«Потому что абадонам даётся один на человеческий облик, и нет времени ссорится и драться. В этом году абадоны больше одного дня были людьми и уже поубивали друг друга».

— Да, наши грехи не смыть, — щит Онисея всё ещё слаб. Как же хочется ударить! — Прошла тысяча лет, а человек так же подл и жестокость. И абадоны должны это знать, должны понимать, что никогда нельзя верить вечному человеку. Ты можешь донести до них эту истину. Но если вернёшься на остров, то на скрижалях напишешь мудрость, поставишь в центре храма, дабы до скончания проклятия абадоны не подпускали вечных людей в свой дом. Онисей, лишь ты один можешь уберечь от беды наш народ. Твой народ. Другие абадоны не справятся.

— Я спасу народ? — Онисей переспросил с неверием.

— Ты, сильнейший из абадон.

— Моя сила — ярость. Лише она возвышает абадон. Вспомни мать свою Цубасару.

Нулефер выше подняла руку, не отводила глаз с кумрафета и видела, что его поразило сомнение.

— Абадоны прощают тебя. Говорю тебе я, дочь Цубасары и абадона, вхожая в запретные для вечного человека храмы. Онисей, возвращайся домой. Возвращайся к нам. Тебя прощают. И мы просим прощение перед тобой.

Нулефер шла с раскрытой ладонью, вода мирно лежала под ногами.

— Онисей, будь кумрафетом, будь мужчиной. Возвращайся.

Рука Онисея колыхнулась и потянулась.

— Возвращайся.

Онисей дотронулся до пальцев Нулефер, на ладонь посыпались рыхлая земля. Щит спадал.

— Возвращайся, Онисей.

Упала ещё одна горсть земли.

И кусок камня.

— Нет! Нет! Я не прерву свою месть! Утоплю вечных людей в крови!

Нулефер лишь почувствовала, как вода исчезает из-под ног, и перед лицом растёт чёрная глыба. Шум восставшей земли оглушил, глаза закрыла пыль.

Схватили за плечо и метнули назад. Вода! Нулефер ощутила холодные скользкие руки, обнявшие её. Она упала, но не ударилась. Вода пеленой смягчила падение. Вокруг была лишь дрожь, вой, падающие камни. Вода хлынула на глаза и промыла их.

Нулефер увидела себя в водной шаре, над которым летали глыбы, схожие с метеоритами и крушили израненную землю. Уилл своим телом закрывал шар, перед ним была воздвигнута водная стена.

— Сестра, сестра моя, — улыбнулся он окровавленным ртом. — Что ты делаешь?

Взмывал огонь, ветра бросались на встречу обломкам. Абадоны восстали. Когда Онисей направил силу на одну Нулефер, абадоны сняли магические оковы.

— Сестра, ты его не убьёшь и не уговоришь на мир. Не рискуй, не жертвуй.

Камни Онисея пронзили спину Уилла, плечи, изранили руки и ноги. Хоть было темно, Нулефер в отблеске пламени видела, как на лице брата выступает кровь. Творилась неразбериха. Только слышно было воюющих абадон да гнев четырёх стихий. Уилл как истинный хранитель стоял за Нулефер и направлял все силы на её защиту. Разливалось пламя, вода соединялась с ним и атаковала Онисея, воздух бил по камням, сковывающим кумрафета. Небо лишь играло бликами красок да вспышек, содрогалось и грозилось рухнуть. Воздуховики отчаянно хотели лишить Онисея кислорода, и на себе их попытки прочувствовали все. Однако Онисей надёжно защищал себя от любых покушений на своё тело, территорию и воздух. Два человека, сестра и брат, оказались в жерле абадонской битвы, переглядывались между собой и пытались в тумане пыли и серы найти Онисея.

— Уилл, брат…

Она не смогла вымолвить: «брат, давай обнимемся и попрощаемся». Слёзы залепили глаза.

— Цыц! — крикнул Уилл. — Ты не умрёшь!

Абадоны резко остановились. Водя и пламя, вихрь и камень воинствующе встали против Онисея. В тумане мраке покачивались лёгкие тени. Огонь осветил поле боя тусклым светом. Аахен Тверей, Ададон, Дионс и десять абадон порхали в воздухе между двумя противоборствующими сторонами. Они мрачно озирались, косились на Онисея и на товарищей, что лежали на земле, а над их телами властвовал огонь и лава. Схватка закончилась смертью пяти абадон.

— Онисей, вечные люди не врали про тебя… — неторопливо сказал Дионс. — Ты пошёл на нас, на народ свой.

— Мне бросили вызов! — воскликнул Онисей. — Меня предали!

Дионс взмыл к Гилие и Мегуне, перемолвился с ними несколькими кивками и обернулся на Онисея. Нулефер не видела его взгляд, Дионс был стоял к ней спиной. Зато видела пронзающую тело Ададона ненависть. Раненые абадоны вставали на ноги, укрепляли щиты и маски, ветряной ладонью проводили по распахнутым глазам мёртвых. Плотной стеной они окружали Онисея.

— Аахен, окаянный! — бросил Онисей на человека, которого некогда называл старейшиной. — И меня ты предал, и другов моих отклонил от меня! Мегуна, Гилия, Дионс, Ададон… Окаянные предатели!

— Скоро подойдут все абадоны, — сказал Аахен, окружённый проходящими магами.

— Предатели!

— Человекодемон! — вскричал Ададон.

Земля закачалась от новых толчков. Небо озарилось огнём. Оно вспыхнуло из рук Ададона и полетело в Онисея. И вновь яркое пламя да чёрный ветер накрыли небо. Со всех сторон летели вспышки, камни. Нулефер слабо увидела ухмыляющегося Онисея. Он вогнал клинок в грудь абадоны, снёс голову второму соплеменнику. На него бросились четверо, он ловко блокировал их силы. Нулефер ощутила удар внутри шара.

Пробили!

Но в шар Уилл засунул Аахена и проходящих.

— Аахен, забирай Нулефер! — кричал брат.

Пахло кровью, серой, дым бил в глаза. Зарево огня растянулось. На Онисея бросался Ададон, огненный абадон. Пламя извергалось из его рта, вырывалось из ушей. Онисей не справлялся мыслями и движениями рук. Как начинающий мальчишка-маг, он ёрзал всем телом. Атаковал и блокировал противника. Ададон перескочил через его камни и растущие скалы и бросил в лицо огненную булаву.

Треск перебил прочий шум. Шлем Онисея раскололо на две части. Посыпались осколки камня. Голова Онисея обнажилась.

Он покачивался, потеряв от удара координацию. Земля пыталась удержать Онисея на ногах, голова была открыта. Рядом лежало расплющенный камнями Ададон. Его огонь затухал, тьма приходила на смену света.

Нулефер ещё не пришла в себя, приглядывалась к Онисею через пыль, мрак и стоящий впереди абадон. Уилл исчез. Резвым стремительным потоком он понёсся на Онисея. Вода раздробила камни, проскочила острые осколки, взвихрила воздух и возникла ледяным ножом. Уилл, вооружённый клинком, перескочил через Онисея и нацелился на затылок.

Земля бросилась на кумрафета, сомкнула его тело, его беззащитную голову.

— Берегись! — пронзил воздух Дионс, схватывая Уилла.

И за ним закричал Онисей. Неистовый рёв всполохнул Санпаву.

Грохотало, трясло, на кумрафета нападали абадоны. Потом все звуки слились воедино. И бой затих.

Нулефер и Аахен лежали в слякотной воде, обнимая друг друга, в их ногах стонали проходящие. Абадоны сидели на дрожащих коленях, защищаясь от скверной отравленной земли и лавы последними силами.

— Где мой брат?! — закричала Нулефер.

— Со мной, — приземлился Дионс.

Уилл держался за одежду абадоны, хватка была крепка, но пальцы разжали тунику, как только он оказался перед Нулефер и кинулся на неё, задушив в объятиях.

— Онисей оказался быстрее, — удручённо сказал Уилл.

«Я бы точно не успела».

Сестра и брат обнимались, абадоны приходили в себя и подсчитывали павших. Выжила лишь половина. Онисей бежал к городу, которому оставалось жить минуты. От кумрафета исходил грохот, земля под абадонами содрогалась. Страшно было касаться песчинки, даже вдалеке от глаз Онисея она может их убить. Цубасара уже показала всю широту зрения и остроту абадонского слуха.

— Его нужно убить, — сказал Аахен.

— Да, — Мегуна сцепил зубы от ярости. — Убить. Убить абадону Онисея. Но как? Двадцать пять абадон не осилили одного… Но как?

— Убить!

— Убить!

— Убить! — повторяли абадоны.

Уилл отпустил Нулефер.

— Больше абадон нужно. Собрать всех единой армией. Направить магов разных способностей. Пытаться, пытаться… Ададон сломал защиту, я почти попал по голове.

Гилия окинул трупы скорбящим взором.