Карина – высокая, стройная, излишне, на вкус Антона, блондинистая и чересчур ярко накрашенная для утра понедельника секретарша главы – сидела за столом в оборонительной позиции. Перед ней спиной к Антону стояла среднего роста худенькая девушка.
– Антон Валерьевич! – радостно воскликнула Карина, заметив Антона, показавшегося в дверях. – Наконец-то вы пришли. Может, вы нам поможете? Вы же юрист!
Карина увидела в лице Антона того, кто может спасти ее от навязчивого посетителя. Антон и сам не отказался бы воспользоваться такой возможностью. В их коллективе это было неписаной традицией: если кто-то от тебя чего-то хочет, ты всевозможными уловками стараешься найти человека, который вместо тебя решит проблему либо отфутболит человека на такое расстояние, с которого он не вернется. Такая своего рода игра в пинг-понг. Посетителей просто посылали из одного кабинета в другой, и в каждом новом ему говорили, что человек пришел не по адресу. В лучшем случае его отправляли к кому-то другому, а в худшем – просто разводили руками, говоря: «Даже не знаю, куда вас отправить». Он часто видел таких посетителей в коридорах, прошедших, по всей видимости, не один кабинет, стоящих потерянными либо уже идущих к выходу, так ничего и не добившись, с явным раздражением на лице, ругающих нерадивых чиновников себе под нос.
Этот феномен сам Антон объяснял для себя тем, что ему и его коллегам было просто лень выполнять свою работу, но, помимо этого, существовал еще риск того, что люди могли добиться успеха в решении своих проблем и вопросов, а это обычно приводило к «лишним» тратам из бюджета, которые очень не любил глава. Смотря новости из соседних городов и областей, слушая рассказы знакомых о визитах в другие государственные учреждения, он понимал, что стратегия перекладывания ответственности, все равно на кого, лишь бы не самому этим заниматься и не получить нагоняй от начальства, пропитала все сферы госвласти. Даже скорее это влияние распространилось на все сферы жизни. «Это не мое дело», «Как это ко мне относится?» – подобные фразы он слышал часто и в бытовых ситуациях.
Такое отношение работало само по себе: люди приходили в главный офис власти в районе в поисках помощи, получали в ответ абсолютное безразличие к своим проблемам, пройдя несколько человек, желающих лишь одного – отделаться от них как можно скорее, они и сами задумывались: «А так ли это важно?» И даже если не задумывались, ощущали себя очень глупо. Если же при этом они начинали злиться и говорить, что прошли уже несколько кабинетов, а их везде посылают, не дают ответов, на них смотрели как на неуравновешенных сумасбродов, обращались к ним строгим голосом воспитателя из детского сада, говорящим: «Успокойтесь, пожалуйста», всем своим видом демонстрируя, как неуместно и даже неадекватно их вполне себе закономерное недовольство. Чаще всего после таких всплесков эмоций люди предпочитали уйти, чувствуя стыд за свою несдержанность. Лишь немногие, проходя через это, находили того самого человека, который действительно мог и, что немаловажно, был в настроении решить их вопрос. Зачастую это оказывался самый первый человек, к которому они обращались за помощью.
Это не было какой-то запланированной схемой, каким-то заговором. Но когда Антон попал в эту среду, он довольно быстро понял, что чем меньше он поможет людям, тем больше им будет доволен начальник, а не это ли самое главное на любой службе?
Тем временем вслух он ответил:
– Юрист – я, да! – получилось чересчур оживленно для утра понедельника. – Чем я могу помочь вам?
Карина посмотрела на него, сдвинув брови и даже немного наклонив голову. Ее удивление было вполне оправдано, так как Антона редко видели оживленным, а сегодня он выглядел чуть ли не жизнерадостным. Девушка, стоящая перед Кариной, повернулась к нему. Поскольку он подошел слишком близко, их лица оказались на довольно интимном расстоянии. Ее взгляд был спокойным, интересующимся и оценивающим, что немного смутило Антона, и он сделал шаг назад, чтобы увеличить дистанцию между ними.
– Здрасьте, – бросил он как можно более дружелюбно, однако получилось небрежно и даже фамильярно.
– Здравствуйте, – ответила девушка, все еще разглядывая его.
Он увидел, что ее глаза имеют интересный оттенок серого цвета. Они были ярко-серыми, красиво серыми, он и не представлял себе, что серый цвет мог быть таким выразительным. Одета она была слегка не по погоде: тонкое короткое пальто вполне обычного серого цвета контрастом лишь подчеркивало необычный цвет глаз, черные джинсы, немного брутальные короткие сапожки, модные и, очевидно, недешевые. Антон остался очень доволен увиденным, поэтому решил, что обязательно поможет гостье, чего бы ей ни хотелось.
– Она принесла заявление с одной тысячей пятьсот… – Карина замялась.
– Сорок одной подписью, – продолжила за нее девушка. – Это насчет ситуации с полигоном.
– Полигоном… Понятно, – посерьезнел Антон. – Пройдемте, пожалуйста, в мой кабинет, я постараюсь разъяснить ситуацию.
Он уже сильно сомневался, что сможет помочь ей, но все равно хотел пообщаться. Девушка еще раз внимательно посмотрела ему в глаза, прищурилась и кивнула. Она первой вышла из кабинета и остановилась, ожидая его. Он проследовал за ней, сделал несколько шагов по коридору и распахнул перед посетительницей дверь своего кабинета. Девушка вошла, помедлив на пороге, села в кресло напротив его стола.
– Да-да, садитесь. Секундочку. – Он обошел ее сзади и подошел к окну. – Если вы не против, я приоткрою немного, здесь очень душно.
– Я не против, это ваш кабинет, – ответила она его спине.
– Вот так гораздо лучше!
Открыв окно, он повернулся. Девушка сидела, ожидающе глядя на него. Он снова занервничал. Разговор с другом, табак, эйфория после подъема по лестнице, которые разогнали его кровь и все в ней содержавшееся, немного снизили тревогу, поглотившую его этим утром, но сейчас она вернулась. Также он понял, что флирт вряд ли был именно его идеей, скорее следствием еще пьянящего похмелья.
– Так, ну, давайте приступим. Меня зовут Антон Валерьевич, я юрист администрации района. Как вас зовут? – он решил прогнать свое побуждение к неформальному диалогу и постарался вести себя в рамках приличий. Девушка ему, конечно, очень понравилась, но он понимал, что время и место для такого знакомства были неподходящими.
– Меня зовут Катя, хотя это и неважно. Я просто хочу узнать, что вы планируете предпринимать в сложившейся ситуации, – она говорила вежливо, но в ее голосе чувствовалась неприязнь. Глаза при этом, как и все лицо, не выражали никаких эмоций, лишь приподнятая бровь говорила о… раздражении? Нетерпении? Пренебрежении?
Катя. Она не представилась по имени и отчеству или просто полным именем. Это было необычно, учитывая официальность их встречи. Антон постарался трезво взглянуть на девушку перед собой и ситуацию в целом. Язык тела, выражение лица, краткость высказываний говорили о том, что она будто бы не хотела здесь находиться, по ней было видно, что она планирует провести в этом месте как можно меньше времени. Казалось, что вся обстановка, и он, и Карина вызывали в ней неприятие.
В действительности ему нечего было ответить ей. Ситуация с полигоном действительно складывалась кошмарная. Он и сам не знал, что он будет с этим делать. О строительстве мусорного полигона на три тысячи гектаров рядом с заброшенной железнодорожной станцией местные власти узнали в то же время, что и местные жители. Или так оправдывался глава района. Понять, врет этот человек или говорит правду, Антон не мог никогда, поэтому предусмотрительно все время держал в голове мысль о том, что он, скорее всего, врет. Власти региона, как оказалось, знали о начале строительства, проект был согласован. Предполагалось, что на полигон будут вывозить тонны мусора из столицы по железной дороге. Местные активисты, узнав об этом, организовали забастовку, потому что специалисты местного филиала агентства водных ресурсов, проанализировав возможные последствия влияния на окружающую среду, пришли к выводу, что гигантская свалка в перспективе загрязнит грунтовые воды, они в свою очередь реки, а те вынесут столичные нечистоты в мировой океан. Антон не разбирался в вопросах загрязнений грунта, водоемов и океанов, но верил в то, о чем предупреждали специалисты. Особенно укрепило его веру молниеносное заявление главы о том, что эти якобы специалисты сами не знают, о чем говорят, что, если все согласовано, значит, никакой опасности быть не может, и прочее в подобном духе, не опирающееся на факты, но должное покончить с сомнениями в полезности гигантской помойки невдалеке от их города.
