— Я уже читать научился, — похвастался Алекс.

— Ну-ка покажи! Порадуй меня своими успехами!

Алекс побежал за книжкой, Уилл обнял Цубасару. Она уже отошла от бурной радости, сердцем почувствовала, что её сын хочет покоя, и присела на мягкую траву. Уилл уселся с ней, сорвал душистый цветок тимьяна, принюхался. Сейчас он стал замечать, что даже трава стала пахнуть приятнее, чем раньше. Цубасара лизнула его нос.

— Не уймёшься! — и Уилл поцеловал Цубасару в голову.

Пустые страшные глазницы внимательно смотрели на него. Многие говорили, что рука так и тянется в глазницы пустоглазов, но Уилл не чувствовал этого влечения. Ему хотелось только обнимать свою маму, дышать воздухом и рассказывать ей обо всём, что происходило. Цубасара урчала под мерный голос Уилла. А он говорил про возвращение абадон, про Фредера, закончившего академию Гумарда, про Нулефер, которая разговаривала с ним из Абадонии, про свою службу и планы.

— Вот, слушай! — Алекс вернулся с книгой.

Сборник сказок, прочитал на корешке Уилл. Одна такая «сказка» от Юрсана Хакена изменила ход истории… Алекс зачитывался, голос его звучал уверенно, слог был хорошим. Цубасара тыкала головой в книгу, будто сама хотела понять, что такое буквы.

— Как у меня получается? — спросил Алекс.

— Очень прекрасно! Быстро всё схватываешь, далеко пойдёшь!

— Я хочу пойти в офицеры. Быть таким же храбрым как ты.

Уилл взлохматил волосы мальчику.

— Храбрым может быть любой человек, не обязательно офицер. Но если ты не передумаешь, когда подрастёшь, ты тоже поступишь в академию Гумарда и наденешь офицерские погоны.

Мимо пролетела птица, Цубасара подскочила и тут же прониклась азартом. Птица уселась на дерево, Цубасара сначала засомневалась, можно ли бросить Уилла, но желание поиграть перебороло заботу. «Вот же егоза», — Уилл с восторгом улыбался, наблюдая за безмятежной мамой. Кто бы мог представить, что эта взбалмошная пустоглазка заживо сожгла человека, а после с помощью дочери Нулефер забрала магию у Онисея и положила конец Санпавской войне.

— Уилл, король Фредер отменит рабство? — спросил Алекс.

— Конечно, — ответил Уилл. — Я не сомневаюсь в нашем короле.

— Почему сейчас он не может отменить?

— Это сложный процесс, — принялся объяснять Уилл. — Освобождённых рабов нужно обеспечить домом, работой, научить их зарабатывать деньги и содержать себя и свои семьи. Рабы не знают, как жить самостоятельно, это большая проблема. За день не отпустишь их на свободу. В стране ещё миллионы людей из Санпавы остались без дома, и о них нужно позаботиться. Людей всегда ждут трудности, к этому нужно привыкать. Но ты не отчаивайся, король Фредер отменит рабство.

— Ты веришь королю?

— Я знаю короля.

В глазах Алекса засверкали искорки надежды, и тут же мальчик погрустил.

— Я не хочу, чтобы людей били и пробуждали ошейник. Я вот нашёл камень месяц назад на нашей ферме. Им причиняют боль.

Алекс вытащил из кармана штанов чёрный блестящий винамиатис, он висел на золотой изящной цепочке. Уилл смутился. На ферме трудились только свободные рабочие. Ещё покойный Конел Наторийский завещал, чтобы на их ферме никогда не использовался рабских труд, управляющие Жамперы тоже с отвращением относились к рабству. Освобождённые невольники слышали про доброту Жамперов, хорошую плату и шли к ним на ферму в поисках работы. Уилл ни в детстве, когда отдыхал на ферме с близнецами, ни сейчас не видел, чтобы у рабочих при себе имелся чёрный винамиатис.

— Когда-когда ты нашёл камень? — обеспокоенно спросил Уилл.

— Месяц назад.

— А где?

— В кустах возле ограды, как выходишь с фермы.

Уилл попытался выдохнуть. Винамиатис мог обронить кто-нибудь из гостей Жамперов. Что только люди не теряют… Взгляд Уилла уцепился за золотую цепочку. Красивая, с тонким рисунком, он поднёс цепочку поближе к глазам. Кажется, в ей даже белое золото содержится. Забытое неприятное предчувствие вновь свело тело.

— Можешь назвать конкретный день, когда ты её нашёл?

Алекс ответил сразу.

— Тогда, когда вы с королём Фредером, приезжали к нам на ферму вдвоём, без других телохранителей. Вы занимались учёбой, а я играл и увидел что-то блестил. Поднял цепочку, а на ней винамиатис.

— К Жамперам приезжали в те дни гости? Помнишь? — задумчиво спросил Уилл.

— Вроде не было… Заезжали двое крестьян, старая вдова из соседней деревни заходила, к ребятам забегали друзья…

Уилл положил себе на вытянутую ладонь золотую цепь. Крестьяне могут, конечно, держать рабов, но дорогих золотых цепей у них нет. Возможно, днём ранее телохранитель Фредера потерял камень. Все гвардейцы были вооружены чёрными винамиатисами, чтобы мгновенно ликвидировать восставшего невольника. Раб рабом, но однажды такой раб едва не убил королеву Эмбер. Гвардейцы носили винамиатисы на шее, но на чёрной или прозрачной металлической цепи.

— Ты показал винамиатис Жамперам?

Алекс сжался, ожидая упрёка.

— Нет. Я не хочу, чтобы тётя Кэти и дядя Дон вернули его хозяину.

— Отдай мне, я уничтожу винамиатис.

Алекс робко кивнул.

— Чей он?

— Джона Пайна, он любил золото, — сдавленно сказал Уилл.

Уилл поднял винамиатис вверх. Вдруг он ошибается, и это вообще драгоценный камень, похожий на винамиатис? Но бывший раб хорошо различал все грани. Это был чёрный винамиатис, вне всяких сомнений.

Птица вспорхнула с дерева и перелетела через головы Алекса и Уилла. Цубасара, спрыгнув с дерева, побежала за ней. Она остановилась перед сыном, державшим в руке камень. Морда исказилась страхом, Цубасара отскочила назад, спряталась за деревом и зарычала.

— Цуба чего-то испугалась? — встревожился Алекс.

— Я поцарапал камень, пустоглазы не любят скрежет…

«Она знает, что такое чёрный винамиатис»

— Алекс, побегай с друзьями.

Мальчик начал спорить, но Уилл сказал, что хочет побыть с Цубасарой наедине и успокоить её. Когда Алекс убежал, Уилл поманил пустоглазку и пошёл к ограде. Цепочка сверкала над лучами яркого солнца. Она была сделана явно не для ношения под одеждами, а для показа своей власти поверх нарядов. Огастус, Нормут Казоквар, приближенные к герцогу рабовладельцы любили выпячивать для всех чёрный винамиатис. Огастус даже заказывал под рабский камень цепочки с узором.

Уилл остановился возле высокой ограды. Плющ обвивал калитку, росли травы и различные цветы. Уилл ходил вдоль ограды и думал, думал. Разные мысли лезли в голову, он их все выталкивал. Были бы офицеры Фредера живы, он бы спросил их, кто потерял винамиатис и сразу бы решил загадку. Но офицеров он убил. Цубасара заскулила, она подёргала цепочку, как бы говоря: «Выброси гадость».

— Найдём Дона Жампера? — печально улыбнулся Уилл. — Он прольёт свет.

В конце концов, полгода назад к Жамперам за мёдом пожаловали Нормут и Фалита. Чёрный винамиатис мог лежал в траве с тех времён, или принадлежать другому гостю.

— Уиллард, дорогой, вы уже уезжаете?!

Дон Жампер как раз шёл навстречу. Бородатый сорокалетний мужчина, высокий, мускулистый, он нёс в тяжёлую бочку, руки покрылись мозолями, возле узких добрых глаз прорезались морщины.

— Что ж вы так скоро уезжаете, Уиллард? — Жампер поставил бочку и погладил подбежавшую к нему Цубасару.

— Я не уезжаю, прогуливаюсь по окрестностям, — Уилл пожал его протяную руку.

Цубасара вертелась возле фермера, рычала, рассказывая о чём-то своём. Может быть, рассказывала про свою охоту на мышь, может быть, жаловалась на неприятную находку. Что и с Уиллом, Цубасара вставала на две лапы и прыгала на Жампера. Фермеры были для неё «членами стаи».

— Не хлопотно вам с ней? — спросил Уилл.

— Ничуть! — фермер протянул пустоглазке морковь, она сию секунду сгрызла её.

— Пустоглазы с характером.

— Когда я был ребёнком, моему отцу подарили привезённую с южных стран большую обезьяну. Вот с ней было сложно. Разум как у ребёнка, энергия бесконечна, только пакостила и озорничала, каждый день новую проделку устраивала. Цубасара — прелесть по сравнению с обезьяной.