Пока его неожиданно не находит Регис. Регис, до безобразия энергичный для субботы, в которую обычно привык подольше поспать, но сегодня снова поднялся ни свет ни заря. Регис, по которому ещё до завтрака было видно, что тот затеял что-то нечистое, но, как и всегда, Геральт предпочёл об этом забыть – и потому легко поддался просьбе помочь с некоторыми делами хозяйственного характера.
Просьбе вовсе странной для Региса, предпочитающего не перекладывать свои заботы на других. Так он и оказывается у тыквенных грядок рядом с вампиром, облачённым в серый дублет и садовый фартук – и не успевает сказать и слова, как ему на руки надевают плотные рукавицы.
– Может, не надо? С мандрагорой понятно, но сейчас-то на черта…
– Любые предосторожности никогда не бывают лишними, – назидательно произносит Регис, поправляя кожаные края. – Тем более некоторые из местных сорняков способны весьма неприятно ужалить. Ну, так что? Ты и дальше намереваешься со мной спорить, любовь моя?
И выразительно приподнимает брови, намекая, что лучше бы Геральту закрыть рот обратно. Приходится подчиниться, и, натянув рукавицы, Геральт волей-неволей присоединяется к работе.
В мирном молчании они срывают по одному поспевшие овощи. Ночами уже начинает холодать, и небо кажется затянутым одним огромным облаком, в которое падают и выныривают ласточки и стрижи, гоняясь за мошкарой. Моросит мелкий дождь, запутываясь в завитках Регисовых волос и оседая крошечной паутинкой. Шелестят осыпающиеся золотом деревья, вторя заунывной песни ветра, и, как всегда осенью, на душе становится спокойно… и как-то светло, что ли.
Впервые за долгие годы время летит легко, без оглядки на обязательства. Ящики быстро наполняют то тыквы, то кабачки, то какие-то странные хреновины размером с ладонь, с краями, отчаянно напоминающими брыжи нильфгаардских вельмож.
– Патиссон обыкновенный, – поясняет Регис на его удивлённый взгляд, – Или же в обиходе тыква тарельчатая. Между прочим, вчерашнее рагу было именно с его добавлением.
– То-то я думал, что туда подмешали, – хмыкает Геральт, рассматривая изогнутые края. – Откуда оно вообще взялось, Регис? Не припомню, чтобы Варнава-Базиль говорил про…
–…Потому как это я распорядился об их посадке, dragul meu.
Вот тут-то и происходит первая за день странность. Вздохнув, Регис разворачивается к нему лицом, и порыв ветра шевелит его потемневшие ещё сильнее волосы. Собранные в хвост, они придают ему растрёпанный и вместе с тем удивительно благородный вид.
Наперекор выражению в антрацитах глазах, потому что там неожиданно светится… волнение.
– Впрочем, если тебе не по душе подобная вольность, впредь этого не повторится. Пожалуй, не стоило принимать это решение без учёта твоего мнения. В конце концов, это в первую очередь твои владения, Геральт, и с моей стороны…
– Снова-здорово, – устало закатывает глаза Геральт и делает шаг ближе, кладя ладонь на бледную щёку.
И просто-напросто целует Региса, затыкая проверенным способом. У них уже были подобные разговоры, о личных границах и прочем, важном и правильном, но, зараза, почему-то всегда сводившемся к чувству вины у вампира. Даже странно, что о таком пришлось говорить, разрушая устоявшуюся мысль о том, что не слишком-то с ним, Геральтом, приятно делить быт. Пусть он и запретил себе сравнивать, но Йен – Йен никогда бы…
…А, холера. Если сейчас он начнёт думать и об этом, Саовины благополучно пройдут мимо них, оставив с хлопотами до глубокой ночи. Так что, разорвав поцелуй, Геральт решает закрыть тему. По крайней мере, на сегодня.
– Это твой дом, – тихо напоминает он, – Твой чёртов дом, Регис. Сколько раз повторять?
– Но я лишь… Боги, не стоило и начинать эту тему, – вдруг хмурится, отводя взгляд, вампир. – Прости, Геральт, кажется, во мне снова говорят старые привычки. Я вовсе не хотел омрачить настрой, тем более нам обоим.
Наперекор словам он начинает сникать на глазах, и приходится быстро найти его ладонь и сжать, притянув к себе. Странно, как раз за разом Регис поддаётся своим былым страхам, и хочется его понять, но ещё больше – попросту утянуть в объятие. В котором точно нет места никаким сомнениям, во всяком случае, сейчас. Рассеянно Геральт обнимает его, находя губами мокрый от сырости висок, и отчаянно думает, что бы такого сказать для закрепления эффекта.
– Заканчивай с привычками, – наконец бубнит он. – И не против я этих па…
– Патиссонов, – бормочет в ткань его дублета Регис, – Cucurbita pepo patissoniana, если быть точнее.
– Как скажешь. Ну, и сколько там ещё их осталось? На обед хватит?
Хватает и на обед, и на быстрый ужин, который они разделяют вместе между полусотней дел. Кто бы мог подумать, что тут не хватит одного Варнавы-Базиля: чего стоит только проверить, вычищены ли конюшни, заперт и накормлен ли скот, доделаны ли заготовки припасов на зиму, и прочее, прочее… Нет, он прекрасно знал, что день Саовины обычно становится днём подготовки хозяйства к зиме, но не бывало ещё, чтобы Геральт участвовал в этом сам.
К середине вечера он даже успевает пожалеть, что владеет целым чёртовым поместьем.
Впрочем, ненадолго. Небо темнеет в мгновение ока, и скоро шум и гам крестьян утихает, утопая в шорохах их последних шагов. Хлопают деревянные ворота и засовы; далеко в саду ветер нещадно треплет ветви дубов. Удивительно, но ночь выдается чистая, безоблачная, без намёка на привычный дождь. Такая ясная, что в ярком свете луны его собственная тень удлиняется и чернеет до неузнаваемости, вытягиваясь по двору.
В свете полной луны, неожиданно понимает Геральт: как раз в тот миг, когда со спины его легко приобнимают длинные руки.
– Так вот почему ты весь день как на иголках, – хмыкает он, чувствуя, как Регис кладёт голову ему на плечо. – Очередные из ваших чар?
– Скорее, сила некоторого рода воспоминаний, – фыркает вампир. – И, к сожалению, не все из них можно назвать приятными. Позволишь удивить тебя небольшим предложением, dragostea mea?
Предложением? Нахмурившись, он чуть поворачивает голову, соприкасаясь с Регисом носами и чувствуя тепло его дыхания. Чуть более тяжелого, чем обычно; такие вещи Геральт привык слышать сразу, и нечто подобное он точно уже улавливал. Память нехотя шевелится, подкидывая на ум многочисленные из вампирских особенностей… и скоро добирается до нужного.
Похоже, так Регис дышал в Тесхам Мутна в одной из своих чудовищных форм: глубоко и размеренно.
– Сгораю от нетерпения, – бурчит Геральт, сам чувствуя, что всё внутри напрягается в неясном ожидании. – Что, захотелось сделать мне подарок к празднику?
И внезапно – угадывает. В точности до последнего слова.
– Невероятно, – слышит он мягкий шёпот. – В который раз мне думается, что тебе едва ли удастся меня удивить, но ты с лёгкостью разрушаешь любые в том сомнения. Мне действительно хочется преподнести тебе символический подарок, но… Видишь ли, определённая его составляющая связана с самой его подачей.
Шаг, и теперь Регис подходит к нему лицом к лицу, на миг отводя взгляд; так, будто колеблется перед каким-то из решений. Набирающая свет луна всё отчётливее выделяет отсутствие его тени; очередное напоминание о том, кто он такой на самом деле. Создание, которого особенно боятся в ночь Саовины, пусть сейчас и вовсе не внушающее страха.
– Я надеялся предложить тебе, – наконец тихо произносит он, – Путешествие со мной в той бестиальной форме, что сегодня я могу себе позволить.
С минуту Геральт так и таращится на него, медленно переваривая услышанное.
– Летучей… мыши? Мне, что… Полетать с тобой, Регис? Серьёзно?
– О, я не настаиваю, – конечно, извиняющийся тон тут как тут. – Если ты не желаешь, мы можем…
–…Так, – спустя вечность отмирает от удивления Геральт, – Хватит.
И вмиг делает шаг к Регису, расплываясь в полной предвкушения ухмылке. В самом деле, прокатиться на спине у высшего вампира? Чего-чего, а вот такого с ним ещё не случалось.
– Не знаю, кто кого удивляет больше, – фыркает он, кладя ладони Регису на талию, – Но я, знаешь ли, не против. Просто не ожидал. Уж прости, но туговато у тебя с духом риска.
