Приплыли, – подумал Макс, плеская на свои опять занывшие механизмы неразбавленный льдом виски.

Размерен строго стрелкой

Не дрогнет сердца стук,

Движенья механичны,

И чувств не видно тут.

Но ты счищаешь ржавчину,

Детали мажешь маслом

И шепчешь, улыбаясь:

«Прими своё лекарство».

– До свидания… Приходите к нам ещё, – прощаясь этими словами с двумя необычными посетителями, Стас уж никак не думал, что увидит кого-то из них ещё хоть раз. И ошибся.

Максим, имя он запомнил ещё с первой их странной встречи, когда тому сделалось плохо, теперь наведывался в их магазин по несколько раз за неделю, всегда что-то покупая. И каждый раз он неизменно направлялся именно к Стасу, уже привычной улыбкой одаривая остальной персонал.

Света начинала забавляться над этим фактом, и чтобы убедиться, они решили на время поменяться обязанностями.

В одно из его посещений Стас был за кассой, а Света помогала крупному клиенту. В итоге Максим так и застрял с ним у стойки, нависая и поминутно отвлекая вопросами о товаре или просто давя своей властной неспокойной энергетикой. Так Стасу и пришлось выйти снова в зал, а Свете вернуться за кассу. От этого субъекта все девушки магазина приходили в неописуемый восторг, а сам он, каждый раз был выбит из колеи.

Стас всё ещё с дрожью вспоминал о том, как они впервые встретились глазами. Внутри у него всё перевернулось, вздрогнуло, точно током ударило, и голова закружилась так, что пол заходил под ногами. Будто он стоял в лифте, а у лифта этого вдруг оборвались тросы, и летит он вниз с огромной скоростью. Таких нескончаемых мгновений давящего волнения и страха он ещё не испытывал в своей жизни. Если говорить уж совсем на чистоту, то именно поэтому он тогда так резво побежал за стаканом воды. Ему и самому пришлось сделать несколько глотков, чтобы разлепить вдруг напрочь пересохшее горло, прогнать накатившую откуда-то слабость и хоть как-то отдышаться. Тогда он заставил себя вернуться в зал и лишь с огромным усилием смог сохранять спокойствие и невозмутимость, которые при дальнейших встречах всё-таки покидали его.

При всём при этом самым ужасным открытием стало то, что с Максимом было очень интересно общаться. Когда он пребывал в хорошем расположении духа, то распространял тепло и веселье, но настроение его могло резко измениться, и Стас становился жертвой насмешек. Подколы иной раз больно ранили.

Он никогда не знал, чего ждать от него в следующий момент. Их встречи походили, то на чаепитие в семейном кругу, то на консультацию у психиатра, то на комедийное шоу. И иногда заставляли Светку, любующуюся на них, ухахатываться за стойкой кассы. Даже сам Стас, бывало, не сдерживался и прыскал смехом от того, что мог отколоть Максим. Ну например, попросить на полном серьёзе показать, как именно применяется выбранное им интимное изделие. Коллектив падал и катался, Стас краснел до корней волос, прикрывая лицо рукой, превозмогая смущение и приступ смеха одновременно. Максим делал это нарочно. Он не сомневался. Вот только зачем?.. Зачем он вообще стал приходить сюда так часто?

Иногда Стасу было настольно не по себе от его присутствия, что он малодушно помышлял, как было бы замечательно сбежать в подсобку и забиться в угол за диваном. Этот человек был, точно стихийное бедствие, врываясь в зал магазина с шумом и уверенностью, сразу привлекал к себе внимание.

Стас теперь, как собака Павлова, каждый раз вздрагивал, когда звенел колокольчик. И надежда на встречу в нём боролась с ужасом от неё же.

Вот и сейчас, он снова подскочил, когда колокольчик звякнул, встречая постоянных клиентов – безобидную пожилую пару, решившую поэкспериментировать на старости лет. Стас только вздохнул и улыбнулся им.

Никто из его знакомых не был похож на Максима и никогда не производил такого странного впечатления. Были люди, которые наводили ужас и отвращение. Но это совсем другое, то были неприятные лица из прошлого, – от воспоминаний Стас поёжился.

А друзья… Света, конечно, та ещё штучка, но классная, добрая и очень оригинальная девчонка. Влад – хотя и доставляет хлопоты своей чрезмерной дружеской активностью, всё же не вызывает душевной смуты. С младшим братом Лёшей они вообще нормально общаться начали только в последние несколько лет. Вот и весь круг общения.

Мало того, что присутствие Максима и так нервировало, при встрече тот ещё и держался к нему очень близко, будто не замечая, что вторгается в личное пространство. Разум сразу бил тревогу, Стасу становилось трудно дышать, воздух вокруг делался горячее, а сердце трепыхалось и вздрагивало. Явственно считывалась, исходящая от этого человека, сила. «Опасность» – сигналили инстинкты.

Вот только куда от него денешься на рабочем месте?..

В разговорах с ним Стас зачастую забывался сам и, увлёкшись, с удовольствием поддерживал интересную беседу. Эта неподконтрольная открытость была ему так несвойственна, что вызывала недоумение. И это тревожило. А иногда, насмехаясь, Максим заставлял его терять субординацию и отвечать в той же едкой манере. И тогда мужчина, удивлённый, извинившись, умолкал, а Стас в полной растерянности от того, как внезапно утратил самообладание и некомпетентно поступил, чувствовал вину. И это тоже начинало тревожить. На рабочем месте забыть где ты, и свои обязанности… Это ненормально. Нехорошо.

К подколам и издёвкам в свою сторону Стас давно привык.

Начиная с начальной школы его внешность привлекала нежелательное внимание. Мальчишки действовали прямо и агрессивно, пытаясь уничтожить или унизить «инородное тело». Девочки, сначала делали вид, что дружат, а заканчивалось всё какой-нибудь подлостью или приколом. Дети жестоки, травлю никто не отменял. Помимо этого, рано умер отец. Для Стаса то были тяжёлые болезненные годы, повлёкшие за собой немало комплексов и проблем. Они и сейчас всё ещё тянулись паутиной, будто острые нити и ранили, заставляя иной раз оборачиваться на прошлое. Кромешное недоверие к людям, одиночество, пустота… Во всём этом он барахтался с малых лет, и только творчество помогало время от времени сделать глоток воздуха.

В институте всё было также, только жёстче, серьёзнее. Плохие компании, дурные люди так и притягивались магнитом. В то время Стас чуть было не пал на самое дно, ненавидя себя, желая себе смерти и не находя путей и смысла, собирался сдаться, утонув в «грязи».

«Грязь», другого слова подобрать он не мог отвратительным оскалам и гадким рукам, хватавшим и пытающимся сломить его.

Но, слава богу, выкарабкался.

Почему всё, собственно, это с ним происходило?.. Свою инаковость Стас остро ощутил ещё в детстве, и забыть ему об этом никогда не давали. Самое смешное, что от всего этого он сделался как бы ещё более неправильным и деформированным. Попробуй-ка от такого не согнись и не стань отличным от других. А в чём отличие-то? Две руки, две ноги, кровь красная, всё так же, как у всех.

Нет… Он не жаловался. Есть люди, которые приняли его таким какой он есть.

И где бы он был сейчас, если бы не встретил на первом курсе института своего самого близкого человека. Лучшая подруга, Светик, именно так, потому что она стала для него лучиком солнца. Она почти сразу прилипла к Стасу, как банный лист. Растормошила, обогрела и, сначала шутя, потом уже строя планы, втянула в этот странный бизнес и его, и Лёху с Владом.