— Приятного аппетита и не плачь, хорошо? Узнаю, все оставлю и приеду.

Усмехаюсь в ответ и обещаю, что не буду.

Мы разъединяемся. Эта дистанция между нами все еще держится, пусть и напряжение спадает. Мы либо сойдемся после этой поездки, либо навсегда прекратим попытки сойтись.

Он лучше уволит ее… Насколько это правда, я не знаю, но если бы ему было все равно, он бы сейчас не оправдывался и не успокаивал меня.

Я представляю лицо Вероники и показываю ей средний палец. Потому что сейчас мне больше хочется верить ему, а не ей.

Я жду воскресенья. Часы считаю, когда наконец его самолет коснется столичной земли. Миша обещал сразу заехать ко мне. Я не знаю еще, как вести себя с ним. Разговоры по телефону — это одно. А стоять вот так и смотреть друг другу в глаза…

Но мысль, что он совсем скоро будет тут, в городе, заставляла глупо улыбаться. Так, что губы уже болели, а уголки с такими темпами придется скоро зашивать. Прогулки по Питеру хороши, но, когда он рядом, в тысячу раз лучше.

Зачем мне она, если у меня есть вы…

Я так и не попросила раскрыть полное значение этой фразы, но мне почему-то так хорошо от нее. Я могла бы просто жить этой фразой и думать, что так и есть на самом деле.

Стук в дверь и сердце начинает колотиться. Я смотрю на часы. Миша уже должен был приземлиться, но вряд ли так быстро доехал. Хотя…

Дверь приоткрывается и я уже растягиваюсь в улыбке. Наконец-то он вернулся.

Но, когда в проеме вижу посетителя, все переворачивается и улыбка заменяется дрожащими от страха губами. И дело даже не в том, кто передо мной, а в том, кто стоит за ним.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Они меня нашли. Снова вспомнили о моем существовании, хотя я не просила. Тут нашли. Перинатальный центр ведь красноречиво объясняет, что я тут делаю и почему. Даже скрывать не получиться.

— Хай, — здоровается на английском.

— Хай, Ван, — поднимаю руку, здороваясь с ним, и прислушиваюсь. Где-то же должен быть и отец. Не нашел бы Ваня меня сам тут. Да и вряд ли бы искал. Тут папа точно приложил руку. А я уже надеялась, что отстанут от меня и забудут, как ложку дегтя.

— Это тебе, — Ваня идет ко мне с букетом роз и кладет его на тумбочку. Наклоняется и, хоть я и отворачиваюсь, все равно целует меня в щеку. Я смотрю на букет и понимаю, что даже ставить в вазу его не буду. Хоть он и не виноват ни в чем.

— Что ты тут делаешь? — Если он думает, что я забыла о нашей последней встрече, то ошибается. И задабривать меня цветами бессмысленно. Для себя я решила давно, если он поднял на меня руку, то больше мы вместе не будем. Никогда.

— Прилетел к твоему отцу и захотел с тобой встретиться. Он начал тебя искать и обнаружил тут. Почему ты не сказала? — Поджимает губы, переплетая пальцы, и присаживается на край койки.

— Где он? — Плевать мне на его страдающий и виноватый вид сейчас, на его вопросы и цветы. — Где отец?

— Разговаривает с медсестрой на посту и ждет врача.

Значит, тут. Твою мать. Срок у меня уже большой, он не заставит меня сделать аборт. Да и я уже не девочка, чтобы манипулировать мной. Только это волнение так некстати. Мне бы лежать и ждать Мишу…

Миша… Черт. Они не должны встретиться. Иначе будет взрыв. Я беру телефон и быстро строчу Мише сообщение, чтобы не приезжал. На ходу придумываю, что мне назначили какую-то расслабляющую процедуру на пару часов, а посетителей пока пускать не будут.

Надеюсь, что поверит в мою ложь. А с этими двумя я как-нибудь разберусь сама. Тут главное, чтобы они не задержались надолго. Да и Миша не поймет, если увидит у меня Ваню. Не так все поймет.

— Лер, прости, — Его рука скользит по одеялу и, коснувшись моей ладони, сжимает ее. — Я тогда неправильно себя вел. Не должен был всего того говорить тебе и тем более делать больно. — Ван, не надо. Мы расстались.

— Ладно. Тогда буду кратко. Я хочу, чтобы мой ребенок жил со мной. А ты сама решай, хочешь ли ты жить с нами или нет? — Смотрит мне в глаза и говорит эту чушь. А во мне эхом отдается голос отца, стоящий за этим. На пару секунд даже дыхание перехватывает от их планов.

— Выноси себе сам, роди и живите счастливо, — усмехаюсь в ответ.

— Ты мне родишь.

— Ты с ума сошел? И я не собираюсь отдавать тебе моего ребенка, и тем более жить с тобой. А если вы будите вот так ходить и нервировать меня, то я и вообще его не выношу. Я не просто так лежу в больнице.

Я инстинктивно прикрываю живот одеялом, чтобы Ваня даже не смотрел туда. Это я перед ним тут смелая, хотя знаю, что он сильнее меня. А с отцом втройне сильнее.

Телефон рядом начинает вибрировать. А у меня внутри все переворачивается. Это Миша… А если он уже тут и вдруг не увидел мое сообщение. Сейчас придет, а тут Ваня с розами на кровати сидит.

Метаясь между желанием ответить или скрыть его, я выбираю второе. И сбрасываю входящий вызов. Надеюсь, он не обидится, а подумает, что я на самом деле занята. А мне надо всего немного времени, чтобы выпроводить непрошенных гостей.

— Тут, да? — Узнаю из коридора голос отца и понимаю, что это было только начало. Глупо было надеяться, что он не зайдет.

— Вань, — Беру его сама за руку и заглядываю в глаза. Прежде, чем появится отец, я должна попытаться. — Не делая этого. Не слушай его. Давай останемся друзьями. Не иди за ним. Ты не такой. Тебе не нужен этот ребенок. И малыш никогда не будет счастлив, если будет жить без мамы. Я к тебе не вернусь, потому что люблю другого человека, а ты найдешь девушку из своего круга и страны.

— Где моя любимая доченька? — Отец входит в палату и, улыбаясь, выглядывает из-за угла. От его улыбки хочется натянуть одеяло на голову и спрятаться. — А я оказывается дедом скоро стану, а меня даже никто в известность не поставил. — Он подходит к кровати и кивает Ване, чтобы уступил место. — Ты меня прям в неловкое положение ставишь, Лерусь. Я тут тебя решаюсь перевоспитать по бразильской системе, а ты, оказывается, беременна. Почему не сказала? — Он даже слово не дает мне вставить и лезет в карман. — Так, держи ключи от квартиры и машины. — Опускает на тумбочку рядом с букетом цветов две связки. — Кредитки я твои все разблокировал. Мой внук не должен в чем-то нуждаться. Клинику сменим на лучшую. Свадьбу сыграем…

— Мне и тут хорошо. Не надо ничего. К тому же мне запрещены переезды. — Решаюсь перебить отца, хотя знаю, что он этого не любит. А мне все равно, потому что я не завишу теперь от него.

— Я сам с врачом договорюсь и все решу.

— Пап, я останусь тут и вообще я устала, может вы пойдете уже? — Я говорю мягко и даже называю его папой, чтобы не злить. А больше всего не хочу, чтобы они встретились с Мишей.

— Видишь, как все хорошо получилось. Вы помирились, у вас будет ребенок. Так и должно было быть сразу. — Он как будто не слышит меня и продолжает озвучивать свои планы.

— Пап, мы не помирились, и я не буду с ним, — киваю на Ваню, но продолжаю говорить спокойно. Он должен услышать меня и принять это. — И я не отдам вам своего ребенка. — Я специально говорю на русском, что бы Ваня ничего не понял.

— Ну это же такая партия! Где ты еще такого лоха китайского найдешь, который будет тебя дуру любить?

— Я не дура, — повышаю голос, который отдается волнением в животе. — И деньги мне ваши не нужны. Я просто хочу спокойно жить со своим ребенком.

— Как ты будешь жить? Не смеши меня. — Он усмехается и упирается рукой в кровать. — Ты Орлова — ты привыкла к безбедной жизни. Это у тебя в крови. Любовь к деньгам и роскоши. Скажешь, что ты счастлива жить так, как живешь сейчас? Может ты разлюбила шоппинги и свои бутики? Или больше не любишь курорты с “все включено”? Все это твое снова. И ты не сможешь этому сопротивляться. — Он знает, куда давить, напоминая мне о моей прошлой жизни. Которую я любила. И о которой, думаю, и не забыла. Да, приоритеты поменялись, но привычки так быстро не исчезают. — Мы с матерью будем приезжать к тебе в Китай. Это же круто. М?