Мы вышли на балкон и сели за стол. Сегодня собирался дождь – небо было стальным и тяжелым с самого утра. Было бы хорошо, если мне не пришлось ехать на бал – сидеть здесь и говорить с ученым было намного интереснее, чем притопы перед королем и тупые танцы под дудки – по описаниям Риты, они были самым модным сейчас инструментом.
– Трой, что вы думаете о ведьмах?
– Какой неожиданный вопрос ранним утром от столь милой мисс! – он сначала опешил, а потом засмеялся.
– Я не верю в них.
– Но, тем не менее, они есть, мисс Лора.
– Думаете, именно они вредят полям и портят семена?
– Это скользкая тема, мисс Лора, – он как-то съежился и чуть оглянулся по сторонам. Потом встал и ушел с балкона. Я услышала звук замка – закрыл дверь на ключ.
– Я не верю, что они портят поля и семена, Трой.
– Я тоже не верю, но это мы обсуждать не можем, Дети Гасиро знают точнее.
– А то, что они лечат людей – не дают им умирать, на это что скажет ученый?
– Мисс Лора, я сейчас занят очень сложным делом, и лучше отложить этот разговор на потом, давайте я закрою за вами дверь, – он встал и положил на стол тетрадь, что носил с собой. Я посмотрела на нее, и увидела их алфавит в столбик, а рядом неизвестные загогулины.
– Что это, мистер Корт? – я назвала его более официально, чтобы он перешел на деловое общение.
– Я придумываю шифр, Лора, он мне нужен для общения с вашим отцом без короля.
– Я могу вам помочь, у меня есть готовый
– Не может такого быть, Лора.
– Может, дайте перо.
Он открыл тетрадь, принес перо и чернильницу. Я знала их алфавит, и шифр должен быть понятен им, а на русском они читать не умеют. Это классно. Так я и дам его, и не дам. Просто насквозь прописала от «Я» до «А» третьим столбиком наши буквы.
– Вот, смотрите, такие буквы вообще не похожи на наши буквы, как будто это просто набор знаков, ну, или кто-то баловался. В них нет очередности, а значит, шрифт не разгадать. Пользуйтесь, мистер Корт. Очень жаль, что мы не смогли поговорить как друзья, проводите меня, – я отправилась к двери, а он стоял с тетрадкой и тер висок, так что мне самой пришлось открыть дверь и выйти, оставив его с моим шрифтом.
Рита дежурила в холле, и шипела на меня, мол, увидят – меня поругают, а ее накажут. Мы пошли в комнату, куда служанки уже носили воду, наполняя ванну. Рита принесла завтрак, и дала понять, что сегодня еды не будет до ночи – на балу девушкам есть не принято – платье лопнет. Лицо у них лопнет, блин – людей вешают, людей в долину на голодную смерть отправляют, фанатикам поддакивают. Психовала, но ела, кто знает, может и к столу не подпустят, а у меня еще растущий организм и плохо для желудка есть один раз в сутки. Главное – больше никаких желудков и селезенок, иначе да, прямо за шею.
В обед процессия из одевальщиц и парикмахеров пришла ко мне. Я уже сидела начисто отмытая, с коротко остриженными ногтями, в майке на бретелях, панталонах и чулках. Стул поставили посреди моей комнаты. Дорогой Архангел, я могу быть и пострашнее, и победнее, но можно мне другое место?
Через четыре часа у меня на голове вырос кандибобер размером со свадебный торт. Вся длина волос была использована так тщательно, что я пожалела, что не остригла их. Если мою прическу забрызгать синей краской, я могу косплеить Мардж Симпсон[1].
Теперь мне полагалось встать на табурет и запрыгнуть в платье – спуститься в него, потому что, если положить на пол, на нем будут заломы и складки. Стоп, стоп, а как же присесть? А присесть, оказывается, можно будет только в карете, но не раньше, потому что заломы от дивана кареты известны дамам, и они простительны.
– Ужасно, – пробубнил мой рот, используя встроенный переводчик негодных слов, потому что я сказала пятнадцать слов возмущения, а вышло только это. Где ты был, Архангел, со своей программой замещения, когда меня выперли из ресторана.
Ладно хоть каблуков они не придумали, – думала я, направляясь к карете. С мамой мы ехали в разных, потому что два платья там не умещались. Отец уехал прямо перед ней. В уголке моей кареты сидела Рита и боялась двигаться, чтобы не задеть платье.
– Рита, а как можно избежать бала?
– Только если вы будете лежать без сознания, мисс Лора.
– Значит никак. Рано я очухалась, вот после этого всего – было бы в самый раз.
Мы выехали за наш сад, и я впервые увидела то, что называли «королевством». От нашего замка дорога тянулась между деревьями, они стояли «по ниточке» – ровнехонько. Королевский замок был на высокой горе, как рассказывала Рита, но пока его видно не было, зато сейчас хорошо была видна «Великая королевская стена», как я окрестила каменный забор, к которому дорога вильнула лишь раз. Это высоченное сооружение – крепость, на которой размещалась оборона.
– Там, по верху ходят солдаты, их очень много и у всех луки и топоры, – Рита рассказывала о том, на чем останавливался мой взгляд. – С другой стороны крепости город, там живут ремесленники, купцы, там есть несколько заводов, где работают люди из поселков. Потом деревни и поля, и еще города, но чем дальше от замка, тем беднее люди.
Ну, все как везде. Здравствуй, средневековый МКАД, в этой жизни я живу прямо возле «Красной площади», но что-то мне подсказывает, что везением это назвать нельзя.
Дорога начала подниматься в гору и вдали, наконец, показался королевский дворец – крепость. Вот он-то был точной копией замков из сказок – множество башенок, соединённых стеной, а внутри что-то готическое, с крышами, словно стрелы. Ближе я рассмотрела детально – сужающиеся кверху оконные проемы, что начинаются от второго этажа, многослойное обрамление окон. Такие я видела только в сказках, и даже не уверена, что это готика.
Карета переехала мост – конечно, как без него! Скорее всего, его поднимают, когда злые вражины хотят убить «доброго короля». Наш-то, вообще – спит ли ночами, имея за стеной такое количество дядьев, братьев и сыновей – бастардов? Карета подъехала к открытым воротам, на секунду встала и покатилась внутрь. У входа было несколько слуг, что помогали выйти моей маман. Она была со своей служанкой. Отец тоже стоял здесь, высматривая мой транспорт. Я вышла, боясь сделать неверный шаг и запутаться в юбках. Вместе мы поднимались по высокой лестнице к открытым дверям, высоту которых можно прировнять к трехэтажному дому. Мда, дорого и с бомбошками, все как надо!
Мы вошли по длинному коридору в большую залу, и подняв голову я увидела наших кормильцев – короля и королеву. Мы шли по центральной аллее залы, на которую не выходил никто. По левую и правую сторону были люди – я вертела головой, хоть и знала, что это неприлично.
За спинами гостей, у стен, толпились служанки и компаньонки.
Король сидел в кресле, но здесь сравнение со сказкой можно закончить – кресло было невысоким, с подлокотниками и мягкой спинкой, но она была ниже головы. Мой трон в туалете выглядел значительней – интересно, кто постарался привить мне прямо с туалета любовь к трону? Я быстро рассмотрела короля и его семью и при пересечении серой полосы на полу, как учила Рита, опустила глаза и наблюдала за происходящим впереди исключительно через опущенные ресницы.
Королю чуть за сорок или около сорока. Если бы он был одет в джинсы и свитер, то я могла принять его за слесаря из ЖЭКа. Я думала, король должен иметь какую-то породу, читающуюся на лице без всяких корон. Короны не было, была шапочка синего цвета и такой же синий плащ, накинутый на плечи. Под плащом был пиджак – сюртук, как носил мой отец, синяя, только немного светлее, нежели верхняя одежда, рубашка с манишкой, узкие прямые брюки, туфли, отороченные мехом.
Принц, что стоял у его правой руки был одет так же, только синей шапочки на его голове не было. Парень был достаточно симпатичный – похож на мать. Темноволосый с легким намеком на полноту, но она ему шла и придавала свежести, молодости. Лет восемнадцать – двадцать.
Королева стояла у левой руки, положив свою правую руку на плечо короля. На ней было синее платье с кринолином, но верхняя часть была закрыта перелиной из белого меха, похожего на горностаевый. На голове сложная прическа, но чуть ниже моей – видимо она уже познала дзен этой жизни и состригла лишние сантиметры.