Цубасара стояла на жёлтой опушке, огонь прилёг возле неё. Платье даже не потрепалось, руки и лицо приняли только ссадины и синяки. А рядом на коленях сидел Онисей. Обнажённый, с ожогами, с волдырями и ранами по всему телу. Порванная грязная туника тряпкой висела на ноге.
— Тварь! Тварь! — заревел он.
Онисей замахал руками, стрельнул глазами. Ничего не произошло. Даже песчинка не ворохнулась.
— Твоя сила в сей земле! — громко объявила Цубасара. — Я забрала её.
— Тварь! Тварь! — гремел Онисей.
Слюна брызгала из его рта. Он вскочил, чтобы ударить по Цубасаре кулаком, ноги запутались в одежде, он упал на землю. Абадоны собирались возле него. Онисей прикрывал обнажённое тело руками, прикосновения к коже отдавали страшной болью, он вскрикивал, мычал. Дофиран брезгливо плюнул на него.
— Нельзя! — всполошился Хелез. — Он ничтожен и слаб. Нельзя!
— Что вы сотворили со мной? Что вы сотворили? — пробурчал Онисей в пустоту, жадно ловя воздух. Дышать без маски и магии было невозможно в убитой им Санпаве.
— Цубасара подобно нашим предкам забрала у тебя магию, — Нулефер повторила её слова. — Ты ранил не её, а Эдуэга, который испил оборотное зелье за секунду до твоего удара и принял её облик. Теперь твоя магия, съеденная землёй, послужит людям.
— Что вы сотворили?.. Что вы сотворили?.. — прошептал Онисей.
— Судить его на Абадонии! — важно заявил Дофиран.
Онисей путался в лохмотьях своей одежды, желая хоть как-то закрыть срам и спасти от нещадного солнца и света свои раны. Глаза ещё больше покраснели, вот-вот взорвутся значки, кожа на лице лопалась, руки тряслись. Некогда могущественный кумрафет не мог унять боль собственного тела.
— Нет, — с холодным выражением лица Хелез глянул на Онисея. — Он не вступит на нашу священную землю. Нельзя марать Абадонию сим человеком.
Онисей вознёс скрюченные возле живота руки к Хелезу и Мегуне.
— Я бился за ваши семьи, за ваших детей, внуков! Ныне вечные люди не дадут вам покоя! Они приидут на Абадонию и вновь закуют вас в цепи!
Нулефер держала нож, которым пыталась заколоть Онисея.
— Вечные люди Тенкуни будут охранять Абадонию от любых прикосновений на нашу священную землю.
— Вы убьёте меня? — Онисей взмолился с надеждой на скорый финал.
— Абадона не убивает абадону.
Нулефер бросила к нему нож.
Он поймал нож, трясущимися пальцами взялся за острие, еле-еле ухватился за рукоятку. Онисей встал, ноги едва держали, он вонзил нож в сердце.
А земля гудела, впитывала магию и сверкала как бриллиант. Тело ещё колотилось, Онисей протяжно дышал, жизнь не сразу покинула его. Умирая в судорогах, он видел обозлённых и равнодушных к его гибели абадон.
А земля гудела, выла, переливалась в лучах солнца и отнятой магии Онисея, местами пылала огнём. Облака принимали её свет, тьма рассеивалась и наступало утро.
========== Глава 68. Свобода ==========
Серость и черноту оставшегося от абадон кошмара затмил свет отнятой магии. С высоты птичьего полёта Санпава казалась сверкающим драгоценным камнем. Но под восхитительным чарующим блеском притаились взрывающиеся вулканы, бурлящие воды, лужи с кипящей глиной, дымящие ямы, пыль и пепел, поднимающиеся к небесам. Сияющая земля похоронила в себе миллионы людей с их домами, деревнями и городами. В кратерах лежали целыми семьями: мужчина и женщина стиснули между собой трёх детей, закрыли им глаза, обнялись и подняли головы к небу, с которых должны узреть их посмертные лица могущественные боги. Сила абадон погубила семью за мгновение, земля и обломки засыпали людей. И теперь чудесный свет освобождённой магии танцевал на костях и прахе.
Онисей убил себя, война абадон прекратилась, война трёх стран бывшей Зенрутской империи тоже подошла к концу, но легче никому не стало. Падающие с ног от изнеможения маги и зенрутские солдаты носились по Санпаве, выискивая ещё живых людей. Абадоны со скорбными кающимися ликами подавляли вулканы, возвращали реки в русла, пропитывали высушенную землю водой, осушали ими же созданные болота, исцеляли воздух от ядовитых паров. Бедствие, созданное Онисеем, ужаснуло даже его последних соратников. Было странно, необычно и даже оскорбительно видеть трудящихся абадон в разрушенной ими же Санпаве. Забыв про усталость, поджав губы, абадоны — многие из них плакали — расчищали провинцию от катаклизмов, которые сами же принесли. Объединение абадон с Зенрутом против общего врага не растопило сердца поверженных зенрутчан. Каждый раз, когда земной абадона расчищал деревню от завалов и под ними находили расплющенные руки и ноги, даже самые твердокаменные генералы, побывавшие на разных войнах, вытирали слёзы и проклинали потомков Агасфера.
Нулефер, её брат Уилл, её возлюбленный Аахен, их друг со «Встречи» Тивай Милгус тоже пытались приложить хоть капельку своих сил для спасения раненных. Живых и мёртвых искали под недавно созданными холмами и горами, в ямах и кратерах, в грязных и мерзко пахнущих озёрах. Везде сверкала земля. Ступая на неё, Нулефер чувствовала, как тело наполняется силой, вот-вот и она сдвинет стоявшую рядом груду камней. Манары из армии Зенрута, знакомые с зельями превращения, и то утверждали, что ощущают в себе магию. Нулефер печально смотрела на выжженные поля. Люди научатся, как изъять эту силу и подчинить. Научатся, создадут новый винамиатис, возродят на Санпаве жизнь, сделают её прекрасным краем, ведь Санпава не стала пустыней, как желал Онисей. Санпава превратилась во вместилище магии. Но мысль о далёком и радостном будущем не успокаивала Нулефер. Погибли поколения, семьи, сметены города. И всё потому, что один человек решил сражаться за свободу своего народа. Пусть же кормит магией ненавистных ему вечных людей, презренных манаров.
В то время, когда абадоны кричали, что Онисея нужно убить, Нулефер думала, что же будет потом. Уничтоженное не восстановить. Но, может быть, есть попытка на месте обломков создать новую жизнь, помочь людям быстрее восстановиться от горя, вернуть Санпаве величие, а не прощаться с ней как с мёртвой пустыней? Нулефер молила богов о помощи и проклинала их за равнодушие. Абадон они наказали, когда те покусились на весь мир сразу, а Онисея пропустили своими всевидящими очами.
Вспомнилось, как Агасфер хотел поступить с миром — изъять магию и тем самым обнажить врага. Вспомнилось, что отнятая магия Тулона Сарция не умерла, а растворилась в земле. Если магия Онисея поможет людям — она должна постараться. Слава богам, Цубасара разделила план названной дочери.
С гигантской прытью Цубасара теперь расправлялась с последствиями Онисея. Вулканы меркли под её тяжёлый взглядом, огонь навсегда умирал, лава холодела и твердела. Подходя к больным израненным людям, трясущимся в палатках от холода, Цубасара согревала их тёплым дыханием. С глаз женщины катились крупные слёзы, не было прошлого величия и гордости, она подходила к генералам, кланялась им как своим командиром и спрашивала, где ещё нужна её помощь. Цубасара отказывалась от скромной еды и от отдыха, говорила: «Завтра пустоглаз познает покой» и шла дальше. В полночь абадоны вновь же обраться в зверей, надо помочь, чем она может.
Нулефер лишь удивлённо смотрела ей в след. И эта женщина так жестоко убила королеву Эмбер? Что-то здесь не сходится. Но сожжённые покои королевы говорили сами за себя.
У Нулефер трещала голова. Вчерашний день она протанцевала с друзьями Аахена, не подозревая о грядущем, ночь сражалась, на рассвете в неё влили воспоминания предков абадон и последние мгновения человечества в день, когда магия покинула большой мир и спряталась в Тенкуни. Нужно будет научиться с этим жить, изучить и не обезумить от нахлынувшего потока чужих жизней и знаний.
Но страшнее было не прошлое, врывающееся в её голову острым жалом, а разорванные тела людей в настоящем, раздробленные кости под ногами. Санпава, Зенрут, весь человеческий мир никогда не забудет месть абадон. И нет прощения старому Хелезу, наполняющему воздух свежестью на многие мили. Нет прощения огнеборцу Эдуэгу, что притворился Цубасарой и заставил поверить Онисея в его всесилье и безупречность. Нет прощения Мегуне, который, вытирая пот с обвязанного бинтами лба, наполняет реки чистыми водами.
