«А я хочу, старый хрен» – думал он, с сожалением наблюдая за тем, как яблоко постепенно исчезает из небольших ручек. «Это было мое яблоко, маленькая засранка».

– Вот и славненько, – сказал Бевз, поднимаясь, лишь бы не видеть, как последние куски яблока скрываются в этих пухлых, мерзких губах. – Думаю, можно идти дальше. А то как бы в темени не шагать. Места все-таки дикие.

– Алена, ты готова? – спросил старик, девочка смущенно опустила глаза.

– Конечно, готова. Идем, девочка. – но мелкая почему-то не двигалась, расправляя свое жалкое платьице. – Ты же не хочешь гулять в темноте, да? В темноте выходят медведи. Надо успеть до темноты. Медведям нравятся маленькие девочки.

Ее глаза округлились, и она тут же встала. Встретив не очень одобрительный взгляд старика, он просто пожал плечами. Дети.

Весь остаток дня прошел довольно мирно. Они сделали еще пару привалов, с каждым из которых Бевз ощущал все больше усталости. Еды не было. Временами приходилось сажать маленькую пиявку себе на шею, да еще и идти медленно. Он привык действовать быстро, стремительно. Если шаг, то на пол-лиги, если удар, то быстрее ветра, а тут приходилось идти как на прогулке. Это раздражало, а натёртая шея, только усугубляла впечатление, напоминая о виселице, что его ждала. Благо, старик хоть для своего возраста шел весьма бодро. Вот, что с людьми бродячая жизнь делает. Большую часть пути он лишь временами задавал всякие мелкие вопросы, и рассуждал о местных порядках, что Бевз слушал вполуха.

После полудня им дважды попадались небольшие повозки с хмурыми людьми, которые явно не были рады встретить путников, однако, каждый раз, когда незнакомцы замечали девочку, лица их постепенно разглаживались. Один даже бросил ей яйцо.

– Ух ты! – говорила она, жадно разглядывая подарок.

– Дай-ка сюда, – ловко выцепил Бевз яйцо. – А то разобьешь ненароком. Вечером дам, это нам на ужин.

«Мне на ужин».

Поневоле, подумалось, что с девочкой он может, не расстанется так быстро. Ее можно было выгодно использовать, люди жалостливы, могут и еды какой подкинуть или несколько медяков, а то и на ночлег взять. А уж у них в домах точно найдется, чем разжиться.

День клонился к своему завершению, поднялся сильный ветер, и Бевз в своем простецком мешковатом одеянии поневоле поежился. Девочка тоже начала ныть, все время говоря: «Я устала», «Я хочу спать», «Долго нам еще идти?»

Он каждый раз отвечал «Скоро придем», лишь бы она заткнулась. Хотя он и сам надеялся оказаться где-нибудь в теплом месте, где можно спокойно поспать. Старик же словно не нуждался в отдыхе, да еще пуще того, становился все более мрачным и молчаливым. К счастью, вскоре впереди лес начал расступаться, а за деревьями показался дым из труб.

– Кажется, пришли. Вот они – Дровки.

– Да, мы на месте, – старик как-то чудаковато принюхался к воздуху и поморщился. Бевз ничего не почувствовал, но у блаженных странников свои причуды.

– Может на ночлег к кому попроситься?

– Да, вон как раз к тому дому и пойдем, – указал Радомир на небольшой домишко, стоящий на отшибе. Вся деревушка была поделена пополам небольшой речкой, а домики расположились по краям ее склонов.

Бевз не стал спрашивать, почему тот хочет именно в этот дом, выбор показался ему подходящим, потому как показываться в деревне ему не хотелось. Он посмотрел на свои замотанные в ткань руки. Чем меньше людей, тем лучше.

Когда они подошли ближе к дому, то старик внезапно остановился.

– Вам лучше подождать снаружи. Я поговорю с хозяевами. Как дам знак, входите. Но не раньше. Все понял?

– Чего уж не понять, – буркнул Бевз, совсем не радостный от такой неожиданной смены тона старика. Из доброго дядюшки он превратился в какого-то строгого командира. «Ладно, пусть пока задирает нос, коли считает, что я рожей не вышел».

Скрестив руки на груди, так было теплее, он следил за тем, как старик постучал в дверь. Потом быстро что-то сказал, когда ему отворили, и скрылся внутри.

– Я замерзла.

– Не канючь.

– Что это такое?

– Значит, не приставай ко мне. Видишь, старикан пошел разбираться.

– Тут холодно, – пожаловалась девочка, будто совершила какое-то открытие.

– Терпи, – мрачно ответил он, ощущая, как сумерки наползают все сильнее, а воздух, который раньше был теплым, начинает кусать за руки его самого. Где-то в деревне начали зажигать огни внутри домов. Никто в округе, к счастью, не шатался, чтобы заметить его.

Он просто уставился на дверь, ожидая, когда их позовут. Но время шло, а старик так и не появлялся. «Ядрена вошь! И что он там может делать? Уж не забыл ли обо мне, старый хрен?»

– Я устала. Где мы будем спать?

– Утихни, – выплюнул он слова.

«Пойду посмотрю, что там происходит».

Он уже хотел пойти вперед, когда изнутри дома донеслись крики. Шум. Потом будто что-то разбилось. Время остановилось. Чтобы там не происходило, это было что-то плохое. Инстинктивно, он потянулся к ножу, когда дверь дома чуть не слетела с петель. Какой-то мужчина упал, потом с тяжестью поднялся и поплёлся вперед, с трудом разбирая дорогу. Его водило из стороны в сторону, как пьяного. А еще он смеялся. Так смеялся, что внутри у Бевза все похолодело. Такого смеха ему еще не приходилось слышать. В следующее мгновение на пороге возник сам старик. Его волосы были растрепаны, по виску стекала небольшая струйка крови. В этот момент он напоминал какого-то варвара с копьем. Глаза горели, а воздух вокруг него чуть ли не вибрировал. Такое преображение оказалось для Бевза неприятным сюрпризом, он был уверен, что разбирается в людях.

– Ха-ха. Думаешь… остановишь меня, глупец? – не говорил, а будто выхаркивал слова человек, который так и не мог принять вертикальное положение. Его словно свернуло какой-то силой. – Я – ураган. Я – темная ночь. Я – шепот глубоких подземелий. Ахаха.

Странник ничего не сказал, на Бевза тоже не взглянул, просто медленно спускался с порога, а потом так же медленно начал приближаться к странному мужику.

– Тебе нет здесь места.

– Что ты знаешь? – фигура кряхтела и заваливалась на бок, каждый раз, когда пыталась распрямиться – Это земля принадлежит мне! Тебе не победить! Взгляни на себя. Ты жалок!

Радомир взял свою палку на манер копья и шел вперед, будто охотясь на кабана. Сгорбленный мужчина перестал двигаться, встав боком, он просто наблюдал за приближением старца. И улыбался. Очень мерзко. Из его перекошенного, в каком-то диком припадке, рта капала слюна. Бевз стоял как идиот, с ножом в руке, не зная, что делать.

– Скоро ты узнаешь, что такое боль! Ха-ха.

Дальше произошло вообще нечто странное. Старец просто сделал выпад вперед, ударив посохом человека прямо в лоб. Тот издал какой-то жуткий вопль, и растянулся на земле. Все стихло. Но лишь на мгновение. Где-то вдалеке завыла собака, потом еще одна. Или это были волки? Мерзкие мурашки бежали по его спине, а он продолжал так же молча стоять.

Человек на земле не двигался, зато начинал выглядеть иначе. Перекошенный рот приходил в норму, возвращая лицу привычное выражение, а не вид чудовищной маски. Радомир устало упал на колени, обхватив руками посох, потом вздохнул и приложил ладонь ко лбу валяющегося человека.

– Это что еще за срань господня?! – закричал Бевз, когда к нему вернулась способность говорить.

– А? – седой словно не видел его. – Ах, это. Излечил мужчину. Ты это… Заведи девочку в дом, а потом помоги втащить его внутрь. Там еще хозяйка на полу лежит без сознания. Не обращайте внимания. Испугалась. Думаю, лучше переждать у них дома. Вряд ли после этих криков кто-то захочет пустить нас к себе. А я очень устал. Очень.

III

Ему было прекрасно известно, что даже после таких криков никто к дому до утра не сунется. Крестьяне остерегутся являться на ночь к больному, от которого слышались чудовищные звуки. А, значит, время на то, чтобы передохнуть, было. Но он ничего не знал про то, что случилось с этим мужчиной. Все было иначе, совершенно иначе, чем обычно. И даже по-другому, чем в случае с мальчиком из Серой ямы. Те же самые слова, что и в прошлый раз. Такого раньше не бывало. И он сопротивлялся. Не просто метался на постели, как остальные. Мужчина ударил его кувшином и попытался сбежать. Здесь было над чем подумать. И от этих мыслей внутри все лихорадочно дрожало и звенело.