Сил уже не было. Тимер смог только прислонился к стене, приподняться и сесть, расставив ноги впереди. Он повернул не туда! Храм через две улицы. В стороне, где небо орошается красным огнём Цубасары.
Он услышал вой.
Из угла выглянула тень, затем вторая, третья, четвёртая. Мягко ступая по мокрой земле, на след крови шли голодные и грязные собак. Они выходили из вязкой дымки тумана, чуя кровь, свежее мясо, беспомощность добычи. Собаки были голодны, слюна капала с их открытых пастей.
— Нет! Нет! Не трогайте меня! — завыл беспомощно Тимер.
Туманную улицу одичавшая стая собак давно считала своей территорией и не терпела чужаков. Тимеру нужно было молчать, затаить дыхание, не показывать страх. Но это было превыше его сил. Он забрыкался, кричал, звал на помощь, отмахивался живой рукой, дрыгал ногами.
— Не трогайте меня! Я был избран богами! Не трогайте меня! Я убью вас! Я убью!
Чёрный косматый вожак вонзился в руку, белый пёс с выжженной мордой вгрызся в ногу, зубы рыжей псины щёлкнули на боку. Жуткая боль разлилась по животу и бокам. Тимер перестал видеть, глаза закрыли шкуры десятка кружащих возле него рычащих чудовищ. Отрывали куски с рук, с ног, впивались в кровоточащие шрамы и раны.
— Нет! Нет! Помогите! Кто-нибудь! — взмолился Тимер.
На истошные крики Тимера никто не отзывался. Может, боялись встречаться с разъярённой дикой стаей. Может, никто и не слышал: люди бежали за город, спасая свои жизни от Цубасары, атаковавшей их королеву. Собаки, разъярённые криками жертвы, ещё больше рассвирипели. Они раздирали кожу, выплёвывали невкусные куски мяса.
«Боги, помогите! Я же избран вами! Помогите, Боги!»
На вой собратьев сбегались новые и новые голодные псы. Запах крови разносился по улице. Вожак острыми клыками вцепился в язык. И Тимер перестал кричать. Он хрипел, шипел, извивался, слышал, как хрустят собственные кости и как пёс уносится прочь с откушенным пальцем.
«Помогите, Боги! Я ваш сын! За что вы так со мной?»
Мольба уносилась в пустоту восходящего туманно-кровавого солнца. Его разрывали на куски, вгрызались в плоть, рвали лицо и живот.
Тимера поедали заживо.
========== Глава 66. Абадона убивает абадону ==========
Королевский дворец сменился Центральным полком, белые обои лазарета желтоватым кирпичом. Цубасара шла впереди, размахивая красным платьем, которое светилось под воздействием чар. Огонь перебирался по длинным рукам, пестрил в волосах, выходил из ноздрей с дыханием. Востроглазая, гордая, она шла с видом полновластной королевы, за ней следовали принц Фредер, гвардейцы его матери и Уиллард и Нулефер, дети абадонские. Она вежливо склонила голову, когда увидела соплеменников, и села, заняв место между Твереем и Хелезом. Ни у кого из вечных людей не возникло желания обвинить запальчивую Цубасару в недавнем убийстве их правительницы. Своя жизнь была дороже. И, казалось, заяви Цубасара, что она хочет занять зенрутский трон, ей бы его безропотно отдали.
Военные и советники встречали Цубасару с молчаливой враждой в глазах. И, как один, не раскрывали рта. Нулефер проходила за абадонкой и кронпринцем. Она чувствовала на себе эту ненависть, но помимо её замечала презрение и отвращение. «Павшая убийца, кровожадная освободительница», — говорили ей тёмные глаза советников и офицеров. Каждый хотел отрубить ей голову или вздёрнуть на месте, в зале переговоров.
Военные старались не смотреть на разыскиваемую преступницу, чью голову надёжно защищали Тенкуни и абадоны. Мысленно плюнув в лицо Нулефер, они наблюдали со страхом за Цубасарой и с осторожностью за Фредером. Принц был на грани, чтобы не отправиться к праотцам. Без поддержки целителей он качался и долго не мог стоять. Но Фредер держался достойно и будто бы не обращал внимания на ослабленный организм. Тобиан встал со своего стула и отдал почётное место брату, намекая, что наследник всё же не он. Братья встретились взглядом, ничего не сказали и сели рядом.
Нулефер заняла место возле Аахена, с ней же рядом сел Уилл.
Со стекла пришествие Цубасары и принца Фредера наблюдали король-регент Геровальд и король Иги.
— Цубасара! — воскликнул Харим. — Ты сотворила страшное зло! Человека погубила!
— Я одного, — лицо Цубасары побагровело. — Абадоны тысячи. Али же милльоны.
— Зенрутская королева надобна для престания брани. У Зенрута правителя ты забрала.
— Я одарила Зенрут двумя наследниками. Фредер или Тобиан, кто из вас возьмёт на себя дитя, называемое Зенрутом? Кто встретиться с Онисеем и Мегуной?
Близнецы холодно переглянулись как два старых врага.
— Кто наследует Эмбер? — продолжила Цубасара. — В ком из сынов больше её крови?
— Помолчите, — вдруг проскрежетал Тобиан. — Вы убили нашу мать. Имейте совесть молчать.
Цубасара покачала головой, огонь на её волосах заиграл сильнее.
— Так! — раздался зычный голос Аахена. — Династические вопросы будут решаться после Санпавы. Мы потеряли много времени, пока ссорились, делили Санпаву, разбирались с нападением на дворец. Вы правители или склочники? Абадоны или торговки на рынке? Проглотите горе и займитесь Санпавой, — Аахен сурово оглядел зенрутских офицеров. — Прежде, чем вы захотите отомстить за королеву, я напомню, что каждый абадона это тенкунец. Жизнь каждого абадоны охраняется моим государством. Кто тронет Цубасару или другого абадону за пределами фронта, тот понесёт на себе наказание от Тенкуни.
— Молви, старейшина, — сказала Цубасара, погасая на своём теле взбесившееся пламя. — Вечные люди не хотят слушать меня. И я же буду слушать лише тебя. Как удача в Санпаве? Кто ведёт?
Аахен ответил не сразу.
— Камерут и Иширут отказались от притязаний на Санпаву. Они объявили о капитуляции. Санпава остаётся за Зенрутом, — вдохнув и выдохнув, сказал он.
В коротком заявлении Аахена не было ни слова о победе и проигрыше. Разрушенную уничтоженную Санпаву вряд ли можно назвать заветной целью. Нулефер смотрела на Аахена и видела, что он радуется только одному: абадоны скоро будут возвращены в Тенкуни, затем и на родной остров. Для принца Фредера эта новость оказалась неожиданной. И между тем счастливой. Он улыбнулся, даже повернулся к Тобиану и подарил ему торжествующий кивок. Короли Иги и Геровальд ещё раз подтвердили, что их государства капитулируют.
— Абадоны, вы не будете выжигать на нас клеймо «сдался»? — выкрикнул в испуге король Иги.
— Нет, — за них ответил Аахен. — Хватит клейм и убийств. Абадоны признались, что больше ничего не скрывают от нас. Любое клеймо на человеческом теле опозорит абадону. И его же заклеймят лжецом и предателем. Так ведь, друзья?
— Так, — кивнул Хелез.
Наверное, в этот момент все короли тайно молились про себя и спрашивали небеса, почему я?! Почему на моё правление пришлась эта битва между людьми и нелюдью?! Война для всех обернётся позором, независимо от победителя и проигравшего. В прошлом короли не встречались для подписали капитуляции, эту постыдную задачу они возлагали на своих генералов. Но пришло время королям собраться вместе и под насмешки и презрение абадон пойти на чужие условия.
Оставалось лишь надеяться, что абадон побыстрее соберут и очень скоро короли подпишут окончание войны, абадоны оставят в покое людей и вернуться домой. Под чудовищ подстраивались, с ними считались, их клялись не убивать. Победители пишут правила. И победителями стали абадоны. Проклятые богами наследники возгордившегося Агасфера, что застряли на тысячелетия в животной сущности.
«Свой заветный день вы встретите с семьёй», — Нулефер не отказала себе помечтать. Абадоны вернутся на остров, расскажут семьям и друзьям, как покорили сильнейшие государства. А вечные люди ещё долго будут залечивать шрамы.
И не залечат.
Можно было бы завершать встречу и отправляться в Санпаву. Как стало известно, устное соглашение между государством состоялось в те минуты, когда Нулефер и Уилл оказались во дворце Солнца. Только до абадон тяжело было связаться. Их отряды разбрелись по Санпаве, кто-то потерял звенящие камни, кому-то принципиально нужно было побеседовать по винамиатису лично с Твереем, Нулефер и Уиллардом. И, что хуже всего, Онисей не отвечал ни людям, ни абадонам. Разведчики сообщали, что он несётся куда глаза глядят, и уничтожает всё живое.
