На рынке мне вдруг стало сорок пять лет. Сменилось много времени и много птиц. Мы с соседкой снимали комнату далеко от Москвы. Мы торговали всякой ерундой – мочалками, ситечками и дешевыми ножами.

На неделе я ездила в электричках и продавала полотенца и носки. А вечером мы пили вино. Было жаркое лето и мы решили выбраться на речку и купаться. Мы взяли «Каберне», оно стоило столько, сколько у нас было денег, и пошли пешком в соседнюю деревню. Это было не то вино, которое делал дедушка Вано, это было вовсе не вино, но оно давало мне спать.

На берегу мы выпили бутылку и к нам подошли мужчины. Они назвали нас «леди», и сели пить с нами.  Когда разлили вторую бутылку, мне в пластмассовом стакане осталась самая малость – чуть закрыло дно.

– Ляля, тебе досталась доля ангела, – сказал один из наших новых знакомых. Лялей меня звали все, а Лали – только дедушка и бабушка.

И я пошла купаться....

«Доктор Хаус» щелкнул пальцами, и я очнулась. Понимание того, что я мертва пришло как автобус. Когда приходит автобус, ты не плачешь, не стенаешь, не хочешь от него убежать.  Я просто умерла. Я села в это понимание как в автобус, и позволила ему везти меня. В горле больше ничего не мешало словам. Не стало обиды, не стало жалости к себе.

Я села на полу удобнее, и все слова, что говорил  «Хаус» стали для меня понятными и важными.

Так я перестала быть птицей, и стала ангелом. Но очень ненадолго.

– Вы не были виноваты в своей смерти. Вы еще не закончили те дела, которые должны были закончить, – наш Архангел ходил между нами, словно учитель в школе умалишенных – говорил нараспев, наклонялся к нам, чтобы посмотреть нам в глаза – действительно ли мы слушаем внимательно?

Дверь в стене открылась и к нам вошла женщина с белоснежными гладкими волосами. На ней было такое же длинное платье, что и на архангеле. Это наверно Благодать, что спустилась с гор. Дедушка говорил, что, если быть добрым, она спустится. Но Благодать молча подошла к девушке из нашей группы и взяв ее за руку увела с собой

– Она вернется обратно, архангел? – меня беспокоил сам факт того, что Благодать выбрала не меня.

– Лали, прошу тебя, помолчи. За каждым из вас в нужный момент придет ваша путеводная звезда, и проведет в новую жизнь, – он говорил уже сквозь зубы, это значило, что лучше заткнуться.

– Итак, вы можете выбрать только три характеристики для своего нового тела, которое вы поведете. Прежние души не справились, и могли завести эти тела в такие же ситуации, как и ваши. Мы не успеваем отследить всех, но тех, кого успели мы можем вернуть к жизни, – он замолчал, значит теперь точно можно задавать вопросы.

– А можно выбрать тело? – я словно второклашка тянула вверх согнутую в локте руку.

– Лали, специально для тебя, – его лицо вдруг оказалось прямо напротив моего. – Ты можешь выбрать три прилагательных, которые будут принадлежать этому телу. Прилагательные, это слова, которые отвечают на вопрос «какой», «какая».

– Какие…

– Что? – архангел кричал, это точно плохо. Но он задал вопрос.

– Какой, какая, какие – прилагательные отвечают на три вопроса, а вы озвучили два.

– Тебе, Лали, в порядке исключения, можно будет выбрать характеристику для своего тела, ответив на вопрос «какие», – он сел, и зажал голову между ладоней.

В комнату вошел молодой человек в белой рубахе – кого сейчас он заберет, и как скоро придут за мной? Он увидел меня, улыбнулся, и направился ко мне.

– Э,э, подожди, я еще не закончила здесь, я не знаю как попасть в новое тело, архангел Хаус еще не рассказал нам, – юноша подошел ко мне и взял за локоть, я поднялась, словно он нажал нужную кнопочку, и организм сработал сам.

– Прощайте, Лали, выбирая характеристику, произнеси слово «умная», я прошу тебя, иначе, ты еще много раз появишься здесь, и твоя Благодать никогда не сойдет на тебя.

– Откуда ты зна…, – я не успела спросить откуда он знает про Благодать, которую обещал мне мой дед, потому что мы вышли за дверь. Нас окружал зеленый луг. Запах цветущих трав был такой яркий и сочный, что воздух можно есть ложкой, как мед.

– Лали, ты должна подумать, и сказать какой будет женщина, в чьем теле тебе предстоит жить. Только прошу, не торопись, подумай. И я должен тебя предупредить, что для тебя будут действовать ограничения.

Я не могла разлепить рот, видимо Хаус это сделал, чтобы моя путеводная звезда могла все мне рассказать о моем пути.

– Ты не сможешь злословить, тебе придется подбирать новые, хорошие слова, даже для плохих людей, – он заглянул мне в глаза, он знал, как куртуазно я заворачивала лексику.

– Ты не сможешь принимать алкоголь, который убил твое прошлое тело – если ты примешь хоть каплю, ты будешь говорить только правду, Лали, – видимо, мое лицо выражало сейчас такую бурю, что он засмеялся. – Ничего, ты это переживешь, все получится.

– Ты не сможешь навредить себе, потому что ты должна родить ребенка, – он знал, что этим можно крыть, он знал, что, сказав это, он может не сомневаться, что я буду приличной, примерной и очень доброй женщиной.

– Я хочу быть богатой, красивой, ииииии….

– Умной, скажи пожалуйста умной, Лали, иначе, ты все испортишь….

– Хитрой…трой…трой….ой….ой….

Отхлебнув из бокала, я поняла, что это далеко не вино. Это не компот, и даже не сок. Это было похоже на бродящее вино, которому нужно еще не менее года, чтобы стать хорошим, терпким напитком. Это была брага, которую пить не рекомендуется, а мой дед сказал бы, что ее и вовсе нельзя употреблять. Как минимум, после этого напитка нас ждет головная боль.

Я посмотрела на Сауриту, которая с наслаждением выпила бокал. Видимо, для них этот напиток был хорош. Она осторожно отрезала ножом кусок курицы, и аккуратно откусывала от него, держа на вилке. Газики сделали свое, и в голове у меня быстро стало легко, а в желудке тепло. Саурита выпила весь бокал залпом.

– Саурита, я не помню, какие у нас с тобой были отношения, но сейчас все будет хорошо, я тебе обещаю, потому что у меня нет здесь никого ближе тебя, – я не планировала сказать все полностью, но слова лились как мысли из головы, для которых не было заслона. Я закрыла рот рукой, но губы продолжали разжиматься, пропуская на волю лишние слова.

Девушка опешила, подняла на меня глаза и смотрела, как на диковинную зверушку, которая вдруг заговорила.

– Мисс Лора, у вас есть родители, а я просто служанка, – было заметно, что она опьянела, и ее эмоции, словно камешки, омытые морем, сточились алкоголем, стали более открытыми, естественными – она говорила с ехидством.

– Я ничего не знаю об этом мире, и только ты можешь мне помочь. Я не та, за кого себя придется выдавать, Саурита. Раз мы с тобой вскормлены одной матерью, значит мы сестры, а у меня никогда не было сестры. Пожалуйста, будь моей сестрой и подругой, – никакие хитрости не смогли сдержать мой язык. Слова моей Путеводной звезды оказались правдой – алкоголь снял с языка все замки.

– Вскормлены, да, моей мамой, которую ты отправила умирать из Валенторна в долину Хорма, и моего отца следом за ней, потому что он не мог оставить ее одну, – она бросила вилку и встала. Ее голос становился все громче и злее, и вот уже она очень громко кричала на меня, и я опешила от ее слов. – Я ненавижу тебя, мисс Лора, ненавижу твою семью, ненавижу всех людей здесь.

– Почему тогда ты здесь живешь и работаешь? – я не понимала, что происходит. И какое же наследство мне оставила девушка, в чьем теле мне приходится жить?

– Мне некуда пойти, потому что и моя мать, и моя бабушка всю жизнь прислуживали в этом доме, они вскормили всю вашу семью, – она села, уронила лицо в ладони и заревела еще громче. В ее словах было столько ненависти, что я поверила. Неужели Лора не боялась мести девушки, которая получила от нее столько боли, столько страха? Как она брала еду из ее рук, могла спать?