— Я с ним вечером встретиться хотел, но он сейчас заехал. Сказал, мимо проезжал. Обсудили, конечно, то сообщение, но и о прошлом поговорили. Вроде как сейчас Димон не раздражает меня так, как раньше.

— Димон… Меня само имя раздражает, — бросаю, потирая лицо ладонью. Устал жутко. — А Верка зачем ему писала?

— Для Алисы, — говорит и замолкает, а меня словно током прошибает. — На работу к себе в ресторан попросила взять.

— Че? — пялюсь на брата.

«Дима. И.» Дима… Дима, мать его! Он, что ли, Алисе звонил? Какого хрена?

— Дальше! — требую. Выходит резко и грубо, но мне плевать.

— Дальше… Ну Алиса проработала там денек и, видимо, в тот же вечер братишка на нее набросился. Эту часть ты уже знаешь. Единственное, я не был в курсе, где именно она устроилась работать. Затем Лиса пошла к тебе, но ты ее, если я не ошибаюсь, в четырех стенах держишь.

Брат говорит спокойно, но в его голосе чувствуются недовольные нотки. Меня будто устраивает вся эта ситуация. Я сам не в восторге вообще-то.

— Он сегодня звонил ей. Зачем?

— Да, звонил. Буквально полчаса назад. Алиса сама его набрала утром, но он был на совещании. Набрал обратно, но она не ответила.

Потому что я разбил ее телефон. Потому что я, идиот, сорвался, увидев мужское имя в экране мобильника, который принадлежит моей девочке. Моей, черт подери, женщине!

— Зачем она звонила, об этом Дима не сказал? — спрашиваю, нахмурившись.

Домой хочу. Серьезно с Алисой поговорить. Задолбался. Человеком быть нужно. Есть же всему объяснение. Но после сегодняшнего она даже извинения мои не примет.

— А ты не догадываешься?

— Нет, — отвечаю на полном серьезе. Голова отказывается соображать.

— День поработала и исчезла. Наверное, у Веры номер попросила и решила извиниться. Ведь ушла, не сказав ни слова.

Логично.

— Ладно. Я домой. Завтра поговорим насчет последнего контракта, — поднимаюсь, направляюсь к двери.

Но слова Артема заставляют остановиться и выслушать.

— Доверять ей нужно, брат. Ты знаешь, какие я глупости… Короче, нормальная она. Правильная. И ты это прекрасно знаешь, но упорно не хочешь принимать этот факт. Засунь свою гордость в пятую точку и попроси прощения. По твоему виноватому лицу я вижу, что ты уже наломал дров.

Я лишь киваю. Нужно смыть вину.

Первым делом покупаю телефон. Благо есть магазины, которые работают до полуночи. Надеюсь, Алисе понравится, хоть и я уверен, что она не простит меня после тех слов, что я наговорил. Но я постараюсь. Может, получится смягчить ее.

Открываю дверь ключом, застываю на пороге. Свет в кухне горит — Лисичка явно там. Оставив на тумбочке коробку с мобильником, шагаю вперед. Сердце бьется как ненормальное, потому что в какой-то момент я задумался: а вдруг она уйдет?

Нет, этого я допустить не могу. Я просто сдохну без нее.

Алиса стоит возле окна, скрестив руки на груди. Она в своих мыслях и даже не чувствует моего присутствия. Смотрит куда-то вдаль. Подхожу и обнимаю сзади, утыкаясь носом в ее шею. Цветочный аромат сводит с ума, а Лисичка не реагирует, но я слышу каждый стук ее маленького сердечка в этой абсолютной тишине.

— Малыш, прости меня.

Алиса

Никогда не чувствовала себя такой раздавленной. Униженной. Мне всегда было плевать на слова брата или его любимой девушки. Но когда задевает любимый человек — это невыносимо больно. Что-то неприятно щелкает внутри. Разбивается. Ломается.

Я летела в облаках от счастья лишь потому, что у меня тоже в жизни появился такой мужчина. Заботливый. Ласковый. Сильный и понятливый. Такой, о каком мечтают все девушки. Размечталась…

Сижу на полу около часа, а потом просто решаю взять себя в руки, подняться и попытаться забыть его слова. Но получается так себе.

Убираю посуду со стола, мою. Привожу кухню в порядок. Не знаю, чем себя занять, лишь бы не вспоминать оскорбления майора. Не знаю.

Если бы мама была жива… Что, собственно говоря, тогда было бы? Да ничего! Издевательства брата. Приставания его друзей. И я — постоянно голодная и отчаянная.

Единственная хорошая новость, от которой улыбка появляется на лице — мой малыш. Лишь из-за него я ровно стою на ногах, не падаю. Нельзя. Нужно думать в первую очередь о нем.

Дима… Я должна была попросить прощения. Просто-напросто извиниться, что подвела. И не только его, еще и Веру. Она так упорно отказывалась посылать мне номер моего бывшего босса, сказав, что сама позвонит и объяснит. А я не хотела быть причиной их ссоры с мужем и настояла, чтобы номер отправила.

Но Дмитрий не смог говорить, а перезвонил он совсем не вовремя. Вот и последствия. Мой мужчина снова не поверил мне, снова, черт подери, не спросил ничего. И мне плевать на телефон, мне больно от его слов, которые окончательно сломали не только меня, но и мое сердце. Я не думаю, что смогу его простить, даже если безумно захочу.

Всматриваюсь в ночное небо и пытаюсь понять, что я теперь чувствую.

Боль? Да.

Разочарование? Да.

Любовь? Любовь… Я уже не уверена.

Что-то меня притягивало к Тиму, а сейчас отталкивает.

Я настолько задумалась, что даже не почувствовала его появление.

— Малыш… Прости меня… — шепчет он на ухо, обнимая за талию и утыкаясь носом мне в шею.

А я не реагирую. Не чувствую того, что чувствовала раньше. Один его взгляд заставлял сердце биться в бешеном ритме, а сейчас будто всё погасло внутри. Умерло. Будто всё стерлось из памяти, остались лишь боль и обида.

— …Я ревнивый идиот, осознаю, — одна его рука поглаживает мой живот, вторая скользит вниз по бедру. — Прости.

«Вот только ты Диму себе уж больно быстро нашла» — вспоминаю слова Тимофея.

Не могу сдержать слез обиды, не могу смириться с тем, что я для него какая-то шлюха. Я просто облажалась. Не нужно было верить и подпускать его так близко к себе и к сердцу.

— Я хочу спать, Тимофей, — произношу как можно ровнее, — отпусти меня, пожалуйста.

Не хочу грубить и повторять всё заново. Я действительно устала и очень хочу лечь, уснуть и не думать ни о чем. Последнее вряд ли получится, но нужно постараться.

— Конечно, но сначала поговорим, — заявляет он и, взяв меня на руки, уносит в гостиную.

Я не обнимаю его, не протестую и не прошу меня отпустить, а просто утыкаюсь носом ему в плечо, вдыхаю любимый аромат. Я позволяю себе эту слабость, осознавая, что, возможно, это наши последние дни. Так не может продолжаться.

Он опускает меня на диван, сам присаживается напротив. И да. Теперь я вижу сожаление в его глазах, но это уже ничего не меняет.

— Я хочу обсудить ту ситуацию… Звонок с моего телефона, — говорит он негромко.

Я горько усмехаюсь, хочу ответить ему, мол, не поздно ли?! Но лишь киваю в ответ.

— Задавай свои вопросы. Я на все отвечу, но у меня есть одно условие.

Мне нужно учиться жить без него. Нужно держаться как можно дальше и потихоньку перестать зависеть от этого мужчины окончательно. Не хочу дрожать, как осиновый лист, при каждом его прикосновении.

— Какое еще условие? — прищуривается.

— Я хочу работать, — заявляю.

— Исключено! — восклицает, — Хотя… — уголки губ Тимофея слегка поднимаются. Глаза блестят. — Да. Точно. Ты можешь работать, — весело бросает он.

Придумал майор что-то. И это «что-то» мне явно не понравится.

Майор внимательно смотрит на меня, ждет, как я отреагирую. В принципе, я знала, что у него будет какое-то условие. И я готова, лишь бы не находиться с ним рядом. Пусть будет как раньше — только по утрам и глубокой ночью я буду с ним в доме. Да, я приготовлю еду, приведу в порядок квартиру, как жена, но фиктивная. Никаких чувств, никаких отчетов. Обязанностей перед ним. Ну и никакой личной жизни. А он… Мужчина всё-таки. Найдет себе женщину.

Эта мысль окончательно выбивает из колеи. Сердце сжимается в груди. Раскалывается. Но я должна, обязана оттолкнуть его. У нас нет будущего. Быть не может. Этот человек изменился слишком быстро, превратился в зверя. Или вел себя так нежно только из-за того, что я с ним раньше спала, сейчас же понимает — всего этого не будет.