— Да, сказал, чтобы я смотрела на медведя и думала о нем.

— О работе надо думать, а не о плюшевых медведях, — Миша кидает мне в ответ, хотя я не с ним разговаривала, и, забрав пропуск, идет в сторону лифта.

Закатываю глаза перед охранником, передразнивая босса. Пусть думает, что хочет. Главное, чтобы не понял ничего про беременность.

Специально медленно иду к лифту, чтобы Миша успел уехать, но он решил иначе. Специально не спеша заходит в лифт и ждет меня. Захожу следом и, развернувшись к нему спиной, нажимаю на кнопку нашего этажа.

— В девять десять, Валерия, зайдете ко мне. — Официальность так и прет. Не хватает только красной дорожки. — По работе.

— Можно подумать, я захожу туда еще и не по работе, — вырывается в ответ.

— Пожалуй, стоит ввести штрафы за спор и прирекания с начальством, — усмехается мне в спину.

— Да что там вычитать. — Оборачиваюсь в его сторону, — себе небось насчитал, как положено. — И снова отворачиваюсь к дверям.

— Я никого не держу.

— А я тут надолго и не задержусь, не волнуйся.

Если бы наш диалог продолжился дальше, то за пререкания с боссом я бы ушла в минус. Благо лифт тормозит на нашем этаже, и я выхожу первой, направляясь прямиком в наш кабинет.

— Всем привет, — здороваюсь и усаживаю медведя на стол возле монитора.

— Медведь?

— Да, подарок, — вру всем. Надо было все-таки купить этого медведя после работы. Но страх, что их разберут взял тогда верх. — А вы что обсуждаете?

— На следующей неделе у шефа день рождения. Смотрим, что купить. Ты скидываться будешь?

— Да, а что дарить будем?

— Вот думаем, может что-то с гравировкой? Ручку и ежедневник, например.

Сказала бы я, что подарить, но молчу про свою идею. Это я подарю от себя лично.

— Может у вас, как у дизайнеров, есть какие-то инструменты. Я не знаю. Графический планшет или что-то еще.

— Точно, слушайте, я видела, что недавно выпустили…

— Эй, Орлова, — слышу в дверях голос Вероники, прерывающий нас. — Тебя шеф вызывает, ты что не слышишь, что телефон разрывается?

Черт. Как могла забыть! Часы уже показывали двадцать минут, а я напрочь забыла, что он просил зайти еще десять минут назад.

— Иду, — огрызаюсь в ответ. — Ну дальше без меня. — Подмигиваю ребятам и, прихватив блокнот и телефон, иду за секретаршей.

Сейчас Потапыч еще скажет, что я специально проигнорировала его приказ…

Стучу несколько раз в дверь, подавая знак, что я тут и сейчас войду. Миша сидит за столом и, хмурясь, смотрит на дверь.

— Извините, Михаил Егорович, — первой начинаю разговор, потому что действительно я забыла. — Меня отвлекли и я забыла. — Он приоткрывает губы, чтобы что-то сказать, но потом с выдохом их закрывает. — Я вас уважаю и все, что вы говорите, выполняю, но сейчас забыла. Не специально, честно.

— Садись. — Легким кивком головы указывает на стул. Он не в восторге от моего игнорирования его просьб, но такое ощущение, что уже устает бороться с ними. Если вдруг он решит уволить меня, то это будет полнейший аут. — Я видел в соцсетях, что аккаунты ты ведешь и развиваешь.

— Да, — покорно киваю в ответ, стараясь ничем его не задеть, и сжимаю кулачки под столом, чтобы привлечь удачу.

— Давай запустим еще одну рекламу.

— Да, конечно, — облегченно выдыхаю, что на этот раз пронесло. — Только понедельник не самый лучший для этого день, но если ты настаиваешь…

— Нет, не настаиваю, давай сегодня сделаем макет, завтра запустишь.

— Отлично, какой рекламный бюджет?

— Что ты предложишь? — Мне сейчас неимоверно приятно, что он спрашивает мое мнение и даже готов прислушаться к нему.

— Тысяч пять рублей, для начала, но я бы заложила больше. Десять, двадцать.

— Прошлый раз тебе семьсот рублей хватило, — напоминает и наблюдает за мной.

— Сколько с этих семьсот реально пришло?

— Человека два.

— Вам нужно два человека или больше и крупнее? Ты же планируешь расширяться.

— Хотелось бы.

— Тогда начинаем с пяти тысяч. Мне отдавать ничего не надо, я скажу, как пополнить рекламный кабинет. Раз уж я зашла, могу я отпроситься в четверг с обеда? Мне надо в поликлинику.

То мое головокружение сыграло мне на руку. Теперь я могла отпрашиваться на обследования и тянуть время, что надо сдать кучу анализов. На самом же деле сложно предположить, что завтра я иду на первое УЗИ.

— Конечно, что-то серьезное?

— Надеюсь нет, — усмехаюсь тому, что ему как будто интересно.

— Что я смешного спросил?

— Михаил, вы ясно дали понять, что плевать хотели на меня, так зачем сейчас все эти вопросы. Если хочется о ком-то позаботиться, то ваша секретарша спит и видит, когда же вы обратите на нее внимание. У нее что-то с нервами не то. Так что займитесь лучше ею. И, если все, то я пожалуй пойду. — Я отодвигаю стул, чтобы встать.

— Я обо всех сотрудниках переживаю.

— Правильно, если вдруг какой-то раб станет слабым и не сможет затянуть свой кирпич на пирамиду, то надо думать о замене такого раба.

— Это вы меня так обсуждаете?

Блин. Наши личные с ним трения не повод подставлять ребят.

— Нет, это мое мнение.

— И что я не так делаю, что вы чувствуете себя рабами?

— Зарплата маленькая.

— Это говорит мне дочь миллионера. Чего ты работаешь тогда тут, если маленькая? Думаю, у тебя хватает связей найти более достойную работу. Или у того, кто медведей дарит, денег только на игрушки и хватает? Или тебе надо что-то от меня? Я вот все думаю и никак не пойму. Все не так, но ты не уходишь.

Все действительно не так, но и уйти мне пока некуда. Медведь этот еще. Ведь его зацепило не то, что его подарили, а то, что его подарил кто-то простой и без пафоса.

— Я могу идти работать?

— За эту маленькую зарплату?

— Да, за эту маленькую зарплату.

— Можешь.

Радовало то, что он ни о чем не догадывался, и одновременно злило, что он, похоже, и не хотел знать.

Чем ближе подходило время к первому УЗИ, тем больше я себя накручивала. И к обеду четверга уже раз пять сбегала в туалет, успокаивая нервы. Возможные отклонения в развитии ребенка, пороки, синдромы. Учитывая те диагнозы, что ставили врачи до беременности, что-то действительно могло пойти не так.

Еще и литр влитой в себя воды вот-вот готовился сорвать шлюзы с петель. Я пытаюсь отвлечься и не думать об этом. Смотрю на пару напротив. Как парень с кольцом на безымянном пальце держит за руку жену и, не стесняясь, что-то шепчет ей. Наверное, так и должна проходить счастливая беременность. Заботливый муж, нежность и теплота. Я опускаю глаза в пол. Хочется спрятаться от них, потому что ощущение, что у меня на лбу написано “мать-одиночка”.

— Орлова, — звучный голос доносится из-за двери и я с облегчением выдыхаю. Очередь, хоть и длинная, но все же не бесконечная.

В кабинете УЗИ меня не жаловали. Среди потока цифр и каких-то показаний до меня донесли лишь то, что с плодом все нормально. Даже не ребенок, не человек, для них это просто плод. Но для меня целая Вселенная. Тайна, которой хотелось делиться со всеми. О которой хотелось прокричать и похвастаться. Но самое страшное, что могло произойти — это если эта информация дойдет до отца. Боюсь меня не защитят ни Алиса, ни Миша, никто…

Я возвращаюсь домой и прикрываю дверь в комнату. Раздеваюсь и остаюсь в одном белье. Разворачиваюсь боком к зеркалу, рассматривая свой профиль и живот. Для посторонних, конечно, еще ничего не видно, но я то знаю свою фигуру. Грудь как будто стала больше. Да и живот уже немного увеличился. Я смотрю на себя и, улыбаясь, надуваю воздухом живот настолько, насколько получается, чтобы посмотреть, как буду выглядеть через пару месяцев, когда ребенок начнет стремительно расти.

— Лер, пошли, ужи… — Слышу осекшийся голос тети Нины в дверях, — нать. — Заканчивает она и замолкает.

Я тут же сдуваю живот и разворачиваюсь к ней спиной, чтобы натянуть футболку и леггинсы.