– Случилось то, что я никак не мог предполагать, – перебивает вампир, понуро опуская взгляд. – Видишь ли, катаракта и без того оказалась в зрелой стадии, а в процессе ещё и обнаружилось, что была родовая травма… Прямо в процессе, Геральт. Когда у меня уже была игла в руках. Можешь себе представить, как быстро пришлось менять порядок действий? Да и… – совсем измученно хмурится он, – Реакция на мак была куда хуже, чем я ожидал. Кажется, родовая травма могла задеть некоторые отделы мозга, которые отвечают за…

–…Стой, стой, стой.

Удивительно, но сейчас, после всех десятилетий знакомства, остановить поток Регисовой тревожности часто приходится простым крепким объятием. Без баловства и попыток увести тему в сторону. Просто сигналом того, что всё в порядке, что на мгновение можно отвлечься от всех поводов для беспокойства. Вздохнув, Геральт прижимается лбом к его лбу, не отрывая взгляда.

И, по счастью, тут же чувствует, как длинные руки прижимают его к себе ещё крепче.

– Ты сделал всё, что мог, – твёрдо говорит он. – Я же тебя знаю. Знаю, что про тебя говорили и говорят и в Диллингене, и в Корво Бьянко. Ошибки случаются, – быстро прибавляет он, видя, как вампир уже открывает рот, чтобы возразить, – Но у тебя это редкость. По крайней мере из того, о чём я наслышан.

Антрациты глаз вспыхивают ласковым, греющим теплом, и как же сильно вспыхивает всё в груди в ответ: даже выбившийся из сил, Регис ничуть не скрывает своих чувств.

– Приятно знать, что ты так считаешь, душа моя, – мягко отзывается он, едва заметно приподнимая уголки губ, – Но, к сожалению, если всё закончится плачевно, за это придётся расплачиваться лично мне, даже за ошибки, мной не совершённые. Независимо от того, я виновен в неверных действиях или нет, этот груз всегда будет на моей совести. Не говоря уже о репутации.

– И очень зря, – невесело вздыхает Геральт, проводя пальцами по гладкому шёлку. – Так можно винить себя в чём угодно до конца своих дней. Не ты ли мне говорил, что за ошибки нужно уметь себя прощать? Или это касается кого угодно, но не тебя? А, Регис?

– Право, я не…

– Нечего себе противоречить, – тут же перебивает он. – Что бы ни произошло, ты уже сделал всё, что мог. Я в этом уверен. Ну, иди сюда.

Как хорошо, что его дар убеждения работает с прежней силой. Коротко и как-то печально улыбнувшись, Регис с минуту просто смотрит на него долгим, пронзительно открытым взглядом – и наконец тянется вперёд, ласково его целуя. Так, словно ищет успокоения и здесь, и руки сами с силой прижимают его как можно сильнее. Всё неважно, пока они оба в этом сплетении объятий, где нет места ни страхам, ни обидам, ни досадам, ни тем более сожалениям по былым ошибкам.

– Всё хорошо, – мысленно проговаривает Геральт, – Всё в порядке.

– Ох, Геральт, – просто отзывается Регис и запускает пальцы ему в волосы, – Никогда не перестану удивляться, как легко ты… умеешь внушать веру в лучшее.

Бес знает, сколько они так целуются, безмолвно обмениваясь теплом, напитывая и наполняя друг друга силами. В какой-то момент напряжение Региса наконец начинает уходить, и он уже расслабляется по-настоящему. Руки сами проходятся по его спине, скользя по ткани халата, и почти случайно добираются до ягодиц, как бы невзначай их сжав. Тут же получив в ответ тихий вздох и вспышку маленькой картинки в голове.

Картинки того, как его руки забираются под халат. Картинки, которую Геральт ждал слишком долго и которую уже хочется воплощать, но сейчас его вдруг интересует другое.

– И как ты так улёгся? – оторвавшись от поцелуя, хрипло спрашивает он и не без довольства ловит взглядом алые искры в глазах вампира. – Ещё и этот халат… Где ты его достал, Регис?

– О, это, – вдруг слабо усмехается тот, – Нашёл в старом гардеробе, почти случайно. Видишь ли, я надеялся сменить домашний комплект, но слишком утомился, чтобы искать свежий. Успел только принять ванну и…

Лёгким жестом он пожимает плечами и, холера, оголяется ещё сильнее. Так, что уже становятся видны не только родинки, но и изгиб плеча, и край мышцы груди, и напряжённые линии вен предплечья. Так, что, как ни пытается, Геральт уже не может оторвать взгляда – и чудовищным усилием поднимает глаза обратно. К ослепительно алым радужкам, которые уже полыхают таким огнём, что кровь закипает под кожей.

– Вот оно что, – глухо хмыкает он. – Неплохой, кстати, халат. Что, шёлк?

– Приятно знать, что ты достаточно знаком с моими предпочтениями, – дёргает уголком рта Регис, – Пожалуй, в вопросах удобства одежды стоит уделять особое внимание ткани. Как тебе… на ощупь, мой дорогой?

И, зараза, прищуривается с затаённым ожиданием. Словно молчаливо спрашивает, что собирается Геральт делать дальше. Как будто и так неясно.

– Сейчас проверим, – хрипло произносит в ответ Геральт и, проведя ладонями по зелёному шелку, наконец-то забирается под халат руками.

Как раз для того, чтобы впиться в Региса уже новым поцелуем. Мысленно он чувствует, как тот трансформирует зубы, и криво улыбается в ответ. Значит, они точно на одной волне. Может быть, вампира и не ждёт сон, зато теперь-то можно будет сполна отвлечь его от всех прежних забот. Ладонью Геральт проходится по прохладной коже его бедра, между тем второй рукой распахивая Регисов халат пошире.

Так, чтобы постепенно начать стягивать его с худощавых плеч.

–…Смею заметить, – ехидно отзывается у него в голове мягкий голос, – Что теперь ты противоречишь сам себе, Геральт. Разве ты не хотел оценить халат по достоинству?

– Может быть, – честно признаётся он, забираясь выше и сжимая рукой уже обнажённую ягодицу, – Но я передумал. Мне как-то… больше нравится на ощупь другое.

– А жаль, – ни капли не жалея, с усилием выдыхает Регис, – Мы могли бы…

И запинается на полуслове, срываясь на глухой, едва слышный стон. Потому что Геральт уже кладёт ладонь ему на член, потирая через ткань, и, видят боги, это не сравнится вообще ни с чем возможным. Чёрт возьми, как долго он этого ждал. Одного этого ощущения, как Регис начинает расслабляться в его руках, теряя контроль.

Ну, так думает Геральт, прежде чем прохладная рука ложится на его член в ответ, только уже забираясь под ткань домашних штанов. Быстро и совершенно бесстыдно, проходясь пальцами по головке и оттягивая тонкую кожу мастерскими движениями. С мягким, но уверенным напором того, кто знает, чего хочет. Кто ещё и… неожиданно показывает в мыслях, чего хочет, посылая ему томный взгляд красных глаз.

Твою мать, успевает подумать он, прежде чем в голове рисуется образ. Яркий образ того, как он, Геральт, с силой сжимает серебристые пряди, лёжа на подушках кровати. Как неторопливо двигаются губы вверх и вниз по стволу его члена, и как он дрожит от удовольствия. Горячий, невыносимо сладкий образ Региса, получающего нескрываемое наслаждение от того, что ласкает его, Геральта, ртом… Почти такой же, как он уже ощущал, только с иной перспективы.

С такой, которую вдруг хочет попробовать сам.

По крайней мере, он уже задумывался об этом не раз. Отношение к новому у Геральта всегда было неплохое, вот только воплощать его едва ли удавалось в полной мере. Слишком много событий произошло за последние годы, и те встречи с чародейками, медичками или жрицами Мелитэле не особенно были богаты на эксперименты: было не до того. Не говоря уже о мужчинах. Мало того, что было трудно таких отыскать, так ещё и сводилось всё в унылую прелюдию и не менее унылую кульминацию. Чего уж говорить о том, что за прошлый год у Геральта было… А сколько было-то? Парочка дам в Пассифлоре, знакомый оружейник и… всё. Холера, даже думать об этом вызывает ощущение, что он прямо на глазах покрывается плесенью.

Впрочем, теперь у него есть Регис. Регис, который тонко чувствует его даже в подобном отношении и слишком часто делает многое сам, раз за разом оставляя после себя напрочь поплывшие мозги. Настолько, что сейчас хочется отблагодарить его за это как следует. Просто потому, что это Регис, больше всех заслуживающий того, чтобы плавиться от удовольствия в его руках.