— Я служу зенрутскому народу, — строгим голосом сказал Отлирский, когда король поблагодарил его за службу. — Выше короля народ, выше народа — боги. Будьте достойным правителем.

В закрытом гробу несли сожжённое тело Огастуса. В другом гробу не было ничего, кроме белого платья королевы Эмбер и её любимых украшений. Даже праха не оставила Цубасара, чтобы этот прах можно было предать земле.

Огастус был похоронен рядом с отцом и матерью. Пустой гроб Эмбер закопали рядом с Конелом, на месте, где был захоронен Тобиан. Его могилу уничтожили, останки ложного тела, выращенного в магической лаборатории, сожгли в печи и развеяли по ветру. Снесли и скульптуру с улыбающимся принцем, Фредер повелел превратить камень в песок и никогда не вспоминать о могиле его брата. Пока что стояли одни белые мраморные гробницы, скоро тут постоят красивые великолепные изваяния Эмбер и Огастуса. И мать сможет через камень наблюдать за своими сыновьями.

— Кто это? — Тобиан заметил склонившуюся рыдающую фигуру на могиле Эмбер.

Фигура встрепенулась, вскочила на ноги, закашляла.

— Простите, Ваше Высочество! Не услышал вашего прихода!

Майор Риан Рис отдал поклон принцу и встал по стойке смирно.

— Простите, Ваше Высочество!

Тобиан попытался улыбнуться.

— Вы вольны приходить к своей королеве, когда пожелаете.

Рис смущённо опустил взгляд, голова развернулась к могиле. Он был одет в военный мундир, при себе имел шпагу, но руки тряслись как у человека в горячке, лицо похудело за эти дни, белки глаз были красными от недосыпания.

— Я был предан королеве Эмбер, хоть она и скрывала от меня вашу тайну, принц, — горько сказал Риан. — Все эти дни я спрашиваю себя, почему она мне не доверяла? Чего мне не хватало, чтобы она увидела во мне преданного слугу?

«Умения ходить по чужим головам», — усмехнулся Тобиан, но Рису сказал иначе:

— Герцог запретил посвящать в нашу тайну кого бы то ещё. И так слишком много людей знали, что я жив. Мама не делилась с вами правдой, защищая вас, майор. Тайна моей жизни и смерти дорого обходится людям.

— Простите, Ваше Высочество, я не защитил королеву, — промолвил Рис.

— Вы освободили её из заточения, — напомнил Тобиан. — Вы пошли против своего начальства, освобождая королеву. Майор Рис, вы заслуживаете награду.

— Но абадонка…

— Её никто бы не остановил, Рис, — грустно сказал Тобиан. — Цубасара была судьбой королевы, которую та создала своими руками.

— Нет, не судьбой, — протянул Рис. — Ваше Высочество, разрешите идти.

— Разрешаю.

Риан поклонился. Проходя мимо Уилла, он коснулся шпаги и прорычал:

— Цубасара спасла Санпаву от Онисея. Я сдержу слово: это демоническое отродье будет жить, я её не зарежу.

Он ушёл и тут же послышалось шаги.

— Ваше Высочество, Уиллард! — прибежал секретарь короля. — Его Величество требует вас к себе.

Тобиан думал, что Фредер позовёт их в рабочий кабинет или в свои покои. Но он ждал на улице возле кареты. Хмурый, глядевший на брата и друзей исподлобья, таким предстал перед ними король Фредер.

— Не обращайте внимания на моё состояние, я не выспался. Замучила бессонница, — Фредер устало потёр лоб.

Лицо было бледным, под глазами синяки, не от Уилла и Тобиана, эти фингалы убрал целитель, а от недосыпа. Однако на парадной одежде Фредера ни складочки. Одел он свой лучший чёрный пиджак, обрамлённый рисунком зелёной травы. На большом пальце правой руки был чёрный траурный перстень.

— Мама снилась? — сочувственно спросил Тобиан.

— Я не хочу об этом говорить. Пожалуйста, не залезайте мне в голову.

— Мне очень жаль, — сказал Уилл. — Цубасара…

— Не произноси её имя! Я запрещаю! — гаркнул Фредер. — Всё прошло. Моя мать мертва, твои мать и сестра — спасительницы. Я стал королём. Всё другое в прошлом. Не касайся больше его.

— Фред! — мгновенно выкрикнула Люси. — Ты позвал Тоба и Уилла, чтобы отчитывать их? Нулефер, спасшая Санпаву, сидит в темнице. Ты говорил, что займёшься её вопросом после похорон. Так обсудим. Почему Нулефер схвачена? У тебя скоро коронация, нужно к ней готовиться. А ещё я бы хотела с тобой поговорить и о раненных санпавчанах. Что обсудим, Фред?

— Другое, столь же важное дело, — Фредер поглядел суровым королевским взглядом на Уилла. — Я поговорил вчера после похорон с Дианой и Изикой и уладил наследственные дела. Имущество Огастуса они делят между собой, но его рабы достаются мне. Уилл, решил, какую возьмёшь себе фамилию?

— Ты даёшь ему свободу? — спросил Тобиан.

Фредер покачал головой и чужим, тихим голосом произнёс:

— Брат, ты настолько разочаровался во мне?

Люси тонко улыбнулась.

— Фредер только кажется озлобленным человеком. Тоб, пожалуйста, верь не тому, что видишь, а что внутри.

— Внутри у нас печёнки и селезёнки, — ответил Тобиан.

Он знал горькую веру обещаниям Фредера.

Тобиан молча последовал на ним в карету, но ничего не расспрашивал. Повозка летела прямиком к комитету по рабам, это тоже может быть засадой. Очередной обман, чтобы получить их хрупкое доверие, а потом сказать, что Уилл получит свободу как-нибудь в другой день. В карете стояла тишина, было слышно волнительное дыхание Уилла, сидящего рядом с Фредером. «Он устроит подвох», — думал Тобиан, когда они подъехали к комитету и вышли из кареты. Огастус подарил свободу своему племяннику, но тот свободным не стал. Тобиан оглянулся по сторонам, вспоминая день, когда получил вольную, фамилию и положение бастарда-изгоя. Тогда комитет стоял среди руин, оставшихся после чистки мятежа. За полтора года отстроили больницу, восстановили храм, соорудили маленький парк.

«Когда исцелят Санпаву?» — снова задумался Тобиан.

— Уилл, не передумал? — заулыбался Фредер. — Можем развернуться.

— Брось свои шуточки! Я всю жизнь ждал этого дня! — воинственно сказал Уилл.

И они вошли в здание.

Тобиан попал в прошлое. Он увидел себя, сидящим за столом перед чиновником, слушающим про права и обязанности свободного человека, про конституцию и долг зенрутчанина служить Зенруту и короне, он видел недовольные лица Огастуса и мамы, гордого за себя Фредера. Сейчас Тобиан сидел у стены на стуле для гостей, его рука скрестилась с рукой Люси, он невольно вспомнил про мамино кольцо и представил его на пальчике у Люси. «Потом, потом подумаешь!» — он закачал головой, стараясь не выдать, что покраснел. Фредер и Уилл сидели напротив друг друга, раб искрился счастьем, на мрачном лице короля проскальзывала радость. По середине чиновник объяснял права. Как-будто человек, служащий в королевской гвардии, не знает о той большой ответственности, которая возлагается на него со свободой.

— Ваше Величество, вы согласны дать вашему рабу Уилларду вольную? — спросил чиновник.

— Согласен. Я согласен. Уиллард должен стать свободным человеком.

— А вы, раб Уиллард, готовы принять вручаемую вам свободу?

— Да, — с восхищением ответил Уилл.

Раб и его новый хозяин вдвоём, как уже равные люди, как партнёры, подписывали вольную грамоту. Они поднимали друг на друга глаза и обменивались улыбками, разговаривали мыслями как тенкунские маги. Тобиан, даже находясь в углу, ощущал невидимую связь, возникшую между Фредом и Уиллом. Король мог отпустить раба на волю одним своим указом, признав его подвиги во имя Зенрута. Было бы даже проще, без лишних формальностей, движений, не пришлось бы встречаться с принцессами и требовать с них отказа от некоторого отцовского наследства — это ведь в день похорон! Но Фредер хотел подарить Уиллу свободу не как король, решающий судьбы взмахом руки, а как лучший друг.

Обещание, данное в семь лет маленьким мальчиком, наконец-то, исполнилось.

— Уиллард, какую берёте себе фамилию? — спросил чиновник.

Уилл не отвечал, он долгим изучающим взглядом смотрел на подписанную им бумагу.

— Оставайся Уиллардом Кэлизом! — подала идею Люси.

— Ты можешь взять нашу фамилию, — сказал Фредер.

— Нет! — внезапно Уилл воскликнул пылко. — Афовийским я никогда не буду. Вы — моя семья, но становиться вашим однофамильцем не хочу. Я мечтал о фамилии своего отца…