Аахен посмотрел на него странным голодным взглядом, который привёл Тобиана в замешательство и заставил передёрнуться. Только Нулефер одна из компании сразу поняла, что означает появившаяся на лице Аахена усмешка.

— Близнецы… — Аахен засверкал белизной зубов. — Тоб, вы с братом примеры ужасного эксперимента по воспитанию близнецов в разных условиях. Одного любят, второго нет, один живёт в золоте и шелках, второй растёт как дикий репейник. Мы можем встретиться, когда не будет наших жён и друзей, и потолковать? Это для науки.

— Господин старейшина, — фыркнул Тобиан, — вас окружает столько абадон. Вы можете сами провести эксперимент по разлучённым и неправильно воспитываемых близнецах. А в моём расписании нет свободного времени.

— Аахен, ты маньяк! — Нулефер дёрнула его за руку. — Ты научный маньяк! Тоб, всё нормально, не обижайся на него. Аахен, твой отец получил прозвище Тенкунский Лев, а тебя все называют маньяком!

— Это так интересно — познавать новое, делать открытия! — затряслись руки Аахена.

Старейшину абадон окрестили безумным учёным, когда он представил результаты экспериментов с деторождением у вечных людей и абадон. Как оказалось, облик передавался по матери. Пустоглазки рожали пустоглазов, женщины обычных младенцев. Магия доставалась по закону земли. Дети абадон, зачатые в манаровских странах, не получали ни капли магии. Тенкунское общество ужаснулось экспериментом Тверея, породило слухов, что он построил на Абадонии тайную лабораторию, где препарирует абадон. На самом деле Аахен жизнь бы отдал за попавшего в беду подопечного.

— Нулефер, как книги, свитки? — Люси, лаская Оливера, невозмутимо перешла на другую тему.

— Это невероятно! — Нулефер воскликнула во весь голос. — Во дворце миллионы книг, и каждая запечатана своим шрифтом. Это невероятно! Мы считали, что библиотека это плод Агасфера. Но невозможно одному человеку собрать столько знаний и так тщательно сохранить их. Над его библиотекой работали первые абадоны ещё до проклятия и после проклятия, отдавая единственный человеческий день не семье, а сохранению знаний. Паутина языков, тайн, иероглифов — её всю нужно понять. Мы перевели одну книгу благодаря рисункам в ней, получили шифр. А дальше языки меняют, быстро так, стремительно. И нужно понять, где буква принимает другое значение. Мы уже поняли, что есть и другие способы пробуждать магию, которой усеяна земля. Магия и земля… — сладко вздохнула Нулефер. — Они не разделимы друг от друга. Магия это энергия, которой пронизана вся наша планета. Как электроволны, как волны света, волны звука. Понять бы её, узнать о всех скрытых загадках. Мы так и не узнали, были ли раньше абадоны, которые как мы с Уиллом, переселились в тела вечных людей, но раз я стала человеком, свободным от проклятия, я должна исследовать рукописи, которые Агасфер оставил для потомков.

— Какого это погружаться в чужие сокрытые тайны? — спросила Люси.

— Очаровательно! — воскликнула Нулефер, покачивая засыпающего Юрсана.

— Мучительно, — вдруг буркнул Уилл.

Нулефер подняла на брата глаза. Уилл поёжился и заслонил лицо стаканом.

— О чём ты, Уилл? — к ней подкралось беспокойство.

— Да так… Полезно иногда не знать чужие тайны, — простонал он.

— Уилл, про какие тайны ты говоришь?

Уилл смотрел на неё помрачневшими глазами и молчал.

Внезапно Тобиан подскочил, чуть не перевернув стол.

— Она… Она здесь! Она попыталась меня укусить!

Залетала чёрная шерсть, а через минуту из двери выглянула косматая собачья морда. Собака зафыркала, занюхала воздух и скрылась также внезапно, как появилась.

— Я говорю, она преследует меня! Она чуть не укусила! Я почувствовал её зубы на своей руке!

Его крикливый голос привлёк внимание посетителей. Разносчик еды фыркнул, заворчал, что в последнее время в кабак заглядывает много собак, и закрыл дверь.

— Тоб, тебя преследуют? Перемещайся домой, — Уилл сжал его руку. — Спокойнее тебе будет. Собакой может оказаться маг, твой враг.

Тобиан вздёрнул головой.

— Я не хочу прятаться. Маг так маг. Спасибо, что проявляешь обо мне заботу, но я не буду сбегать. Я не думаю, что кто-то подослал ко мне в Тенкуни мага, нарядив его собакой… Это простая псина, которая почему-то не равнодушна ко мне. И я должен узнать причину.

Из рукава Уилла протянулась вода.

— Нет! — шикнул Тобиан. — Я говорю, мне не нужна твоя защита и забота. Я сам разберусь с этой… собакой.

— Какой ты неуёмный, — Люси салфеткой вытерла рукав Тобиану, обмазанный кремом пирожного. — Почему тебя тянет на приключения? Можно же жить спокойно.

— Интересно же! — Тобиан закричал с азартом. И очень напомнил Нулефер Аахена, увлечённого новой идеей.

Тобиан, когда почувствовал собаку, подпрыгнул очень неаккуратно. Пролилось вино, упали пирожные. И теперь у него возникла новая забота — убрать еду с себя и со стола. Он стряхивал крошки, Люси тёрла его лицо и воротник салфеткой. Встретились глазами, улыбнулись и поцеловались.

— Тобиан… — сказала Нулефер. Имя повисло в воздухе. Все посмотрели на неё. — Тобиан, я рада за тебя.

Она уже знала, как выглядит Тобиан, и не связывала его с королём Фредером, за которым внимательно и жадно следила по стеклу. Завтрашний день будет для неё волнительным событием, а для Тобиана безусловно личным праздником и днём скорби одновременно, когда он вспомнит погибших в рабстве друзей, свои мучения. И погибшую мать, также мечтавшую в начале своего пути искоренить рабство.

— Тоб, Люси, Уилл, где вы завтра будете?

— С Фредером! — тут же был готов ответ у Тобиана.

«Фредер заслужил верных друзей. Он всегда будет любимцем судьбы, пока вы стоите за него» — Нулефер закрыла глаза, представляя, как завтра падут первые ошейники с рабов.

— Я отойду, — сказал Тобиан. — Нужда.

«Нужда узнать, где чёртова собака», — подумала Нулефер. Уилл лишь покачал головой. Маленький водный шарик шевелится на столе, но Уилл не пускал его вслед за Тобианом. Между друзьями была договорённость, что Уилл не защитник Тобиана, чтобы с ним не происходило, разве что он сам попросит магической помощи. Нулефер выждала, когда принц уйдёт, протянулась к уху Люси и негромко спросила:

— Тоб смирился с клеймом? Вижу, воспоминания о прошлом болезненно ему даются.

Зенрутские офицеры, получившие клейма от абадон, сжигали себе лица. Участь уродов им казалась легче, чем проигравших, покорённых. Тобиан тоже заявлял, что сожжёт себе живот или срежет кожу, но передумал. Огонь напоминал о матери. Нож о раненном в грудь Фредере.

— Смирился, — с облегчением ответила Люси. — И брата он простил. Плохо так говорить, но смерть королевы Эмбер сблизила их. Они поняли, что самые близкие люди друг у друга.

— Я простил брата, поскольку увидел, что он не Эмбер, — раздался голос Тобиан. — Не нашёл я собаки. Хм, куда она убежала и что хотела от меня? — хмуро задал он вопрос в пустоту. — Брат живёт для Зенрута как истинный король. — Тобиан сел на прежнее место, забрал у Люси сына и крепко обнял его. — Санпава не начала бы восстанавливаться, если бы король решил, что она безнадёжное и мёртвое место. После Уилларда он отпустил на свободу рабов, которые достались ему по наследству от матери на землях, что принадлежат семье. Третьим шагом дал свободу детям и женщинам на заводах, где выращивали людей. Нулефер, единокровная сестра твоей племянницы теперь свободна и живёт в приюте, в котором о ней заботятся с любовью.

Воспоминания о той девочки, сестры её родственницы, отдали болью, руки стиснули платье. «Ваше Величество, спасибо, что вы закрыли ужасающие заводы». Людей уже не выращивают как скот, целители не служит для дьявольских вещей. Король Фредер сделал исключения только для женщин, которые не могут сами выносить своих чад. Наука и магия, когда идут вместе, должны служить во благо людей, а не вредить им.

— Я простил брата, — Тобиан целовал Оливера. — Я только со временем понял, что он тоже пострадал от нашей матери. Зенрут остался без запасов сероземельника в Санпаве, Тенкуни по-прежнему душит нас уплатой долга за отправленных на войну своих магов. Страна могла продолжать жить в зависимости от Тенкуни и её магии, но Фредер поручил развивать науку, технику. Да, санпавская земля это магический клад, но для обработки клада нужны маги. Такая зависимость от Тенкуни ставит весь мир в колониальное положение от Тенкуни и затрудняет развитие. Зенрут хочет идти вперёд.