Очередной удар сотряс стену, вызывая новую вспышку беспокойства.

— Может, ты пойдешь и поможешь ему?

Лаэрн весьма флегматично посмотрел в ответ и сложил на груди руки, явственно сообщая, что не сдвинется с места. Я стала метаться по комнате, то и дело кидая на него умоляющие взгляды. Бездействие убивало.

— Ты зря тревожишься. Эфаир сильнейший мечник Темного Двора, не говоря уже о том, что он хранитель Копья Истины, — видя мои мучения, в конце концов пояснил феец.

Но озвученные титулы никак не унимали беспокойства.

— Вим! — громко позвала я своего пажа.

Принесенная кобольдами клятва верности позволяла мне призывать любого из них на прямую, без каких-либо приспособлений.

Паж появился сию секунду, словно только того и ждал.

— Да, моя добрая Госпожа. Я тут как тут и готов служить, — не отвлекаясь на стоящего неподалёку Арканума, Вим ловко поклонился.

— Если возможно, загляни, пожалуйста, в комнату по соседству, — я указала рукой в сторону многострадальной стены, — но будь очень осторожен! Как только разведаешь обстановку, сразу возвращайся и доложи.

— Я мигом! — нисколько не испугавшись, воскликнул Вим и, крутанувшись на копытце, исчез.

Через пару минут кобольд снова появился и бодро отрапортовал:

— Всё в порядке, моя Госпожа. Один Тёмный мертв, остальные бьются.

— Их что, много?! — схватилась я за сердце.

— Живых — трое, — привел точную статистику Вим.

Внезапно кобольд присел на корточки и, прижав заостренные кончики ушей к голове, весь позеленел и затрясся.

— Что с тобой, Вим? — Я подошла к нему и опустилась рядом. — Ты увидел там что-то страшное?

— Нет, — тихо, словно сильнейший испуг мешал ему даже говорить, ответил кобольд. — Овод… он близко… Отпусти меня, Госпожа, я боюсь.

— Конечно, ступай.

Сосредоточившись на шуме идущего поблизости боя, я умудрилась не заметить всё громче звучащее жужжание.

— Лаэрн… — горло сдавил спазм, и я беспомощно посмотрела на Арканума.

Высший вновь призвал чары, на этот раз задействовав и свой Плащ праха. Вот только сколь бы круты ни оказались его магические «девайсы», а все мы знали: бессмертного овода, это не убьет.

— Ой, — вздрогнул Вим, едва темная тень промелькнула над его головой в неизменной апельсиновой шапочке. — Я позову короля, — пропищал он и исчез с привычным «плюм».

Зажав уши ладонями, что, должно быть, со стороны выглядело очень по-детски, я прижалась спиной к груди Лаэрна. Он так быстро оказался рядом, что я даже не уловила глазом его перемещение.

Уже не таясь, овод кружил над нашими головами, то и дело переходя на ультразвук, сверлящий нешуточной болью барабанные перепонки. Однако атака проклятого насекомого оказалась не просто звуковой, а явно имела магическую примесь. Я очень быстро слабела, жужжание словно высасывало все силы. В голове помутнело, и тело точно закачалось бы как маятник, если бы не Лаэрн, который надежно меня удерживал.

Внезапно он дернулся, выбрасывая «железную» руку вперед, отчего я едва не рухнула ему под ноги. С трудом открыв глаза, которые от истощения успели сами собой закрыться, я увидела как могучий кулак сжимает бессмертную тварь с хрустом сминая полупрозрачные крылья и хитиновый, мохнатый панцирь. С кулака, на пол сочилась мерзкая, до тошноты зловонная жижа жёлто-зеленого цвета.

На секунду я даже понадеялась, что случилось чудо и овод сдох. Но едва Лаэрн разжал кулак, как в воздух поднялись сотни черных, переливающихся в свете магических ламп капель.

Они двигались по спирали, скручиваясь в тугой пульсирующий жгут. Окончательно уплотнившись, он сжался наподобие пружины и спустя всего один удар сердца, демоническая муха, целая и невредимая, снова зависла в воздухе.

Видимо, возомнив себя камикадзе, не теряя времени зря, овод описал перед нашими взорами мертвую петлю и, не ведая сомнений, пошел в лобовую. Мой верный магический страж рванул ему наперерез, а я, взвизгнув, рефлекторно присела, практически обхватив Лаэрна за ноги.

Нарушая все законы физики, взметнулся Плащ праха, едва не задев краем юркое храброе растение. От этого я вскрикнула, искренне переживая за стража. По счастью, каким-то чудом вьюн ловко увернулся, а вот оводу так не повезло. Соприкоснувшись с чарами Лаэрна, жуткое насекомое ожидаемо рассыпалось горсткой пепла, и мы застыли в настороженном ожидании, гадая, воскреснет, или нет.

Казалось, эта бесконечная игра «Терминатор. Судный день» не закончится никогда. Каждый раз погибая, эта жужжащая машина смерти вновь и вновь восставала из праха, полностью оправдывая своё название.

Прошла минута. Затем ещё одна. Прах медленно таял, и очень скоро от преследующей меня твари не осталось и следа. Наконец, я заметила, что шум за стеной стих. Наступившая тишина ощущалась как нечто зловещее… Неужели хозяин овода наконец-то покинул нас?

Я рванула к двери с такой скоростью, которую не могла у себя даже заподозрить. Не ожидавший от меня такой прыти Лаэрн метнулся следом, но, учитывая крайне скромную длину дистанции, нагнал только у порога соседних покоев. Дверь в них по недоброй местной традиции оказалась снесена с петель. В первой же комнате в окружении трех не подающих признаков жизни тел стояли король и Эфиар.

Лицо последнего напоминало маску из фильмов ужаса. Заостренные, лишенные и намека на человечность черты; вытянутые к вискам змеиные глаза; кровь, покрывающая рот и подбородок столь обильно, что чудилось, будто Аспид зубами рвал глотки своим противникам. Смотреть на Эфаира было откровенно страшно и, не выдержав, я на мгновение опустила веки. Но даже в этот жуткий момент свидетельства его жесткой чуждой природы у меня не мелькнуло мысли начать бояться Эфа или, того больше, отречься от него.

— Как я понимаю, ты убил всех воинов твоего Двора, способных сразиться со мной на турнире? — так, словно констатирует очевидные факты, поинтересовался Замфир.

Король не выглядел хоть сколь-нибудь опечаленным окружающим его погромом.

Впавший в боевой раж Аспид, постепенно успокаиваясь и выходя из частичной трансформации, молча утвердительно кивнул.

— Ты их просто умертвил или же испил?

— Одного испил. Мирду.

Все посмотрели в сторону упомянутого. Нельзя было не поразиться тому, насколько иссушенным и старым выглядел ещё совсем недавно молодой и сильный феец. Особенно по сравнению с другими лежащими неподалеку, более «везучими» мертвецами. Те казались просто крепко уснувшими, сохраняя свою стать и красоту.

Возможно, я так же, как и окружавшие меня фейцы постепенно черствела душой, но испытывать жалость к погибшим никак не получалось. Втроем, будучи военной элитой, они вполне могли отнять у меня того, без кого я уже не мыслила своей жизни. Потому, сколь бы цинично это ни звучало, но единственный Темный в данной комнате, благополучие которого меня заботило, был Эфаир.

Сейчас его голос звучал хрипло и надломленно. Я бескомпромиссно двинулась ему навстречу. Лаэрн попытался сему воспрепятствовать, но настрой мой был столь решительным, что я всем своим видом транслировала: «Не влезай — убьёт». Чем, кстати, очень позабавила Арканума, и он, усмехнувшись, таки выпустил «птичку из клетки».

Обогнув короля, я подошла к Эфу и обняла его, прижавшись щекой к широкой, словно высеченной из гранита, но такой теплой и родной груди. Под ухом истово забилось сердце Аспида. От моих прикосновений он едва ощутимо вздрогнул и, точно сомневаясь, осторожно приобнял в ответ, поспешно пытаясь убрать следы крови с лица.

— Юля… — вдруг окликнул меня Замфир.

Долгий нечитаемый взгляд короля внезапно стал дурным знамением. Он словно пытался что-то сказать — то ли предупредить, то ли повиниться. Если бы я только знала, за что именно Вечный воин безмолвно просит у меня прощения…

В саду оказалось на удивление тепло. Большой скальный выступ, словно шляпка древесного гриба на стволе могучего дуба, вырастал прямо из горы, на которой стоял мрачный дворец короля Замфира. Эта природная терраса располагалась гораздо ниже уровня пустоши в окружающей Железный Двор пропасти. Она имела форму правильного полукруга и сильно пугала меня отсутствием какого-либо ограждения. Всю площадь выступа занимали выточенные из камня или отлитые из различных металлов деревья, кустарники и даже цветы. Каждое растение было сделано с потрясающем мастерством и вниманием к мельчайшим деталям. Сама поверхность сада источала ощутимое тепло, отчего переносить царящую вокруг прохладу оказалось совсем нетрудно.