Можно подумать, старик всерьёз размышляет.

Не подавая вида, я ждал его решения. Выбора всё равно нет, а так я узнаю, кто у них самый проблемный, другого мне явно не назначат.

– Вот! – Я поднял взгляд на счастливого ректора. – Прекрасный стихийный маг, сильный, умный, с интересной историей. – Это в смысле в прошлом тоже всё плохо? – Вы как раз познакомились сегодня.

Надеюсь, это не тот маг земли, который решил, что самый умный. С ним мы точно не сработаемся.

– Вашей подопечной будет Аделин Киндерен, группа И-666.

В аудиторию я вернулся перед самым звонком – Олли Норлок вместе со своими одногруппниками старательно писали что-то в тетрадях, не поднимая головы. Оказывается, не все здесь такие наглые, как группа И-666.

– Так, закончили? – Кто-то кивнул, кто-то мотнул головой, а кто-то поднял затравленный взгляд. – Тогда это останется заданием на следующее занятие. Подумайте хорошенько, что вам даётся легко и просто, а над чем приходится постараться, и запишите в столбики.

Светлая девчушка со среднего ряда несмело подняла руку.

– А если я хорошо рисую? – Под конец вопроса её голос стал почти неслышен.

– Значит, это и пишите. – Раздался громкий звонок. – Все свободны.

Надо было подумать и, пользуясь пустым расписанием, я направился на поиски библиотеки. Нашёл быстро и даже без подсказок, и не удивился, увидев за одним из столов Арека. Уверен, он тут практически живёт.

– Кураторство, что ты о нём знаешь? – сев напротив, сходу начал я.

– Рик? – Прижав руку к сердцу, испуганно выдохнул он. – Зачем так пугать?

– Привычка, так что с кураторством?

– Ты же вроде на испытательном сроке, – нахмурился Арек. – А, вообще, ничего сложного. Тебе назначают студента, за которым ты приглядываешь, и с которым время от времени встречаешься, чтобы подготовить его к выпускной комиссии. Бывают, конечно, сложные случаи, но чаще всего кураторство вещь номинальная, просто для галочки. – Он оглянулся, подался вперёд. – А зачем тебе?

Мне вообще не сдалось.

– А что не так с Аделин Киндерен?

Имя оказалось роковым – Арек резко дёрнулся, толкнул локтем книгу, та задела ещё одну и тишину библиотеки разорвали громкие шлепки толстенных справочников о каменный пол. Арек бросился их поднимать, запнулся о ремень своей же сумки и растянулся рядом с громким ругательством. Встал, оглянулся на раздражённого библиотекаря, состроил просительную мину и только после этого навёл порядок.

– Занятная лиерра, – хмыкнул я, глядя на всё это представление. – Ты в неё влюблён, что ли?

– Совсем уже? – зашикал на меня Арек. – Думай, что говоришь! Просто Аделин Киндерен… особенная.

Даже страшно представить насколько.

– И в чём её особенность? – Прыщи? Бородавки? Хвост?

– У неё сразу три стихии, – он мрачно поднял на меня взгляд. – Огонь, вода и земля. От неё отказались все кураторы, она живёт в академии уже больше пятнадцати лет и… – Арек нервно дёрнул щекой. – Она ненавидит боевых магов, потому что они убили её семью.

А Оттельберг знает толк в мести. Не удивлюсь, если девчонка – единственная стихийница с тремя дарами на всю империю. И досталась она единственному на всю империю боевому магу без магии.

Отличная из нас выйдет парочка.

– Почему так долго? – Арек непонимающе нахмурился. – Лиерра Киндерен, почему она так долго живёт в академии?

– Может, тебе кто-нибудь другой расскажет? – Он опустил взгляд на карандаш, который нервно крутил в пальцах. – Или спроси у неё самой, ты же теперь вроде как куратор…

– У меня, конечно, дрянной характер, но чтобы так быстро надоесть нового знакомому… – усмехнулся я. – Подозреваю, что ответит она пульсаром. В голову.

– Стихийники не умеют создавать пульсары, их магия непредсказуема и подчиняется…

– Да в курсе я, в курсе. – Переплетя пальцы, я поставил на них подбородок и задумчиво уставился на Арека. – Замени пульсар на огненный шар и результат будет ещё предсказуемее. Ректор потом с большим удовольствием передаст родственникам урну с оставшимся от меня прахом.

– Не всё так… – Арек осёкся, посмотрел на меня, вздохнул. – Ладно. В общем, там такое дело, родители Аделин были стихийниками.

– Не может этого быть, – издевательски протянул я.

– Ты будешь слушать или выпендриваться? – рявкнул вдруг Арек, заставив меня поднять бровь. Правда, он тут же побледнел, покраснел и таки разломил несчастный карандаш пополам. – Извини, я… они занимались какими-то опытами, но безумными не были. Когда пришли боевые маги, родители Киндерен раскидали почти всех, но уйти не смогли всё равно. Их уничтожили на месте – за что и почему не знает никто, а саму Аделин отдали в приют.

– Стихийницу и в приют?

– Вроде как её проверяли, но не нашли признаков стихийной магии, – вздохнул Арек.

Вот так взяли и не нашли?

– И когда они поняли, что ошиблись? – криво усмехнулся я.

Арек дёрнулся, оглянулся, подался ближе и понизил голос до зловещего шёпота:

– Когда забирали её с пепелища, которым стал дом для сирот. Она единственная выжила в жутком пожаре, даже кружево на вороте ночной рубашки не обуглилось, но проявитель снова промолчал.

Какие подробности. Интересно, про кружево это академические сплетники придумали?

– И сколько приютов успела сжечь милая малышка? – ровно отозвался я, тщательно контролируя каждое слово.

Потому что надо быть шаргховыми идиотами, чтобы засунуть отпрыска стихийников к обычным детям. Даже если промолчал выявляющий силу артефакт.

– Оттельберг забрал её в академию сразу после этого, – нервно дёрнул подбородком Арек. – Хотя как забрал, она не подпускала никого, и пришлось погрузить её в стазис стараниями десятка твоих коллег. Вот только…

– Да говори уже, – скривился я.

– Когда в семь лет у лиерры Киндерен проявилась водная стихия, она… – Арек снова дёрганно оглянулся по сторонам, хотя в библиотеке, кроме нас и библиотекаря, никого не было.

– Кого?

– Что?

– Кого она убила на этот раз?

Действительно, бедные запуганные и беззащитные дети. Всё, как и говорила Труберг, только она забыла, что многие из её беззащитных – убийцы.

– Ирму Хольд, своего куратора и… – Арек бросил на меня пугливый взгляд. – Преподавателя по контролю над стихиями.

Бешенство отпустило на третьем пролёте лестницы. На четвёртом включился мозг, на пятом пришло понимание, что это очень плохая мысль. В коридоре я почти остановился, но рука уже рывком распахнула дверь приёмной.

– О, Рик, чай ещё в силе… Рик!

Поздно – пара мгновений отделяло меня от ректорского кабинета, так что и обаяние, и возмущение Аламеды пролетело мимо.

– Что-то случилось, профессор Шалинберг? – Оттельберг невозмутимо поднял взгляд от бумаг.

– Согласно академическому уставу куратор может отказаться от подопечного, если считает, что принесёт больше вреда, чем пользы. – Вежливая улыбка, спокойный тон. И ни капли ярости, что кипела сейчас внутри. – Полагаю, что для лиерры Киндерен кураторство боевого мага будет особенно тяжело и прошу назначить мне другого подопечного.

– Другого? – задумчиво подвигал челюстью Оттельберг. – Другого…

Он вышел из-за стола, прошёл к стоящей тут же картотеке и открыл один ящик.

– Почему вы решили, что кураторство будет в тягость? – Старик обернулся на мгновение, а после открыл другой ящик.

– Меня посвятили в историю лиерры. Гибель родителей, уничтожение приюта и последующие события не могли на отразиться на её отношении к боевым магам.

– Но вы же не маг, – напомнил Оттельберг. Как будто об этом можно забыть.

– Поэтому я и считаю, что для лиерры подойдёт кто-то, не связанный с боевыми магами и более сильный.

Рианы, кто бы знал, чего мне стоило договорить! Без пауз, в прежнем тоне. Чувствуя, как сдались лёгкие, не давай сделать новый вдох.

Более сильный.

Да хотя бы просто сильный, потому что при самом плохом раскладе истерику стихийницы с тремя дарами мне не остановить, даже обвешавшись с головы до ног бериллом. Страх? Нет, страшно было за Аурелию, здесь всего лишь желание выжить.