Дети были немного удивлены – элегантные вурдалаки, мрачные упыри и атмосфера старинного бала завораживали. Они замерли на лестнице, словно статуи, боясь ступить вниз. Но Феликс подошёл к ним и предложил спуститься к гостям. В числе гостей было много древних и высших вурдалаков, которым не очень понравилось присутствие Миши и Ани, так как они почувствовали, что те не вурдалаки. Остальные гости отреагировали спокойно. После речи Феликса музыка зазвучала вновь. Феликс с детьми хотел пойти общаться к гостям, но их остановила пожилая женщина и мерзким голосом сказала:

– Lars, hoc autem est inconveniens. Iterum vos es opprobrium nostrum species![14] – За её спиной стояла свита из нескольких упырей.

Мишка шёпотом спросил у Аньки:

– Это она щас на каком языке говорила?

– Латынь. Для вурдалаков это основной язык.

Феликс повернулся к ребятам и сказал:

– Идите пообщайтесь с гостями.

Женщина вновь заговорила:

– Quomodo audes? Et subito est liberi venatores.[15]

– Scitis me diu et scis quid ego semper facere quod ut arbitror rectum est et oportêre. Et vos non eligibile sic loqui ad me.[16]

– Si placuit abrumpere relations cum superioribus ghouls? Bene, ego ditum id gens. Nos iam donávit vobis, Lars, vox semel magis nos non faciam hoc.[17]

– Ignotum? Vos oc – cîdit uxor mea, egredietur mea castrum Кротов, postea etiam et venatores. Ego perdidi tres centum viginti sex suum optimi militis. Et tu, quod ignotum? Ego numquam non paruit vobis et non intendo. Nunc commodo relinquo mea castrum,[18] – еле сдерживая злость, проговорил Феликс.

– Bene, ego vade, sed redeo ad,[19] – женщина развернулась и вместе со своими упырями ушла прочь.

– Ego non dubito,[20] – сказал Феликс ей в ответ.

Ночь шла великолепно, не считая маленького инцидента. Мишка танцевал только с Анькой. Князь Феликс также любил танцевать и, желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшийся от присутствия старой упырихи, пошёл танцевать и выбрал Аню; но едва он обнял этот подвижный стан, как понял, что эта юная девушка танцевала всю жизнь. После Князя Феликса к Аньке подошёл Серег, приглашая её на танцы, подошёл и Макс, и ещё молодые вурдалаки. Анька не переставала танцевать целую ночь. Она ничего не замечала и не видала того, что занимало всех на этом балу. Она ещё не раз танцевала с Мишкой и Князем Феликсом.

Все были в восторге. Ночь была умопомрачительной для всех.

Ранним утром Мартоуф был единственным, кто не спал, он услышал, как в дверь кто-то постучал. Спустился вниз. Открыв дверь, он до смерти перепугался, закричал и побежал прочь. На пороге лежала отрубленная голова одного из вурдалаков.

Ранним утром Феликс был на заднем дворе, он чувствовал, что что-то не так. К нему сзади подошёл Серег.

– Князь? – окликнул он его.

Феликс, не поворачиваясь, спокойно спросил:

– Что случилось?

– Я недосчитался своих воинов. Антон пропал!

– Ты уверен?

Феликс повернулся к Серегу, тот покачал головой. И тут они услышали крик.

Прибежав в зал, они увидели плачущего Марти на руках у Максимилиана.

– Макс, что случилось? – Феликс взял Мартоуфа и начал успокаивать.

– Не знаю, я услышал крик и сразу прибежал.

– Князь, кажется, я нашёл Антона, – Серег с досадой смотрел на порог открытой двери.

Мишка с Анькой тоже прибежали на крик.

– О господи! – Анька увидела оторванную голову.

Феликс был зол.

– Так, Макс, отведи детей в свои комнаты и не спускай с них глаз, – сказал Князь.

Макс кивнул и, забрав Мартоуфа, увёл детей.

– Серег, расставь повсюду стражу, пошли пару ищеек, пусть найдут тело. У них двадцать четыре часа, если не вернутся, готовьтесь к битве.

– А вы?

– А я попробую найти упырей, что сделали это.

– Если вы не вернётесь?..

– Защищайте семью любыми способами.

После этих слов Феликс исчез.

Макс тем временем уложил Марти спать.

– Что теперь? – недовольно спросила Анька.

Макс долго думал и вот решился сказать:

– Соберите вещи, мечи держите наготове. Будьте здесь, я сейчас вернусь, – Макс ушёл на кухню за припасами для детей, он понимал, что эта голова – объявление войны и что детям не место на поле брани.

Анька с Мишкой молча пошли одеваться в свою кадетскую форму, поверх мундира они накинули чёрные андреанские плащи, изготовленные специально для них. Миша, держа в руках ножны, со скорбью сказал:

– Зря мы остались.

– Нет. Что ни делается, всё к лучшему, – Анька застегнула ремень на поясе с ножнами.

– Вот! – Макс вернулся с припасами. – Это вода, хлеб, овощи и фрукты. Храните их исключительно в этом мешке, – в руках у него был чёрный мешок на ремнях со странными узорами. – Провианта вам хватит на месяц.

– Спасибо, но мы не побежим, – сказал Мишка.

– Вам придётся.

– Нет.

– Да, это всё из-за вас, из-за того что вы не такие, как мы.

Мишка взялся за голову, он был зол на себя, на всё это. Он забрал свои вещи с кровати и вышел из комнаты. Анька взяла мешок и пошла следом.

– Хочешь, я с ними поговорю? – спросил ЁК, стоявший у папоротника.

– Нет.

– Может, помочь чем-нибудь?

– Нет, пока нет.

– И что мне делать?

– Пойди полей цветы в оранжерее.

– Хорошо, – ЁК пошёл на второй этаж.

– Только ничего не разбей, – крикнул Макс ему вслед.

Через пару минут Максимилиан услышал звук падающего сервиза на куст сирени.

– ЁК! – крикнул он.

– Это не я.

После этого у Макса поднялось настроение.

Время близилось к обеду, по небу плыли тёмные тучи, скрывая собой солнце.

Феликс был у края опушки лиственного леса. Пред ним грациозно возвышался дуб. Вероятно, в десять раз старше остальных деревьев, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше всех деревьев. Это был огромный, в два обхвата, дуб с обломанными давно, видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими, неуклюже, несимметрично растопыренными корявыми руками и пальцами, он не желал подчиняться времени.

Князь Феликс зашёл в лагерь охотников, с которыми заключил мир. Все они были обескровлены. Он стал прислушиваться, не остался ли кто в живых, и услышал учащённое сердцебиение, а также почувствовал присутствие высших упырей.

– Ecce vîsum, Felice, quid agatur cum iis, cum quibus vos sunt amici,[21] – к нему вышла та старая дама, что угрожала ему на балу, но сейчас она выглядела моложе, позади неё стояли упыри, державшие охотника, истекавшего кровью. Это был именно тот главарь охотников, что пытался убить его клан в пещере.

– Solûtum suus![22]

– A quid sit subito? Ille conatus occidere te, et quantum scio, vos odio venatores.[23]

Старуха обнажила кинжал, и только она подняла руку, чтобы ударить, как на улице распогодилось и облака разбежались в разные стороны, тем самым дав солнечным лучам показаться.

Упыри сразу же разбежались по шалашам, словно тараканы. Феликс успел подловить падающего охотника, еле державшего свою голову.

– Hoc solum initium est, Felice,[24] – крикнула старуха.