— Причем не откладывая, — уже готовая к тому, что встречу отказ, продолжала гнуть свою линию. — Сегодня.

— Нет, — повторил сид. — Это слишком опасно. Если ты не заметила, меньше часа назад один из Тёмных едва не напал на тебя. Прямо в Тронном зале, — акцентировал король. — Любой гвардеец Умбрии — воин такого уровня, что ему достаточно сотой доли мгновения дабы отнять твою смертную жизнь.

— При тебе бы он не посмел, — возразила я, хотя про себя вполне допускала такой исход.

Почти сразу, едва я атаковала Замфира неудобной просьбой, окружающие нас звуки словно выцвели и поблекли. Я по-прежнему слышала их, но уже как будто из далека. Видимо, правитель позаботился о том, чтобы наш разговор ни кем не был подслушан.

— Ты плохо понимаешь природу королевской присяги, скрепленной запретными Чарами, — отмел мои возражения сид. — Темный остановился только потому, что хочет выслужиться перед королевой, но не ценой своей жизни. Столь быстрая и бесславная смерть вряд ли входит в его планы. Однако, если встанет выбор, погибнуть или же нарушить клятву, то колебаться он не будет.

— Да причем здесь этот треклятый феец?! — не выдержала я и воскликнула: — Даже если его послали по мою душу, речь вовсе не о нём! Эфаир не причинит мне вреда. Тем более, чтобы ублажить Умбрию. Ты просто не видел, как она издевается над ними. К тому же, он уже не единожды нарушал её запрет и многое сделал для того, чтобы я не пострадала.

Но Замфира моя пламенная речь не убедила.

— Говорю тебе в последний раз — нет.

Мы уже давно не танцевали, а просто стояли друг напротив друга, замерев в странном подобии объятий.

— Очень опасно верить в добрые порывы Высших, которые на деле — всего лишь безвольные рабы, — мрачно, так, будто говорит отчасти и про себя, сказал Замфир. — Капитан дворцовых Аспидов уже не одно столетие известен на весь Инмир тем, что без колебаний приводит в исполнение смертные приговоры Умбрии. Иногда королева желает, чтобы вначале жертву пытали. И лишь затем она решает, каким способом та должна быть умерщвлена. Как правило, это грязная и мучительная смерть. Если же это казнь женщины, то Умбрия любит, чтобы кто-то из её приближенных Аспидов сначала как следует поиграл с приговоренной… Проще говоря, поимел, да пожестче. Двор Теней даже может похвастаться целым театром, специально устроенным ради просмотра подобных «пьес»… Как думаешь, кому в сим примечательном действе отведена главная мужская роль?

И без того тесные объятия стали крепче. Казалось, Замфир даже сейчас старался удержать меня от опрометчивых решений.

— Вполне допускаю, что капитану противны подобные игры, — заключил король. — Но у него нет выбора, кроме как подчиниться. По слухам, Аспид никогда, — Замфир еще раз с нажимом повторил, — никогда! — не разочаровывает свою Госпожу.

Перед глазами вставали уродливые картинки описываемых королём событий, но я упорно гнала их от себя. Что бы Замфир ни говорил, во что бы ни верил, он не мог знать того, что знала я.

Эфаир достиг своего предела. Как и Крайт. Как и Хэм. Над каждым из них надругались, каждого исковеркали и опустошили. Лишенные утешения, в плену зыбкой надежды, мои Аспиды просто существовали, пока полностью не истощились, наконец осознав, что никакой надежды и нет.

Эту обреченность я слишком ясно читала в скорбной позе Крайта, когда он рассказывал о состояние замученного до потери рассудка Хэма. Её я видела в глазах Эфаира, когда он шел к трону, а казалось, что на плаху.

Сердце моё неистово стучало где-то в висках, набатом предупреждая о приближающейся трагедии. Аспиды устали сражаться. Даже терпению бессмертного приходит конец. И всё же хотелось верить, что я способна что-то изменить. Переломить ход событий, наполнить поломанные жизни новым смыслом, побудить искать выход из этой постылой западни. Да хотя бы просто обнять.

— Значит — нет? — переспросила я.

Замфир покачал головой.

— И не вздумай провернуть что-то за моей спиной, — пригрозил он.

— А как же ежевечерние приемы? — уточнила, старательно подавляя желание открытого протеста.

Очевидно, что открытая демонстрация собственной решимости во что бы то ни стало добиться желаемой встречи, никак не сделает заветную цель ближе. Видимо, придется действовать тайком ото всех. А для этого необходимо притупить бдительность моих беспокойных мужчин в целом и короля в частности.

— Тебя будут охранять.

Делая вид, что принимаю подобный расклад, я кивнула. Плотный сумрак в бальном зале немного посветлел, но колдовская иллюминация всё так же расцвечивала пространство яркими вспышками. Однако видеть друг друга стало проще.

— Не пойму, неужели влечение делает меня такой ценной в твоих глазах? — уводя от одной острой темы к другой почти такой же, решилась я спросить у Замфира.

— Я солгал бы, сказав, что совместимость флёра не имеет никакого значения.

Король положил руку мне на шею, задумчиво погладив большим пальцем впадинку между ключицами.

— Всё же, такое случается редко. И глупо было бы игнорировать подобный знак. А лично для меня и невозможно. С момента своего появления ты не покидаешь мои мысли.

Демонстрируя полное безразличие к окружающей нас толпе танцующих фейцев, Замфир притянул меня ближе и наклонился так, что наши лбы соприкоснулись.

— К тому же, есть кое-что гораздо важнее моих желаний и чувств. То, что выделяет тебя среди самых прекрасных и могущественных Высших. То, что рождает потребность защитить, сберечь любой ценой.

— Юля, — опаляя горячим дыханием, смешанным с запахам стали и раскаленных песков, хрипло прошептал Замфир. — Я король Безымянных, проклятых и отвергнутых всеми изгоев. Моё королевство — это земля обреченных. А ты… То, что ты сделала с Арканумом… Мог ли я когда-нибудь мечтать, что буду держать в своих нечестивых руках столь хрупкую и столь великую ценность?

Его признание, такое пылкое и сокровенное, ошеломило меня. Какая-то невидимая стена, внутри которой я с самого начала отгораживалась от правителя Пустых земель, рухнула с грохотом и пылью, оседая на губах трепетным благодатным поцелуем.

Наши губы соединились. Едва ощутимо, словно знакомясь. И тут же разомкнулись, оставляя после себя шлейф недосказанности и какой-то новой, почти осязаемой близости.

— Пойдем.

Король переплёл наши пальцы и потянул прочь из зала.

Ночь прибытия Темных ко Двору железного короля стала для меня временем потрясений.

Привычное представление о жизни давно уже сошло с орбиты и, бешено вращаясь, продолжало уноситься куда-то в безбрежные неизведанные глубины «космоса» Высоких Холмов.

В сопровождении Замфира и Лаэрна я поднялась на коронный этаж. Когда печать переноса угасла, переместив нас в общую гостиную, на первый план вдруг вышла жуткая неловкость, которая на некоторое время вытеснила все иные мысли и волнения.

Мужчины смотрели на меня хищно и расчетливо, словно что-то прикидывая про себя. Я впервые оказалась под перекрестным вниманием такого рода и совершенно растерялась. Какая-то новая часть меня, гораздо более раскованная и азартная, с готовностью подсказывала какого рода мысли так захватили Высших…

Однако, к подобному повороту я не была готова от слова «совсем». И даже настороженно попятилась, нарушив одну из основных заповедей фейцев — не бояться и уж тем более не демонстрировать свой страх.

Чувственный голод в их глазах вспыхнул языками темного пламени, и я ощутила, как легкий испуг странной сладостью разлился по телу, сосредоточившись внизу живота вязкой тяжелой потребностью.

Наткнувшись на одно из многочисленных кресел, стоявших здесь уютной мебельной группой, я обошла его и встала за спинкой, прикрывшись ею как щитом. На ум пришла сказка про Красную шапочку и её самоубийственные вопросы переодетому бабушкой волку. «Бабушка-бабушка, а почему у тебя такие большие зубы?».

Наверное, мы были с этой девочкой дальние родственницы. Иначе как объяснить свой глупый поступок? Вместо того, чтобы по-быстрому укрыться в отведенных мне покоях и тем самым избежать этого непрошеного будоражащего внимания, я зачем-то начала «дергать тигра за хвост».