Я была такой голодной, что только чувство приличия позволяло сдержать напавший на меня страшный жор. Я доела суп, мне сменили тарелку и принесли мясо с горошком. Очень мягким и нежным, такие сорта у нас поспевают в самом начале лета и держатся в меню сезонных блюд не дольше недели – уж очень прихотливы в хранении и быстро перерастают и становятся жесткими. Взяла бокал и чуть не отхлебнула, опомнившись только от запаха, ударившего в нос газами и амбрэ бормотухи. У меня от этого запаха сразу всплывал момент, когда я тонула. Я отставила бокал. Подошла служанка, и я попросила принести чай.

– Лора, тебе не нравится вино? – маман отпивала из бокала и закусывала кусочками мяса.

– Я не хочу, от него в желудке есть неприятная тяжесть, тем более днем, – я хотела закрыть тему, но поздно поняла, что снова совершила ошибку.

– Что такое желудок, Лора, ты второй раз говоришь это слово, и как я поняла, оно касается еды. Что такое желудок? – кроме мамы на меня внимательно смотрели мужчины.

– Это место в животе

– Какое место, Лора? – теперь к допросу подключился отец.

– Там, внутри, место, где переваривается пища.

– Что значит переваривается? – Нотинг решил присоединиться и уже улыбался, отложив приборы.

– Та пища, которую мы съедаем попадает в желудок, и там переваривается, ну, это как перемешивается, мелко перетирается, а потом усваивается.

– Таак, Лора, у тебя все хорошо, голова не кружится? – отец с серьезным видом вставал, отложив салфетку, и направлялся ко мне. Нет, только не сейчас. Я еще хочу есть, у меня кроме кофе с раннего утра ни росинки не было во рту. Не моя вина, что у вас здесь не знают о желудке. Надо выяснять где я.

– Ха, ха, какие вы смешные, – кроме как это, из меня ничего не выдавилось, идея сама, как вспышка, возникла в голове. – Ну что же вы такие серьезные, и пошутить нельзя. Откуда мне знать, что там внутри? – я смеялась как могла, и увидела, что отец остановился и тоже начал осторожно улыбаться, а потом засмеялся по-настоящему.

– Доченька, ты стала странно шутить, наверное, тебе не стоит читать эти журналы для горожан, где рассказывают о том, как ведьмы обороняются на судах. Скорее бы их всех перевешали, – мама тоже смеялась, но мне стало не смешно – второй раз за день про повешенных, и это только обед. День повешенья какой-то. Ладно хватило ума не спрашивать, вешают ли их прямо за шею. Сработала, наверно, моя хитрость – раньше я бы не смогла так быстро отмахаться.

Аппетит пропал неожиданно – только что я считала, что могу съесть быка, а тут прямо как отшептали от тарелки. Я выпила чай, принесенный служанкой, посмотрела на стол и решила валить отсюда, пока снова чего лишнего не брякну.

– Извините, мне все же тяжело столько времени сидеть, я пойду прилягу. Спасибо, что навестили нас, мистер Нотинг, надеюсь, скоро мы с вами встретимся, чтобы продолжить работу, – я начала вставать, и Рита сзади отодвинула мой стул. Льюс отложил салфетку с коленей, встал и подошел ко мне. Он снова потянулся за моей рукой и я охотно протянула ее ему. Когда он ее чуть сжал, я ответила таким же сжатием, и увидела в его глазах огоньки радости. Надо же, забили парня и запугали, а он вон какой добрый и теплый.

– Отдыхайте сколько нужно, мисс Лора, мы все еще успеем, ваше здоровье сейчас – самое важное, – он чуть поклонился, и я решила, что на этом все. Посмотрела на отца – он не вставая мотнул головой и продолжал есть. Мама смотрела на меня очень внимательно и кусала внутреннюю сторону нижней губы, это значило, что она думает о том, чего очень хочет избежать – я знала этот жест как никто. Хоть бы отмазка про шутку сработала!

– Рита, срочно рассказывай про ведьм, – я начала расспрашивать, как только за нами закрылась дверь. – Снимай все эти красоты с меня, и рассказывай.

– А что с ведьмами? Ведьмы тут – хуже воров и предателей королевства, потому что обманывают и несут мор людской.

– Как обманывают? Все расскажи.

– Ну, они нарушают Божью волю – если человек должен умереть, так решил Бог Гасиро. Сейчас вот все винят ведьм, что поля умирают, что урожая нет. Раньше их отлавливали и выгоняли за королевство – только язык отрезали и клеймо на лбу ставили, а сейчас вешают, и сразу после этого топят. – Рита говорила спокойно, словно это было будничным и естественным событием – повесить и утопить человека как сходить сначала в супермаркет, а потом зайти в кафе.

«Только язык отрезали и клеймо на лбу ставили» – да вы шутите? Только? Бог мой Иисус, не оставляй меня одну наедине с этим Гасирой, я ведь крещеная, а ты ведь не за тело, ты ведь за душу отвечаешь, значит ты со мной.

– А как можно доказать, что это ведьма? Или она прямо колдует на глазах у всех? Или любую могут схватить, которая не понравится инквизиции?

– Кому не понравится?

– Как называются люди, которые ведьм ловят?

– Дети Гасиро, как еще-то. Они и слова о Боге рассказывают, и в семьи приходят жить, если кто Бога забудет – напоминают и на путь прежний ставят.

– Ужасно, – это я сказала, а подумала вообще другое слово.

Так вот почему мать побелела как тряпка в хлорке, когда я про внутренности начала трындеть. Вот почему отец встал. И это я еще при чужом человеке! Как приставят к нам сейчас такого сожителя с Гасирой в голове, и накроются все мои планы полной Гасирой. Ведьмы, значит, лечат людей, а врачи здесь на что, ведь сидел со мной этот дяденька рядом, когда я очухалась.

– А врачи есть? Ну, доктора или знахари?

– Нет, я таких слов не знаю, мисс Лора.

– А кто сидел со мной, когда я пришла в себя?

– Так Дети Гасиро и были, приходили по одному в день и говорили с тобой – Богу про тебя рассказывали, просили вернуть, ведь ты в его руках. Раз выжили вы – значит он решил так.

– Ясно, Рита, видимо, сказки на сегодня отменяются. Теперь срочно рассказывай про завтрашний бал – что там нужно делать, как с королем себя вести?

Мы говорили до темна, потом репетировали странные завертушки ногами, которые нужно станцевать перед его величеством, и много другого, пока в животе не заурчало. Ели мы вместе и молча. Думала я о ведьмах. Язык мой – друг Детей Гасиро, которые в любой момент могут меня сначала подвесить прямо за шею, а потом утопить – прямо в воде. И все, здравствуй, доктор Хаус, это я, уровень я завалила, давайте начнем сначала. А он скажет: сделайте ее кошкой, и отправьте родиться где-нибудь в селе Осинки Московской области у бабки Настасьи.

Представляя, как буду жить, будучи кошкой, и оставят ли мне мозг человека, заснула.

Проснулась от шума по всему коридору. Похоже, громко шептались там все, кто есть в замке. Я выглянула в коридор, в его начале – в холле у лестницы толпились служанки и незнакомые мне женщины. Я подошла к ним, и поняла, что вся эта делегация прибыла в крыло моей мамули. Тут были швеи, помощницы швей, мадам Корье с помощницами, что будут делать прическу сначала маме, а потом и мне. Ладно, хоть не сразу ко мне, может еще успею к Трою на кофе.

Забежала в кухню, и сама начала варить – кухарка бегала как заведенная – день сегодня прямо так скажем не очень обычный – столько народу и такое событие – целый бал у короля! За то глянула она на меня с благодарностью, а я ей улыбнулась.

К Трою я пробиралась тем же путем – через крыло отца, только вот пришлось Риту попросить постоять в проходе – загородить меня от толпы. Дверь была открыта, как Трой и обещал.

– Я думал вы сегодня не придете, там такое творится – кареты снуют туда-сюда, – он шел ко мне с балкона, – хоть один адекватный человек тут – ученый, поди он то понимает, что вешать за шею лекарей – себе хуже делать.

– До меня еще очередь не дошла, так что, у меня есть немного времени, а вы не торопитесь?

– Я сегодня не выезжаю из замка – всем не до меня, так что, работаю сегодня здесь.

– А на бал вы не идете?

– Я не приближен к королю так близко, как вы, да и лишний раз лучше не попадаться людям на глаза.