Мужчина ловким движением закрыл окно. Подошел к противоположной стене и покрутил колесико на пузатом обогревателе. Серые тэны тут же начали краснеть от центра к краям, обещая скорое согревание.

– Присаживайтесь, госпожа Мартин. Я сейчас вернусь и всё обсудим, – бросил он, проходя мимо и, уже открыв дверь, обернулся ко мне. – И возьмите плед. Не стесняйтесь.

Глубоко вдохнула носом, и ощутила невесомый аромат сандала, который, как мне показалось, очень подходил этому господину и этому дому. Откатила чемодан к стене, с облегчением отметив, что маленькие колесики не оставили следов на дорогом, ярком бордовом ковре с витиеватым орнаментом. Я помню, как родители оставили холодные полы пустыми, когда наша семья оказалась на грани банкротства, и распродали подобные ковры, чтобы хоть как-то продержаться. Сейчас, к счастью, их дело процветает, и они на куда лучших позициях, чем были даже до кризиса. Да и отец перестал слепо верить друзьям, после горького, очень отрезвляющего опыта.

Воспользовавшись предложением, схватила плед с дивана, укуталась, и села ближе к источнику тепла. Недолго думая, скинула туфли и протянула окоченевшие ступни к обогревателю. Блаженство! Я прикрыла глаза, унимая мелкую дрожь и вслушиваясь в звуки и шорохи за дверью, точнее, пока в их отсутствие. Вдруг господин Терренс сейчас вернётся и отправит меня домой? Очень даже вероятно, и крайне нежелательно. Но если он примет меня на работу, будет глупо и печально, когда я в первый же день слягу с простудой. Поэтому мне нужно согреться.

Спустя несколько минут в коридоре раздался глухой звук, словно кто-то несильно пнул в дверь. Я наспех свернула плед и поспешила туда.

– Благодарю, госпожа Мартин, – вежливо проговорил мой работодатель и прошел в кабинет, сжимая пальцами круглый поднос и кинув ругательство в дверь, которую я для него распахнула.

Белоснежный чайный сервиз с золотым узором жалобно звякнул, когда поднос приземлился на журнальный стол. Я заняла своё прежнее место, поближе к теплу.

– Вот об этом я и говорю, госпожа Мартин, – вздохнул мужчина, располагаясь в кресле рядом. – У меня столько работы, а я вынужден заниматься… – он махнул рукой на стол и ещё раз вздохнул, – … этим.

Я понимающе кивнула, а он вымученно улыбнулся, и потянулся к круглому чайнику. Это был мой маленький шанс продемонстрировать готовность к работе.

– Давайте я этим займусь, – предложила я, опередив, и уже наливая горячий черный чай в его чашку. – А вас попрошу принести договор. Мне нужно ознакомиться.

Я невольно подняла глаза на мужчину, ощутив на себе пронзительный, оценивающий взгляд. В кабинете уже стало темнее, день плавно перетекал в пасмурный вечер, и теперь глаза господина Терренса стали нефритовыми. Я спокойно выдержала взгляд и, когда он хмыкнул и отправился к рабочему столу, продолжила разливать ароматный чай, тихонько выдохнув. Мой собеседник оказался вовсе не таким простым, как мне показалось вначале.

На подносе осталась плетеная корзинка с печеньем и рогаликами, глубокая тарелка с круглыми конфетами, завёрнутыми в серебристую обёртку.

Господин Терренс сомневался. Я видела это в его сжатых губах, слегка рассеянном взгляде, неторопливых движениях. Он раздумывал. Мне лишь оставалось надеяться, что он не побоится потратить своё драгоценное время на меня, и даст возможность проявить себя в работе… а не в чём-нибудь другом. «Чего-нибудь другого» я опасалась ужасно и всей душой надеялась на то, что в голове этого мужчины не возникнет мысли о домогательствах. От Амисы, нашей служанки, я наслушалась разного. К нам она попала совсем молодой и держалась за своё место, не ушла, даже когда в самый кризис мы уволили почти всех работников и сократили оклад. Сейчас в доме родителей снова достаточно персонала, но только с Амисой я общалась близко. И вот она, долгими вечерами, порой рассказывала истории тех, кому повезло намного меньше, чем ей самой.

– Пейте, госпожа Мартин, согревайтесь. Я не хочу, чтобы Вы разболелись, – кивнул господин Терренс, когда вернулся, и присел в кресло.

– Благодарю за заботу, – проговорила я и поднесла чашку к губам.

Но не успела ничего сделать, заметив серьёзный, даже предупреждающий взгляд. Мне стало не по себе, но я постаралась это скрыть. Только вопросительно выгнула брови.

– Послушайте, госпожа Мартин. Я не хочу напрасно тратить время, ни своё, ни ваше. Поэтому вы должны знать, что я на самом деле рассчитывал, что эту должность займёт мужчина. Работы будет много, очень много, как и ответственности. И я должен понимать серьёзность Ваших намерений. Скажите, для чего вам это? Неужели не найдется другой работы для такой прекрасной девушки? Буду честен – вы не похожи на человека, который остро нуждается в деньгах или готов выполнять множество поручений. Так зачем вам это? Где гарантия, что через день вы не сбежите отсюда?

Справедливо. Я отставила чашку и глубоко вдохнула. Я предполагала, что он задаст подобный вопрос. Но не могла сказать, что успела как следует к этому подготовиться.

– Вы правы, господин Терренс. У меня почти нет опыта. И да, я родилась и выросла в обеспеченной семье. Но вам наверняка известно, что во многих семьях ещё остаётся традицией попечение девушек до того момента, как они выйдут замуж, – начала я и, дождавшись кивка, продолжила: – Так вот, я уехала от родителей и живу отдельно, обеспечиваю себя сама. Я несколько месяцев подрабатывала в пекарне, но месяц назад она закрылась, да и платили там крохи. Мне этого мало. Я хочу накопить деньги для того, чтобы поступить в престижный университет и самостоятельно оплачивать свою учебу.

Мужчина вздохнул. Кажется, своей речью, я только усилила его сомнения.

– Госпожа Мартин, поверьте, эта работа не стоит ваших нервов. Честно. Вы можете найти более спокойное место и успеть накопить на учебу. Да и, если постараться, можно учиться бесплатно. Разве не так?

Я напряглась. Об этом эпизоде своей жизни я не хотела распространяться. Но нужно что-то делать, пока он не выставил меня на улицу. Губы неприятно закололо, словно изнутри по ним застучали хлесткие капли внезапного ливня.

– Знаете, похоже, мне придётся рассказать вам один крайне унизительный фрагмент моей биографии. Только ради этого места, – я глубоко вдохнула и обронила, не вдаваясь в подробности: – В этом году моя попытка не увенчалась успехом. Но, поверьте, я приложила очень много сил. И на следующий год сделаю также, но мне нужна денежная гарантия, ведь что угодно может пойти не так.

Мои слова не вызвали в мужчине никаких эмоций, по крайней мере, внешне они никак обозначены не были. Я сидела с прямой спиной, напряженная, ногтем большого пальца ковыряла стык покрытия на углу столика.

– Есть ещё что-то? Ведь сумма, обозначенная в графе заработная плата, значительно выше, чем требуется на обучение. Жилье я предоставлю, как и питание, проезд. Что ещё, госпожа Мартин? – спросил он пытливо, не сводя с меня глаз.

Я отвела взгляд. Я знаю, что могла бы ответить. Женские штучки, вещи, украшения, развлечения, или что там ещё может интересовать девушек моего возраста? Сложный для меня вопрос, ведь из-за того, что пару лет назад мы оказались на грани банкротства и подверглись общественному позору из-за истории старшей сестры, мы автоматически вылетели из всех клубов. Немногое потеряли – общаться с лицемерами, что вмиг отвернулись в трудный для нас момент – пф, больно надо. Но по этой причине последние несколько лет я с сестрой Лоей провела дома. На домашнем обучении. Только из газет и от служанок узнавала о том, что происходит в обществе. Кое-что ещё рассказывал папа, но вовсе не светские сплетни, а о ситуации на рынке и конкурентах. Признаюсь, это было интересно, и если бы не напряжённые отношения с отцом, я слушала бы это с удовольствием и вникала в каждое слово, без присущей мне раздражительности на речи родителя.

Поэтому сейчас я ощутила, как леденеют конечности. Собеседование затянулось, и каждую минуту лишало меня сил. Чтобы прекратить эту пытку, я решила признаться.