Сегодня, похоже, особенно долгая.
– Собственно, потому Натанис помогла мне с выбором, – легко продолжает Регис. – Видишь ли, я слишком давно не был в Туссенте и утратил контакты с местными поставщиками, но она любезно подсказала мне одну лавочку у Оливковой площади. Специализирующуюся на… особенного рода товарах, – вдруг мягко усмехается он, – И знающих толк в настоящем шёлке. Взгляни, Геральт. Мне бы хотелось, чтобы ты по-настоящему их почувствовал.
Подчинившись странной просьбе, Геральт берёт ленты в руки. Такие же синие, как и халат, в его руках они кажутся почти чужеродными, украдкой задевая застарелые мозоли и утекая из неуклюжих пальцев. Слишком изящными и невесомыми, что ли… Но только на первый взгляд. Ощупав ткань, Геральт осторожно тянет её пальцами – и вдруг обнаруживает, что ленты куда прочнее, чем кажутся.
– Крепкие, – подумав, заключает он. – Такими, похоже, можно вязать что угодно. И кого угодно, – прибавляет он с ухмылкой, – Всё равно не вырвется.
– Рад слышать, что ты так считаешь, dragul meu. Тем лучше будет поручить тебе выполнить следующую из моих просьб.
– Какую ещё… – хмурится было Геральт, но тут же замирает на месте.
На него поднимаются уже алые глаза, и осторожным движением Регис берёт его руки в свои, касаясь кончиками пальцев лент.
– Мне хотелось бы, чтобы сегодня ты связал меня, любовь моя.
И, дьявол, тут же начинает раскрывать полы халата. Как заворожённый, Геральт просто стоит, не в силах прекратить пялиться на то, как вампир раздевается на его глазах. Медленными, дразнящими движениями Регис ведёт плечами, и тонкая ткань с шелестом стекает вниз, спускаясь до самых локтей. Обнажая бледную шею и грудь, три родинки… На которые Геральт уже кладёт ладонь, оглаживая пальцем, и получает в ответ едва слышный вздох.
– Значит, я, – негромко уточняет он. – И как ты себе это представляешь? Да я в жизни…
– О, я не прошу никаких изысканных узлов, – так же тихо перебивает его Регис, – Но знаю, что руки ты связать способен. Поверь, я никогда не требовал и не буду требовать от тебя мастерства. В вопросах любви подобные категории едва ли применимы.
– Но не в вопросах чувственных удовольствий, – подначивает Геральт и кладёт большой палец на нижнюю губу вампира. – Холера, я и так чувствую, что ни хрена об этом не знаю. Разве это справедливо, Регис?
Ответом ему неожиданно служит мягкий, долгий поцелуй, застающий его врасплох. Регис целует его ласково и как-то… почти успокаивающе, что ли. Во всяком случае, так, как это умеет лучше всего.
– Именно потому я помогу тебе, душа моя, – говорит тот в мыслях, наклоняя поудобнее голову. – Твоя задача лишь быть внимательным и… не забывать наслаждаться процессом. Процессом, а не результатом, Геральт. В этом, как бы тебе ни думалось иначе, и есть секрет чувственных удовольствий, без всякого на самом деле секрета.
Ох, холера. От ноток безмолвного обещания во фразах начинает кружиться голова, и Геральт углубляет поцелуй сам, запуская пальцы в седые пряди. Близость пьянит и вызывает под кожей дрожь; кажется, что в комнате становится жарче, хоть и ночная прохлада пробегает по углам сквозняком. Рука на груди Региса спускается ниже, неторопливо забираясь под шёлковую ткань и оглаживая изгиб талии. Странно, а только вчера он точно так же касался вампира… И ничуть не устал от этого ощущения сейчас.
Даже наоборот. Региса быстро становится мало, всего его: запаха трав и крови, наполняющего лёгкие, мягкости бледной кожи, щекочущей кончики пальцев – и горячего языка, проникающего в его, Геральта, рот с бесстыдным мастерством. Да так, что оторваться от поцелуя удаётся с невероятным трудом, и только ради того, чтобы заглянуть в ожидании в алые радужки.
– Так и… с чего начнём? – произносит Геральт слегка охрипшим голосом.
– Хороший вопрос, – неторопливо отзывается Регис. – Признаться, я бы предпочёл уже приступить к… делу, но, думаю, нам осталось коснуться ещё двух тем.
Внезапно он разворачивается спиной, открывая взгляду острые кончики лопаток. Ладонь сама ложится на худощавое плечо, несильно его сжав, и мягким движением Геральт оглаживает спину вампира, проводя пальцами вдоль позвонков.
– Двух? Да ладно, Регис. Всего лишь?
– Твой ехидный настрой, мой дорогой, здесь совершенно ни к чему, – невозмутимо отзывается тот. – Однако мне в самом деле хотелось бы обсудить с тобой вопрос безопасности и… отчасти согласия.
– Я помню про шёлк, – ворчит Геральт, приникая губами к изгибу его шеи. – Что-то ещё? Тебе, может, нужно… письменное подтверждение?
– К слову, в некоторых случаях его действительно используют, если имеет место… Ох-х, Геральт…
Нет, если бы кто-то в мире сейчас захотел узнать, как быстрее остановить поток Регисовых подозрений, то Геральт бы прежде всего ответил… Или не ответил, чёрт знает: рот без того занят. Куда приятнее осыпать шею вампира дорожками влажных поцелуев, слыша в ответ череду рваных вздохов – и чувствовать, как в голове начинают стираться остатки внятных мыслей.
– Что там… второе, – с трудом вспоминает Геральт, стягивая край синего шёлка, – Ты… не договорил.
–…Точно, – сглотнув, отзывается вампир, – Я хотел… чуть подробнее объяснить свои намерения, прежде чем ты начнёшь что-либо предпринимать.
Вздохнув, он поворачивает голову, показывая точёный профиль. Гордый, аристократический профиль с благородной горбинкой носа и высоким лбом, с аккуратными линиями скул и челюсти. Отчего поневоле вспоминаются рассказы Региса о его прошлом… Том, как легко он когда-то вписывался в светское общество в юности – да и в их общих воспоминаниях далёкой зимовки в Туссенте.
Времени, когда они были здесь лишь на короткий миг, распробовав этот мир, как глоток крепкого вина, но теперь… Кажется, готовы оба тонуть в нём с головой.
– Я тебя слушаю, – спустя вечность наконец говорит Геральт, догадавшись, что от него ждут ответа.
– Славно. Надеюсь, сейчас ты будешь тоже слушать меня крайне внимательно, dragostea mea.
Осторожно Регис поворачивается к нему, теперь заглядывая в глаза: внимательным, сосредоточенным взглядом.
– После того, как ты свяжешь мне руки, – неторопливо поясняет он, – Мне бы хотелось проверить силу твоего удара. В определённой технике, о которой я расскажу уже по ходу действа. Не забывай задавать мне вопросы, если что-то будет неясно. Хорошо, Геральт?
Удара, отзывается в голове звоном, дьявол, значит, он был серьёзен. В голове опять всплывает образ красной от шлепка кожи, и где-то глубоко внутри начинает закипать жар. Новый, иной жар, так похожий на отблески искр в алых глазах.
– Так что, – сглотнув, отзывается Геральт, – Мне уже… вязать?
Вздохнув ещё раз, Регис коротко кивает – и снимает халат окончательно, с тихим шелестом сбросив его к своим ногам.
– Можешь начинать, мой дорогой.
На миг он замирает в ожидании, оставляя Геральта в растерянном молчании с рулонами лент. Чёрт, невозможно не смотреть на обнажившуюся перед ним спину, но надо действовать, что бы ни ждало их впереди. На ум приходит то, как он когда-то связывал пленников и бандитов, и поневоле хочется рассмеяться: кто бы мог подумать, что эти знания пригодятся сейчас.
Да ещё и с высшим вампиром, которого и связывать-то, если подумать, смысла нет. Который снова играет с ним в очередную из своих игр – или загадывает загадку, которую и сам хочет разгадать. Молчаливый вопрос о том, у кого из них на самом деле всегда был и будет контроль.
Поразмыслив, Геральт наконец вспоминает, с чего должен начать. Пальцы сами тянутся погладить бледную кожу, но – холера, нельзя торопиться, по крайней мере, не прикинув ход действий. Осторожным движением он заводит руки Региса за спину, согнув их в локтях – легко, без всяких сопротивлений со стороны вампира – и обхватывает запястья шёлком.
– Не туго? Я не буду затягивать слишком сильно. Так подойдёт?
– Более чем, – отзывается Регис и чуть шевелит запястьями в своих путах. – О, прекрасно. Что ж, ты оправдал мои ожидания и в этот раз, dragostea mea, – добавляет он, слабо дёрнув уголком рта, – Думаю, позже я научу тебя куда более сложным способам плетений.
