, а потом облизывает губы, и моя выдержка  окончательно крошится. 

— Обещаю, — вдыхаю ей в лицо. — Обещаю, Лисичка моя. 

Тянусь для поцелуя, но мой телефон звонит совсем не вовремя. Я понимаю, что мне нужно срочно уходить, либо я не смогу оторваться от этой соблазнительницы, которая не отпускает мою шею, проводит языком по коже, потом прикусывает. Одна ее рука опускается к моему бедру, к паху. 

— Чер-р-рт! Лис! — останавливаю ее и еле заставляю себя сделать шаг назад. — Мне нужно идти, малыш. Иначе я за себя не отвечаю. Сведешь с ума, а мне уходить надо. Немедленно. 

Коротко целую в щеку, забираю свой мобильник и направляюсь к двери. Алиса обиженно надувает губы.

— Сам будешь просить, — огрызается. — А я точно так же поступлю с тобой. 

Глупышка. Шутит, улыбается, а мне, честно говоря, совсем уходить не хочется. Но через силу заставляю себя покинуть квартиру. 

Минут за двадцать доезжаю до назначенного места. Скромный ресторан, Vip-комната номер семь. 

— Добрый день. 

Захаров назначил встречу, чтобы обсудить некоторые детали дела Вороновых, но я не ожидал увидеть тут Рамиля. 

— Добрый, — пожимаем друг  другу руки.   

Присаживаюсь на кресло и рассматриваю Рамиля. Что-то в нем изменилось. Вроде его глаза были зелёного цвета, чуть темнее Алискиных, сейчас же они черные. 

— Линзы снял. Побрился. Волосы укоротил, — перечислят, замечая мой пристальный взгляд. Смеётся. — Как же вы похожи с той язвой. 

Он явно имеет в виду Алису. 

— Итак, — переходит к делу Захаров. — Жена Савина паникует — я вчера слушал их разговор. Янка молодец — отлично разместила жучок. Женщина пытается уговорить суку,  чтобы они смылись из  страны, иначе им трындец. Это ее слова, если что. Я по-другому предпочитаю материться. 

Капитан злой, как чёрт, и я понимаю почему. Такими шагами мы никак Савина на чистую воду вывести не сможем, либо он сам выйдет из той воды абсолютно сухим. 

— Дерьмовое чувство, — Рамиль кривится. — Говори, что мы должны сделать, Тимур. Если бы у тебя не было плана, ты бы нас здесь не собрал. Но имей в виду, — делает короткую паузу, — ты мне обещал, Захаров. Как только этот долбаный Воронин будет за решеткой, ты мне дашь шанс на встречу. Всего на одну встречу, Захаров. Я поломаю ему все кости, а потом уйду. 

— Чё за терки? — недоумеваю. — Что происходит? 

— Долгая история, — отмахивается Рамиль, а Захаров задумчиво смотрит в одну точку. 

— Я не спешу. 

Мужик несколько минут молчит, явно мысленно задает себе вопрос: рассказать или нет. Но в конце концов нехотя говорит: 

— Моя мать попала в аварию. Несколько месяцев лежала в коме, — по выражению его лица вижу, что он с трудностью выдает каждое слово, с головой погружаясь в прошлое. — А когда проснулась, не смогла согласиться на инвалидную коляску. До сих пор пытается вернуть подвижность. Недавно я отправил ее в Америку на лечение. 

— Сочувствую, — хлопаю Рамиля по плечу, понимая, что почти то же самое пережил я. Сестра стала инвалидом, а отец потерял жизнь. 

— Нашел уйму доказательств причастности Воронова к этому делу. Но эти доказательства исчезли. Испарились, — горько усмехается, залпом выпивая стакан с виски. — Меня отстранили от дела, сказали, что я «непрофессионально расследую». Я уволился. Сдался, так сказать. И когда Тимур предложил убить двух зайцев одной пулей, я согласился. Не напрасно. Да и заодно нужно было как-то отвлечься от семейных проблем. 

— Тимофей, — зовёт Захаров. — Ты не соглашаешься с моим планом, да? 

— Нет, конечно, — отрезаю на автомате. — Тимур. Я ее только нашел. Снова под удар не поставлю, и ты это прекрасно знаешь. Я не могу стоять в стороне и наблюдать, как вы заставите Алису шляться по городу и следить за ней, надеясь, что Воронов-младший высветится. А через него и старшего попытаетесь достать. Это несерьёзно. Антон тупой — да. Но не настолько, чтобы не понять, что его сестру больше никогда не оставят без присмотра.