Кроме этого, иного по самой сути. Первый из поцелуев уже выходит настойчивый, голодный; с силой Регис сжимает ладонями его талию, оглаживая бока. Прохладная рука перемещается со спины ему на грудь, пробегая по рубцам шрамов. Словно вампир раздумывает, каким будет следующий его шаг.

– Собственно, говоря о моём пожелании, – неторопливо произносит он, – Мне хотелось бы попросить тебя об одолжении, Геральт.

– Всё, что угодно, – быстро говорит Геральт, слыша в ответ ехидный смешок, – Ну, Регис. Что там?

– Раз уж мы затронули вопрос власти, я бы хотел уточнить некоторый нюанс обращения. Желательно… так, как я предпочитаю, и тогда, когда я предпочитаю. Ты готов попробовать подобное?

Холера, и он понимает мгновенно. Сердце подскакивает до самой глотки, стуча, как ненормальное, и кончики ушей вспыхивают предательским огнём. Такого они точно ещё не вытворяли, и… Под кожей начинает скрестись ощущение, что очень, очень зря.

– Да, – отрывисто выдыхает Геральт, – Конечно, мать твою. Что за…

–…В таком случае исправься прямо сейчас, dragul meu. Прошу.

Медленно он поднимает взгляд на вампира напротив, стоящего во внимательном, терпеливом ожидании. Воздух вокруг начинает незримо сгущаться. Будто колет искрами эманаций, но теперь – от одной перемены. Явственного чувства того, что произнеси он одну эту фразу, и их роли сменятся окончательно.

Не останется ни черта от Геральта из Ривии, потому что им, в конце концов, начнут управлять.

– Да, мастер Регис, – наконец медленно произносит он, чего бы это ни стоило. И сразу видит, как розовые от румянца скулы краснеют ещё сильнее.

– Пожалуй, просто мастер будет достаточно. Кроме того, при малейшем дискомфорте, – с нажимом добавляет вампир, – Малейшем, Геральт… Ты сообщаешь мне, и мы прекращаем любые практики. Извини, но на иные условия я идти не готов.

С минуту Геральт обдумывает его слова, прислушиваясь к стальным ноткам в мягком голосе. Что ж, будь, как будет: и без того чудо, что он уговорил Региса, да и неясно ещё, кому из них двоих сильнее не терпится приступить. Так что, кивнув, он просто отзывается:

– Понял, мастер.

– Прекрасно, – расплывается в улыбке Регис. – Что ж, если мы прояснили этот момент, я знаю, с чего нам стоит начать. С того, что… скажем так, задаст верный настрой.

И внезапно делает шаг назад со словами:

– Развернись, Геральт.

Без объяснений и просьб, для него привычных. Неторопливо Регис подходит к шкафчику у окна, к ящику, где хранится всяческая ерунда. Расчёски, карандаши для глаз, ремешки для волос… И ленты, одну из которых он достаёт прямо сейчас, потянув пальцами.

Тонкую шёлковую ленточку удивительного, необычного оттенка. Похожего на цвет платка, но иного, и Геральт не сдерживается:

– Фиолетовый, что ли?

Не дрогнув, Регис поворачивает к нему голову, смеряя невозмутимым взглядом.

– Помнится, мы уже обсудили условия, любовь моя. Мне казалось, нет нужды повторять их дважды?

В секунду он оказывается рядом и разворачивает его сам – твёрдой, уверенной рукой. Мысли подсказывают с десяток будущих направлений: н-да, теперь ему свяжут запястья, и… Ох, тонкие пальцы вдруг касаются его волос, и Регис мягко заплетает их в хвост, стягивая лентой. Шёлк щекочет касаниями, и невольно Геральт тянется назад, наклоняясь поудобнее.

Уже распахивая рот, чтобы спросить ещё какую-нибудь ерунду – и тут же его захлопывая. Чёрт его знает, что там задумал Регис, но, похоже, свою партию он, Геральт, пока играет из рук вон плохо.

– Так-то лучше, – урчит за его спиной мягкий голос, – По крайней мере, таким образом будет удобнее нам обоим. Что же касается твоего вопроса… Думаю, тебе стоит уточнять о его необходимости. Прошу тебя, повторись, Геральт.

Зараза, спрашивать разрешения? Хмыкнув себе под нос, Геральт прочищает горло.

– Могу я… задать вопрос, мастер?

Спину опаляет теплом чужого дыхания, и Регис ласково целует край его плеча.

– Ты можешь, мой дорогой.

– Так что, холера, за цвет?

– Пурпурный, – тут же поясняет вампир. – И, безусловно, выбранный мной вовсе не случайно. Во многом из-за значения, которое придаётся ему в символизме. Поведать тебе, какое именно?

– Только недолго, – фыркает Геральт, – Мы не на лекцию собра…

Чёрт, язвить больше не выходит: тонкие пальцы ложатся ему на член, оглаживая головку. Жёстко, властно, как игрушку, попавшую в чужое распоряжение. Всё в животе становится ватным – от лёгкости, с которой он позволяет подобное, эту странную наглость, далёкую от обычной нежности Региса.

То, чего, оказывается, не хватало. С той самой минуты у озера в горах Каэдвена.

– Кажется, стоить тебе напомнить, – урчит Регис, проводя языком по его шее, – Про границы приемлемости… подобного тона. Которых я вовсе не вижу сейчас, и потому… Мне жаль, мой дорогой, но своим поведением ты всё больше и больше требуешь решения ещё одного вопроса.

И внезапно сжимает его член у основания – с такой силой, что не сдержать сдавленный вздох.

– Вопроса необходимых… санкций, Геральт.

Узкая ладонь мягко давит на его плечо, заставляя наклониться. Чёрт, разговорчики про санкции обрисовывают прежние мысли чуть чётче… Вот только всё ещё размыто, так что грех не послушаться вампира. Сев на кровать, Геральт разворачивается к нему лицом – как раз, чтобы оказаться глазами на уровне его живота.

– Неплохое начало, – понимающе улыбается Регис, – Однако недостаточное для продолжения диалога. Мне хотелось уточнить нюанс твоего уважения, любовь моя. Подобающего для пациента.

Шаг ближе, и теперь они почти вплотную друг к другу. Ох, мать твою, и внезапно он понимает… да так, что по телу пробегает целый табун мурашек. Что тут не понимать, когда перед ним две вещи, которые, в общем-то, трудно не заметить.

Алое пламя глаз, которым испепеляет его Регис, и каменно-твёрдый член, налившийся кровью между его ног.

– Судя по всему, – наконец хрипло произносит он, – Тебя стоит ему научить, раз здесь не действуют… вербальные методы.

Тонкие пальцы касаются челюсти Геральта и легко давят на нижнюю губу, заставляя раскрыть рот. Будь он в другом настроении – обязательно бы лизнул фаланги, обхватил губами… Подразнить Региса дорогого стоит, а уж в этой позе тем более: он-то знает, как выглядят те, кто встают перед тобой на колени. Знает, как рассудок от этого вида медленно начинает утекать прочь.

Вот только дальше намерений эта идея не заходит. Его хвост уже обхватывают, чуть потянув назад, и он наклоняет голову поудобнее… Чтобы в секунду ощутить на языке горячую, бархатную головку члена.

Да, утро определённо задалось, довольно думает Геральт, открывая рот шире. Чёрт, и ведь с месяца три назад он и мечтать о таком не смел: что Регис так легко перехватит власть, и как перехватит власть. Пару раз вампир проходится по языку, толкаясь глубже – мягко, но настойчиво. Пока Геральт не обхватывает губами горячий ствол и не слышит в ответ резкий, горячечный вздох.

Наконец-то. Наказание или нет, уже плевать – а если и наказание, то нечего ему быть таким приятным. Не отводя взгляда, он оглаживает контур головки языком; медленным, ласкающим движением.

И получает в награду первый, ещё тихий стон.

–…Д-да, – бормочет Регис, – Приятно видеть, что мы… мм-м… друг друга поняли. Чуть… сильнее, мой до…

Вот только объяснять-то и незачем. С силой Геральт обхватывает губами головку, чуть всасывая кожу. Дюйм за дюймом, глубже… Руки находят Регисовы бёдра, обхватывают их железной хваткой, и он начинает двигаться, изредка отвлекаясь на вампира. На то, как всегда спокойные черты начинают подрагивать от удовольствия; как закрываются алые глаза, с силой жмуря веки.

– Что, мастер, – ехидно посылает он в мысли, – Достаточно… уважения?

И сразу чувствует то, на что рассчитывал. Пальцами Регис с силой сжимает его затылок и стонет громче, толкаясь навстречу движениям. Член горит, пульсируя, требуя ласк, но ни черта он их не получит – и от этой мысли тело окатывает прямо-таки невыносимая волна возбуждения.