Щелк. Включает светильник и выключает чайник. Как теперь при свете вести себя с ним? Как можно целоваться, но при этом не быть парой. Хотя в нашем случае, это, похоже, норма. 

- Чай или кофе?

- Чай. Зеленый. - Сухо отвечаю и сажусь за стол.  

- Зеленого нет. - Себе при этом делает кофе. 

- Тогда не зеленый. 

Достает упаковку чая и вынимает мне один пакетик. Опускает неспеша в кружку. Заливает кипятком. 

- Я расстался сегодня с Эллой, чтобы ты не думала, что разбиваешь чьи-то отношения. - Кидает спокойно через плечо, как будто говорит о погоде. Это же отношения. Какая бы она не была. 

- И что? Ты сразу полез целоваться к другой девушке? Так быстро? Ты крайне ненадежный.

Усмехается, продолжая делать мне чай. Думает себе что-то там. Смущает меня и волнует. Ведь ненадежно же это?! Расстаться с одной, потом сразу переключиться на другую. Еще вечера ее целовал, а сегодня уже меня. 

- Да, ненадежный. Если надо будет защитить, я обязательно спрячусь и ни за что не рискну, если надо будет кого-то прикрыть, тоже откажу и закрою дверь. - В комнате повисает тишина, а передо мной опускается кружка с ароматным чаем. Громко. Даже ложечка дзынькает в ней. 

Садится напротив и смотрит в глаза. Даёт время сделать правильный вывод. 

- Прости. 

Вот дернуло же кинуть этот комментарий тупой и все испортить. 

- Принято. - Пожимает плечами. - Обсуждать, какие у нас были отношения, не хочу. А там, - кивает мне за спину, - их под подъездом может и нет, но, скорее всего, караулят тебя возле квартиры. Поэтому останешься у  меня. - Рот открываю, чтобы возразить. - Завтра тебя провожу до дома. Поговорю позже с Юрой, может, вызовем кого-то из полиции. 

- Ты же сказал нельзя?

- Чего человека дергать ночью, пусть отдыхает. Завтра это решим. - Делает глоток чая. - Работа нужна? Или нашла уже что-то?

- Нужна. Я еще не успела ничего найти.

- Раз уж я отчасти тоже виноват, что тебя уволили, то могу предложить работу у себя. 

- В смысле у себя? В квартире?

Хищно улыбается. Скользит взглядом по губам, шее и возвращается к глазам. 

- Об этом я не подумал, но не против.  

- Подожди, Сазонова как-то проговорилась, чтобы ты своих подчиненных строил, а не ее. Ты начальник тренеров? 

- Нууу, - улыбается загадочно, - можно сказать и так. Давай пофантазируй. Кто я?

-  Я не знаю, ты живешь в трешке в спальном районе, у родителей, работаешь тренером. При этом ездишь на дорогой машине, носишь дорогие шмотки, куча друзей в разных областях, на карте лежат крупные суммы денег, и для тебя заплатить за операцию пятьдесят тысяч как будто за кофе рассчитаться. Кстати, спасибо за Катю. И за помощь. Я бы не справилась без тебя. 

- Рад помочь. 

- Но в остальном что-то не стыкуется. 

- Не стыкуется то, что я живу у родителей, пока они в санатории, скоро вернутся, кстати, а у меня в квартире ремонт. Работаю тренером в собственном тренажерном зале. Ну нравится мне это. Хобби. Остальное думаю теперь стыкуется.  

Тренер Егор совсем не тренер, а владелец этого тренажерного зала? Ни черта себе. Я даже не думала. Хотя, конечно, теперь точно все сходиться. И деньги, и машина. 

- Мне очень нужна работа, но я в спорте ничего не понимаю. 

- В цветах же понимаешь?

- Да. 

- Ну вот, цветы, цвета, вкус, короче поработаешь мне там еще дизайнером интерьеров. Уверен, что со вкусом у тебя все в порядке. 

- Так там вроде ничего. 

- Ничего, а надо, чтобы было уютно, комфортно, чтобы люди хотели возвращаться. Чуток жизни туда добавишь. Попробуешь?

- Попробую. 

- Отлично. Сколько тут получала?

Я называю сумму, а он с легкостью умножает ее на два. Такими темпами это может решить много моих проблем. 

- Спасибо, - утыкаюсь глазами в чай, думая, как бы обнаглеть в край и..

- Что еще? Говори!

- Егор, можно у тебя одолжить денег? Я понимаю, что это неудобно, но мне, правда, очень надо и срочно. Я буду работать, стараться, с такой зарплатой, я быстро все верну. 

- Сколько?

- Двести. 

- Двести? Долларов? 

- Нет. Двести тысяч рублей. 

Присвистывает. 

- Могу, но мне надо знать зачем. 

- У меня отец в центре реабилитационном, я не могу забрать его домой и ухаживать, потому что надо работать. А там у него уход постоянный и физиопроцедуры. 

- Как его состояние?

- Врачи говорят лучше, а мне кажется, что ничего не меняется. Но там все равно ему лучше, чем дома. 

- Давай так, я одолжу денег, но с одним условием.

- С каким? - За двести косарей можно попросить, что угодно. Вернее, на что хватит фантазии. 

- Ты покажешь лечение, выписки, все, что есть по отцу, Валере. Хочу, чтобы он посмотрел. И, если там правильное лечение, то помогу с деньгами. 

- А если нет?

- А если нет, значит, будем искать другой центр. Платить кому-то за то, что ничего не делают, я не буду. 

Звучит резковато, но здравомысляще. 

- Я согласна. 

- Я предупрежу Вала, а ты все соберешь.

- А если он откажет? - Допиваю чай и смотрю на Егора. 

- Не откажет. Все решили? - я киваю в ответ, улыбаясь. - Тогда пошли спать?

- Звучит странно.

- Ладно, пошли фильм смотреть. - Невольно оборачиваюсь на свои окна. - Домой точно нет. Не сегодня.

- У меня даже переодеться не во что. 

Егор снова пробегается по моей фигуре, оценивая ее. 

- Думаю, тебе подойдет что-то из одежды сестры. Сейчас найду. 

Возвращается через минуту, протягивая домашнее платье или длинную футболку. 

- Можешь принять душ, а я пока выберу фильм. 

- Хорошо. - Что я делаю.

Моюсь быстро. Потому что, во-первых, тут нет замка, а я не уверена, что он не зайдет. Во-вторых, и это страшнее, я не уверена, что удержусь. Вернее, я, конечно, не та, что шесть лет назад. Беременность и роды привели меня немного в чувства, и я всегда помню о последствиях.

Я даже обижаться на него не могу, потому что не узнал. У меня был другой цвет волос, другая стрижка, Да и был период, когда я стеснялась своего имени и просила называть меня Женя. Это если перевернуть Онежа и немного подправить. 

Мы толком и влюбиться не успели. Там порыв. Страсть. Вечеринка та сумасшедшая. Егор притягивал взгляды всех. Был с какой-то девчонкой. И помню словила один раз его взгляд, и подмигнула. 

Это была не я. Алкоголь. Онежа так бы никогда не сделала. А Женя сделала. Когда все начали потихоньку расходиться, я все ждала момент, чтобы остаться с ним наедине. Даже на эту деваху на его коленях было плевать. Пошла помочь убрать грязную посуду.

Полумрачная кухня. Мы одни. Как сейчас помню, подходит со спины, я только пискнуть успела и обернуться. Дальше мозг отключился. 

Нас же могли застукать, увидеть, снять… В молодости все просто. В большинстве случаев действуешь по принципу - пронесет.  Не пронесло. Я забеременела. 

Губы горят от поцелуя. Стыдно, но хочется еще. Сама же наговорила ему, что так плохо - бросил одну, сразу ко второй, - но в душе я потираю руки, что Элла профукала его. Не знаю, что между ними произошло, но он не особо и убивался горем от расставания, а значит, там было не серьезно.  

- Ты скоро? - слышу за дверью. 

- Да. - Выключаю воду, быстро вытираюсь полотенцем.

Как ни крути, но у нас была общая дочь, о которой он не знает, но про которую я должна рассказать. 

Вот только как подобрать слова. Он многое для нас делает, а сам при этом говорит, что не готов к детям. Значит, и поцелуи его это только так, чтобы развлечь себя. Нас втроем он не рассматривает. Дружить, помогать да, но брать ответственность за ребенка нет - извините. 

Что ж сложно то так?! Сказал бы, хочу такую дочку, как Катя, я бы ему и выдала все. А если не хочет? Может, стесняется рассказывать потом кому-то, что у него немая приемная дочь - это не то, чем хвастаются. Со сложным ребенком еще сложнее.