Замфир опустился рядом и, игнорируя крики ликования, которые так и продолжали доноситься отовсюду, быстро помог мне избавить Эфаира от мешающего оценить тяжесть его ранения металла.

Увидев, куда пришелся сквозной колющий удар, я снова испытала приступ беспросветного отчаянья. Точно в сердце. На самом деле, было непонятно, каким образом Темный всё ещё продолжает цепляться за жизнь.

— Прости меня, — голос короля звучал хрипло и подавленно. — Я хотел оградить тебя от этого…

— Никогда больше так не делай, — прошипела рассерженной кошкой, пытаясь лихорадочно придумать, какое грёбаное чудо сможет отменить произошедшее.

— Это же волшебный мир, черт возьми! — вскричала я. — Неужели не существует способа исцелить Эфаира?

Я попыталась зажать рану, чтобы остановить кровопотерю, но с таким обширным повреждением это было столь же бессмысленно, как пытаться справиться с затоплением, вычерпывая воду наперстком.

— Арена возьмет свою плату. Так здесь устроено. Такова цена короны. Если бы победил Аспид, я точно также был бы обречен стать кормом для Чар Пустых Земель.

На секунду наши с Замфиром взгляды встретились и, было зарождающаяся на него злость покинула меня. Я вдруг словно воочию увидела, как склоняюсь над ним, точно так же смертельно раненым, уничтоженная силой своей привязанности, беспомощностью и жестокой тоской.

Получалось, что в этой уродливой недоброй сказке нет и не могло быть счастливого конца.

Ну уж дудки! Я отказывалась смиряться. По крайней мере, пока весь этот проклятый мир не рассыплется пеплом!

Что-то огромное и яростное, как волна пробужденного девятибалльным землетрясением цунами, поднималось во мне. Я вдруг заметила, как капающие на обнаженную грудь Эфаира слезы словно впитываются в неё. Как бывает впитывает капли долгожданного дождя иссушенная летним зноем земля. Возможно, это был знак или же просто помутившееся от горя сознание играло со мной злые шутки.

— Говоришь, такова цена? — прошептала я, зацепившись взглядом за воткнутый в землю колдовской клинок.

Какая то шальная злая решимость напала на меня. Никто не ожидал подобной прыти от слабой земной девчонки. Вцепившись рукой в бритвенно острое лезвие, я с мрачным удовлетворением приветствовала боль и тут же заструившиеся по коже тонкие струйки теплой крови.

— Что ты творишь?! — взревел Замфир, перехватывая меня за запястье едва я разжала пальцы. — Это же не просто меч, раны не затянутся сами собой!

— Вот и прекрасно! Пускай ваши прожорливые Чары жрут и подавятся. Отпусти меня! — потребовала я, вырываясь.

— Отпусти её, — пришел на помощь Лаэрн. — Дай ей попробовать…

— Попробовать что? — явно выходя из себя, желчно уточнил король, но руку отпустил.

Я торопливо приложила порезанную ладонь к ране Эфаира. Кровь обильно омыла разрез и впиталась. Зарыдав от облегчения, я прижалась к изуродованной стороне его прекрасного лица и зашептала.

— Вернись ко мне, Эф. Я тебя не отпускаю.

Рана затягивалась на глазах, впитывая кровь так жадно, что не оставалось даже красных разводов. Меня переполняла надежда, что когда рана затянется окончательно, Аспид очнется, живой и невредимый.

Но секунды таяли, я слабела, а Эфаир так и продолжал лежать, уже казалось бы полностью здоровый, но всё также холодный и неподвижный. Будто впавший в глубокую кому.

— Ну же! — сжав кулак, я толкнула его в солнечное сплетение, вдруг почувствовав, как токи невидимой энергии перетекают в Аспида ровным мощным потоком.

Вот только сопровождалось это мучительным спазмом, скрутившим все мои внутренности тугим агонизирующим жгутом. Я застонала и, не выдержав, отстранилась. Тут же пришло понимание, как действовать дальше.

— Помогите мне, — по очереди посмотрела на Замфира с Лаэрном умоляющим взглядом. — Одна я не справлюсь.

Король с Арканумом переглянулись и Замфир спросил:

— Что ты хочешь, чтобы мы сделали?

— Держите меня и если я попытаюсь разорвать контакт, не позвольте этому случится.

Игнорируя собственную рану в ноге, Замфир тяжело вздохнул, покачал головой и, смахнув с виска пот, опустился позади меня на колени. Я оперлась о него спиной, и мужские руки крепко и уверенно обхватили меня за талию. Лаэрн страховал нас, присев возле Эфаира с другой стороны.

Никогда, так как в эти минуты безоговорочной поддержки я не любила их сильнее.

— Поспеши, ты истекаешь кровью, — голос Лаэрна звучал властно и уверенно, словно он ни секунды во мне не сомневался.

Ведомая инстинктом, я с легким ударом прижала ладонь к тому месту, где тускло мерцала, почти полностью исчезнувшая татуировка Эфаира. До того, как уже знакомая боль завладела моим сознанием, хвостом кометы мелькнула странная мысль, что мои действия чем-то похожи на старую добрую дефибрилляцию.

Сначала я подумала, что горю. Невидимый колдовской огонь сжигал мою плоть, плавил стонущие от жара кости. Я терпела изо всех сил, вжимаясь в Замфира, словно в нём, в его неоспоримой стойкости и мощи, крылся источник спасения и для меня. Когда боль достигла такой силы, что из горла вырвался мучительный вой, жар резко сменил холод, словно ключевой водой обдавая все пылающие рецепторы. Я наконец задышала без боли, купаясь в восхитительном чувстве перерождения, словно я — тот самый мифический феникс, прошедший через пламя и обретший новую версию себя.

Перед глазами сквозь привычные очертания живых и мертвых предметов вдруг проступили Нити. Они различались цветами, прочностью и плетением. Некоторые буквально гудели и выглядели как стальные тросы, столь сильно они были напитаны силой. Другие же, напротив, казались совсем тонкими и готовыми в любое мгновение истаять.

Я посмотрела на Эфаира. Он сиял, как солнце. Сильные, ровные лучи ярким золотым коконом оплетали его тело. Кое-где в узлах причудливого плетения вспыхивала то изумрудно-зеленая, то медно-рыжая полоска, создавая неповторимый гармоничный узор.

Во всех плоскостях моего нового зрения Аспид выглядел здоровым и напитанным энергией. Если бы только не обдающая смрадом, землянисто-черная, невероятно прочная даже на вид петля. Она дважды обвивала его шею и, похоже, откачивала силы, так как соприкасающиеся с ней Нити тускнели, медленно, но неотвратимо теряя плотность и цвет.

Сражаясь с нарастающим головокружением, я попробовала ещё немного поделиться с Эфом энергией, отчего места, было утратившие яркость, вновь налились светом. Но подобное совсем не понравилось смердящей дряни на его шее… Петля вдруг задвигалась, затягиваясь всё туже и туже.

Недолго думая, я исхитрилась подцепить её пальцами и рванула, вложив в это движение весь свой гнев, всю свою ненависть к тем злым силам, которые так коварно и беспощадно пытались отобрать у меня любимых.

Руку словно обдало кислотой. Петля натянулась и громко лопнула, потрясая всех невероятными спецэффектами. Твердь задрожала, а всю нашу четверку пригнуло к земле коротким порывом ураганного ветра.

Эфаир выгнулся дугой, хватаясь руками за горло, разевая рот в беззвучном крике.

Ранее уже и вовсе незаметные письмена на его татуировке обрели четкость и словно ожили, начав перемещаться, складываясь в предложения, а затем и в нечто похожее на короткий, довольно примитивный стишок.

Если я считала, что его энергетический контур, или, быть может, аура — кто знает, чем являлось то, что теперь я была способна видеть? — сияли, как солнце, то теперь мне стало очевидным, насколько сильно этот теплый ослепительный свет крала ныне разорванная петля. Едва власть магический удавки исчезла, как оплетающие защитным коконом Эфаира Нити вспыхнули так свободно и ярко, что стало больно смотреть.