— Очень долго рассказывать. Огастус собирался убить Фредера. Мы с Люси набросились на него…
— И Люси в этом замешана? — удивилась Нулефер.
— И Люси, — чесал горящие волдыри Уилл. — В итоге, Фредер убил Огастуса, он сжёг его живьём. Но сам оказался смертельно ранен и отравлен. Королева Эмбер стоит с кроватью Фредера и проклинает всех на свете. А Тобиан объявлен новый наследником. Долго опять же рассказывать, почему премьер взял Тобиана. Прими как данное. Я тебе потом все расскажу. Идёт Онисей.
Рокот и гул усиливались. Ветер нарастал, Хелез и воздуховики напряглись, чтобы устоять на месте и удержать купола, в которых прятались люди. Вдали показался огонь. Он зажегся маленькими точками словно звезды и летел, растаптывая под собой все живое.
— В пяти милях дивизия камерутского генерала Тикского! — воскликнул Осюрмат. — За ней городок Эпел численностью десять тысяч человек.
Абадоны встали перед людьми. Они слышали, что Фаджая ударил их кумрафет, избранный ими же. Онисея было не узнать. Как рыцарь, закованный в латы, он был в каменном доспехе поверх железного. На поясе висела связка винамиатисом. Взгляд был ожесточён, беспощаден. К ненависти примешалась ещё и жгучая обида за разрушенную спокойную жизнь, из которой вырвали Онисея. Возле него стоял верный Имван. Другие же абадоны летели чуть медленнее, сзади.
Онисей остановился перед маленьким человеческим отрядом, бросившим ему вызов во второй раз. «Похоже, мы его только злим», — подумала Нулефер.
— Кумрафет Онисей, — Нулефер и Уилл, взявшись за руки, выступили вперёд. — Признаешь ты нас абадонами, сыном и дщерью абадоны Цубасары?
Онисей скрестил руки на груди. Земля под ним задрожала. Злится, теряет терпение.
— Признавать признаю, но разговаривать не хочу. Я объяснил уже человеческому старейшине, что жалеть врагов не буду. Они будут убиты. Дабы абадоны жили, покуда не спадут их чары.
Было время, когда и Нулефер думала как Онисей. И вот она оказалась по другую сторону врат. «Мы ничтожны перед ними» — снова появилась эта мысль. Было время, когда перед лицом и стихией Нулефер ничтожны были другие люди…
— Короли договариваются о мире, — сказала она. — Скоро они выберут победителя и проигравшего. Онисей, облегчите страдания неповинным людям. Подождите их решения спокойно и без убийств. Так вы вернётесь домой и расскажите свою историю детям и потомкам.
— Мы не смеем пойти на ваши условия, ибо верны своим словам! Нулефер и Уиллард, дети Цубасары, уходите прочь. Вы абадоны, вас я не убью. Но вашим друзьям мало не покажется, еже вы не подчинитесь кумрафету, коему подчиняется ваша мать.
— Абадоны! — закричал Уилл. — Вы слышали, ваш кумрафет угрожает друзьям абадон! Мы пришли к вам безоружные только поговорить, но Онисей собрался убить наших друзей, с которыми мы разделяли пищу на корабле, бились спиной к спине, с которыми вместе расправлялись со старейшинами, что пленили вас!
Онисей ощетинился, земные доспехи увеличились в объёме. Хелез и Харим притянули купол Нулефер и Уилла к себе. Опасно злить Онисея. Тем более, в его рядах чувствовался раскол. Имван смотрел на вечных людей тем же взглядом, что и кумрафет. Ватаж, Амас и Наав переглядывались со смятением и возмущением.
— Цубасара, ваша мать, горела местью за вас, утерянных чад и погубленного мужа, вашего отца! Огонь испепеляет её душу! Рвётся к возмездию! А вы, её дети, признающие её богов, встали на сторону её врагов. Вы али заблудились и достойны лише моей жалости, али предали свой народ! А предатели не могут нарекаться абадонами.
Хелез ловко перепрыгнул через головы Нулефер и Уилла, затянул щит вечных людей второй воздушной плёнкой и сказал:
— Когда храмы богов и дворец Агасфера закроют двери перед Нулефер и Уиллом, когда их укусят окиянские твари, таче абадоны отрекутся от детей Цубасары. Онисей, не забывай наших законов. Скинь пелену со своих очей. Тебя взывают забыть ненависть.
— Советуешь сдаться, страче? — заревел Онисей и кинулся к Хелезу.
Адат схватил Онисея за руку и опалил его броню своим огнём. Онисей взмотнул головой. На него смотрели его соплеменники, а он сорвался. Бросился с кулаками на абадону, на пожилого мужчина из своего же селения.
— Абадоны не сдаются. Мы верны нашим словам. В пяти милях камерутские воины, их проходящих мало, дабы спасти двадцать тысяч человек. Наше слово, данное зенрутским королям, — уизнечтожить сею армию. Но за ней град. Обойди, его. Иссуши реки, вырви с корнями деревья, окружи град безднами, но людей не осязай. Пройди мимо града и вражеской армии, что стоит под его стенами.
— Враги должны сдаться! — возмутился Онисей.
И едва он это сказал, как земля разверзлась, расщелина понеслась к городу и войскам. Исчезло всё, проваливаясь в необъятную пустоту: и камни, и песок, и реки лавы. «И люди», — вздохнула Нулефер.
— Онисей, — крикнул Уилл. — Послушай нас, абадон, выросших с вечными людьми! Ты победитель в этой войне. Закончи её красиво. Вернись домой к детям, жене и соплеменникам мудрым вождём и достойным предводителем народа. Смилуйся над теми, кто лишён защиты богов.
Вдалеке слышался треск ниспадающей земли и бьющейся об края пропасти лавы. Раскалённая жижа, веками заточенная под землю, фонтаном взмывала ввысь, радуясь встречи с воздухом и ночным небом.
— Ты взывал абадон показать глас. Чем же ты опечален, Уиллард?
— Я просил вас не идти на поводу у вечных людей, сохранить честь. Но вы её потеряли.
Онисей угрюмо посмотрел на Уилла, сузил брови. На некоторый миг показалось, что он в сомнении. Ведь в чем смысл жизни абадон, заложенные в них богами? Нести бремя проклятия и охранять тайны, скрытые на острове. Но не воевать на чужой, не доказывать свою силу ничтожны людишкам.
— Мы жили в дружбе с миром, — буркнул Онисей. — Но однажды явились вы, убили наших родных и друзей и хотели поругаться над нашими святынями. Послежде вы снова явились к нам и созревали на нас аки на уродливых макак. Послежде вы лжой нас увезли с родимого дома, заставили ратовать, угрожали, что не вернёте нас домой. И сею ночью нам сдаться, ущедрить вас? Я изъявил Аахену Тверею иной путь — отыграться на Тенкуни. Он отперелся. Мы, пленники Зенрута, убьём зенрутских врагов. Пленники Камерута, погубят камерутских и иширутских врагов.
— Мегуна признался, что не хочет столько крови, — сказала Нулефер. — Я разговаривала с ним и мне удалось его убедить. Он не пойдёт убивать невинных горожан.
— Предатель! Не достойный абадона! — угрюмо ответил Онисей. — Нельзя было нарекать его десницей.
— Онисей, почему же столько не достойных абадон? Я, Уиллард, Хелез… Фекой, Фаджай, Иэгафап, Атазай и даже Дофиран не вынесли твоего оскорбления и отправились к восьми отрядам абадон, чтобы воззвать их к рассудку. Онисей! Посмотри, сколько нас, не достойных, прислушайся к нашим словам, кумрафет селения! Остановись ради будущего абадон, дабы все твои соплеменники вернулись домой и передали свою историю детям. Дабы будущие абадоны знали, что они будут жить под тенкунской защитой, а весь мир будет вспоминать их в страхе. Иначе не будет защиты, только страх, который однажды растает. И что ждёт Абадонию… Мы с Аахеном, Уиллардом, воинами «Встречи» обещали вас защищать. Но если вы плюнете на нас, мы не предскажем, как поступят Тенкуни и манаровские страны… Вас истребят. Вечные люди с пустоглазами на кораблях, — с вами же! — пересекут Чёрный океан и убьют всех ваших сородичей, да ещё взорвут и храмы. Пустоглазы ведь беззащитны, завтра ночью абадоны и люди поменяются местами. Слабый заплачет, сильный запоёт. Что ждёт Абадонию, Онисей?
Онисей горделиво отмахнулся от её вопроса. Он засмеялся:
— Абадоны всегда возражат. А вы должны размыслить, куда вам запрещено заходить.
— Мы уже поняли, кумрафет Онисей, — сказал Уилл. — Поступи как твои товарищи, находящиеся под покровительством Мегуны. Обойди город. Мы не просим тебя ни о чем другом. Просто обойди.
Онисей рассердился:
— Кто так поступил? Горстка глупцов? Абадоны мои, повелеваю вам не внимать лепету трусов и быть верными слову. Уиллард, Нулефер, Хелез, вы не победите. Мою волю разделяют шестнадцать преданных мне отрядов, чьи полководцы — мои верные друзья. Они не послужат трусам. А Мегуна… Пусть его совесть терзают псы богов.
