При входе в комнату, которая была как две моих гостиных, в нос мне ударил резкий запах спиртного. Я усмехнулся. Значит, мистер Харрингтон отдыхает. По всей комнате раскиданы пустые и недопитые бутылки, разбитые бокалы по всему паркетному полу, на журнальном столике рассыпан кокаин, окурки разбросаны по роскошному белому ковру, а сам хозяин этого бардака валялся пьяный и обнюханный на диване, уткнувшись лицом в подушку. Десмонд поднял голову, наши взгляды встретились. Он с трудом приподнялся и выжидающе посмотрел на меня.

– Ты один или с Джэдом? – хрипло произнес он.

– Один, – ответил я, и Десмонд Харрингтон полетел через диван.

Он был старше меня и сильнее, но ярость бурлила во мне. Я хотел драки. Это была дикая жажда выместить всю злобу на нем за все, за его обладание Камерон, за его сытое самодовольство и необоснованное превосходство. Но к моему изумлению и разочарованию, Харрингтон не только не пытался ответить на мой вызов, но даже не защищался. После нескольких сильных ударов, которые я наносил ему не без удовольствия, я остановился. Его безучастность меня злила и сбивала с толку.

– Делай, что хочешь, – устало произнес он.

От наглого самоуверенного Десмонда Харрингтона не осталось и следа. Он с горечью усмехнулся, увидев мое удивление.

– Она бросила меня, – он развел руками. Его сломленный взгляд выражал тоску. – Если хочешь отомстить, можешь не утруждаться. Хреновей, чем сейчас, мне уже не будет.

Я закурил. Взгляд Десмонда опасно заблестел, разбитые в кровь губы искривились в насмешливом подобии улыбки.

– А ведь ты ее хочешь, – он засмеялся. – И Джэд тоже, а она вас всех имеет!

– Речь сейчас не об этом. – Огромным усилием воли я подавил желание врезать ему снова. – Камерон хотела расстаться с тобой, ты ее не отпускал, а это уже неправильно, Харрингтон.

– Камерон знает, что со мной так нельзя! – Глаза Десмонда загорелись злобой. – И все равно сделала по-своему! Никто не смеет так со мной, и она скоро убедится в этом!

Я с изумлением смотрел на него. А ведь раньше в глубине души я ему немного завидовал. Сейчас же испытывал почти жалость. Десмонд был весьма хорош собой, вокруг него была постоянная свита разнообразных эффектных девушек. Он всегда производил яркое впечатление. Самоуверенный, дерзкий, с врожденными манерами богатого отпрыска, он умел внушать людям определенный страх, восхищение и почтение. Будучи незнакомым с проигрышами, он, разумеется, не мог смириться с тем, что его так жестко и унизительно кинули. Моя ярость и ненависть исчезли, уступив место презрению. Я начал понимать игру Камерон. Это ненасытное желание подчинить, завладеть и, потеряв интерес к своей жертве, жестоко кинуть ее. Я был почти уверен, что ее отношения с Десмондом изначально были построены чисто ради забавы, если только не на спор с Сабриной. Но сейчас это уже было неважно.

– Вчера вечером, – сказал Десмонд, – она на моих глазах повисла на каком-то мужике, пригласила его на танец, демонстративно стала целовать его взасос, облизывать ему шею, расстегивать рубашку, прижиматься к нему, совершенно игнорируя меня. Я не выдержал. Я схватил ее. Она начала вырываться, кричать, оскорблять. Я не мог сдержать себя! Думал, убью ее.

Исповедь Десмонда и какие-либо его объяснения меня мало интересовали. Я и без него прекрасно знал Камерон, ее умение издеваться и провоцировать на эмоции. Наверное, поэтому я снисходительно бросил ему свой последний совет.

– Харрингтон, ты никогда не подойдешь к ней, и очень рекомендую немедленно убираться из города. Понять твои действия я, конечно, могу, так как хорошо ее знаю, но Джэд, я уверен, не будет столь великодушен. Он тебя просто убьет, в прямом смысле этого слова. Сваливай, и как можно быстрее. Это не обсуждается. Никакое влияние твоего отца, никакие деньги и телохранители не спасут тебя от гнева Джэда.

Мне нечего было больше сказать. Ненависть к нему возникла с первой нашей встречи, и не буду лицемерить, я испытывал почти торжествующее злорадное удовлетворение при мысли, что Камерон и Десмонд больше не вместе. Она снова свободна.

Я был в доме Сабрины и с нетерпением ждал минуты, когда увижу Камерон.

– Реймон… как тебе сказать… – Сабрина в замешательстве смотрела на меня.

– Что опять?

– Камерон не хочет никого видеть. Она закрыла дверь и не выходит. Видишь ли, какая девушка захочет, чтобы парень застал ее… мм-м… в таком состоянии. Тем более…

Я раздраженно отстранил Сабрину и подошел к закрытой комнате, толкнул дверь. Заперта.

– Камерон, я все знаю. Поговорим?

– Просто уйди. Не хочу никого видеть, – услышал я ее усталый приглушенный голос.

– Хорошо, – я обернулся к Сабрине, которая уже тянула меня за свитер, пытаясь оттащить. – Не хочешь говорить, не надо, но и уходить я не собираюсь. В конце концов, я пришел не только к тебе, – и подмигнул Сабрине. – Ведь так?

Мы с Сабриной расположились на диване в ее уютной гостиной. Я попросил кофе, который Сабрина умела делать превосходно, – это одна из причин, почему я любил иногда просыпаться у нее дома, и сейчас я с наслаждением вдыхал аромат свежесваренного кофе.

– Спасибо. Вроде отпускает. Ты настоящий друг. После твоего волшебного кофе я впервые чувствую себя человеком за весь этот безумный день.

– Где вы были вчера?

– Не спрашивай, я плохо помню события вчерашнего вечера и… ночи.

– Плохо помнишь? – Ее губы тронула шаловливая улыбка. – Я вижу у тебя засос на шее, или мне кажется?

Джастина! И когда она успела!

– Буду краток, – молвил я. – Чего не помню, того не было.

Сабрина засмеялась. Мы какое-то время еще сидели, говорили ни о чем, наконец, я встал.

– Ладно, пойдем, проверим ее.

Мы вернулись к закрытой двери. Я постучал.

– Камерон, солнышко, открывай. Не глупи, времени мало, – сказал я.

– Оставьте меня в покое! Все! Неужели непонятно?

Сабрина облокотилась о закрытую дверь.

– Она не откроет, Реймон.

Я хотел снова ударить, но Сабрина перехватила мою руку и сжала ее. Мы встретились глазами и поняли друг друга без слов. Я приблизился к ней вплотную и прижал к закрытой двери.

– Хочу тебя прямо сейчас, – прошептал я в нежное ушко Сабрины и поцеловал ее в шею.

Я завладел ее губами, она обняла мою шею. Резкий прилив желания захлестнул нас возле комнаты, за дверью которой находилась Камерон. Мысль вызвать ее на эмоции заводила с полоборота. Решив повторить тот воображаемый секс в баре, который когда-то описывал Камерон, я развернул Сабрину лицом к двери и грубо задрал ей юбку.

– И почему я позволяю тебе это! – прошипела Сабрина, но, прижавшись к двери, она послушно расставила ноги.

Резким движением я сорвал с нее стринги, и она позволила мне заполнить ее всю. Звук кружевной рвущейся ткани показался оглушительным. Сильные толчки, скольжение внутри, разный ритм, спазм удовольствия, охватившая дрожь, сокращение мышц – и стон наслаждения сорвался с ее губ.

Почему мы это сделали? Не знаю. Мне хотелось оторваться за всю изощренную пытку, жестокую игру, которую вела Камерон с моими чувствами. Обессиленные, мы застыли.

– Ты дьявол! – она поправила юбку и, развернувшись, посмотрела мне в глаза.

– А ты красивая, – я улыбнулся, вовлекая ее в долгий поцелуй.

– Мне нужно в ванную, – прошептала она, выскальзывая из моих объятий, – Можешь налить себе что-нибудь выпить.

Уже уходя, Сабрина прохладно бросила мне:

– И почему у меня такое чувство, что ты занимался сексом сейчас не со мной?!

Из комнаты не доносилось ни звука. Я прошел на кухню и налил себе стакан воды. Сделав пару крупных глотков, я вернулся к неизменно закрытой двери.

– Камерон, время идет, проблему надо решать. Джэд может появиться в любой момент. Я серьезно.

Раздался щелчок.

– Входи, – раздался ее равнодушный голос.

Я распахнул дверь. Камерон стояла у окна, завесившись волосами. Она подняла на меня злые синие глаза. Это был взгляд Дамы Пик. Им можно было убить.