— Гэрри! Верни меня на фронт! — потребовал он.

— Генерал Шенрох, абадоны уже напали. Всё кончено, — заметил проходящий.

— Не всё, Гэрри. У меня ещё есть возможность прибить одну из этих тварей. У тебя — спасти выживших. Возвращай на фронт, или отдам под трибунал.

— Трибунал пройдёт в эту секунду при помощи вашей пули в лоб, — хмыкнул Гэрри. — Знаю я ваши методы, генерал. Было приятно с вами познакомиться. Вы прекрасный человек.

Гэрри поникши улыбнулся.

— Встретимся ещё раз со злом? Я вас не оставлю в Санпаве одного.

Шенрох глянул на него с сожалением и вздохнул. Какой бесстрашный человек, ему бы жить да жить. Но он увидит сейчас изувеченные и искорёженные трупы людей и уже никогда не вернётся к нормальной жизни, если выживет. Шенрох вернулся после Анзории в Зенрут, но не домой. Обыденность так и не стала частью его. Всё насущное, повседневное умерло с ним на Анзории. Шенрох стремился на фронт, только там он чувствовал себя живым, целым. В этих бесконечных звуках стрельбы, под дурманящим чувством мести и злобы он расцветал.

— Ты со мной, Гэрри? — тихо спросил Шенрох.

— С вами, генерал, — ответил проходящий.

— Перемести меня аккурат перед абадонами, — доверительно сказал он.

— Будет исполнено, генерал!

— И запомни, с того дня, когда впервые вступили на войну, мы убили в себе человека и стали воинами. Мы… бракованные люди. Погоди… Передам в винамиатис королю Иги, чтобы заканчивал войну.

Огонь, пыль, удушливый дым, расплавленные людские тела, Шенрох и Гэрри оказались под завесой дыма. Грохотала земля, слышались обвалы, выстрелы и взрывы. Абадоны шли вперёд, гордо переходя трупы сожжённых, задушенных или раздавленных людей. Под их ступнями ещё дышали выжившие. Абадоны с лёгкой брезгливостью отходили в сторону.

— К нему, — прошептал Шенрох, показав на спину воздушного мага. Тот больше всего крутил головой и создавал впечатление нерасторопного и медлительного человека. Шенрох вздохнул. Он живой. Ещё живой. Он справится. Револьвер плотно держится в руке.

Гэрри, схватив генерала, прорвался через заслон дыма и с лёгкостью бросил его перед спиной абадоны. Типичный звук проходящего мага заставил врага повернуться. Шенроха обдало холодным воздухом. Где же лицо абадонской сволочи? Где его надменные глаза? Тварь скрывал плотный воздушный поток. И всё равно он нащупал её.

Ту мелкую брешь, которую прорвала его пуля.

Абадона утробно заревел. Шенроха отбросило назад. В магических доспехах засияла дыра. Генерал едва заметил её, как она начала затягиваться. И он рванул. Вцепился пальцами в поток воздуха, который был прочный как каменная изгородь, и выстрелил снова.

Кровь брызнула ему на лицо. Шенрох упал вместе с абадоной, придавленный его телом.

— Убили! Убили! — вознёсся рокот абадон над пустошью. — Озию убили!

И вдруг люди стали подниматься на ноги. Иширутчане пробирались через завалы трупов, разгребали себе проходы к воздуху, вылезали сотнями на свободу через тела своих товарищей. Маги летели на абадон, подбрасывали вооружённых манаров к врагам. Раздавались новые оглушительные взрывы и выстрелы, абадон атаковали их же огнём. Маги-перемещатели старались разорвать врага на части.

— За генерала Шенроха! — закричали несущиеся на смерть иширутчане. — Мы их убьём! Мы умрём!

Упал один абадона, побеждённый пулей, затем второй, раздробленный на части.

И когда Шенроху показалось, что всё уже заканчивается, его взяли за горло. Магической силой подняли воздух и посмотрели в глаза. Шенрох столкнулся с древним ужасом, закипело и заклокотало в душе. Тёмные глаза абадоны смотрели прямо вовнутрь генерала, обнажая всю его сущность. Шенрох дёргался, стремился сорвать невидимые оковы. Абадона молча развернул его и показал сражение. Град камней летел на иширутчан. Земля засасывала и давила противника. Огонь пожирал скованных узников.

Ещё одно сражение, в котором сила и благословение богов остались за абадонами.

Абадона повернул генерала к себе.

— Узри смерть, полководец.

— Увидь смерть!

Так шептал анзорский мальчик, крутящий перед носом Шенроха ножом. Ребёнок смеялся дьявольским тихим смехом, обнажая полубезубый рот. Он резанул по горлу. Кровь хлынула из раненной шеи. Полковник схватился за рану, прижал сосуд. Воздуха! Как он задыхался! А мальчик и не думал убираться. Нож прошёлся по животу. Следующее ловкое движение превратило эту рану в крест. И ещё взмах ножа. И ещё. Мальчик резал и резал полковника Шенроха по животу и груди, вырисовывая узоры на его сломленном теле.

Шенрох не видел, как убрался ребёнок. Он не поверил, когда целители сказали, что прошла уже шестица. Её Шенрох провёл в бреду. Он выжил и превратился в исполосованного сталью урода.

— Какими были анзорские дети? — после войны спрашивали у Шенроха гражданские люди, далёкие от битв и пороха.

— Чудовища! — говорил он, сжимая зубы, чтобы не прикончить любознательного идиота. «Чудовища с кроткими лицами и дикими глазами».

У абадоны был иной лик. Полный мести и злобы, изжигающий из себя страстное желание стереть с земли всё человечество. Абадона поднял Шенроха повыше. Маг воздуха, догадался генерал. Тут же, не позволяя ещё подумать и попрощаться с жизнью, его пронзила боль. Абадона разрывал противника. Воздушный поток лезвием снёс Шенроху половину носа, оторвал пальцы на правой руке, избавил генерала от пальцев на левой ладони.

— Кровь за кровь. Мы на войне, не моли о пощаде, — туманно произнёс абадона.

Боль прошлась по пальцам ноги. Но оторвать их абадона не успел. Вспышкой молнии появился Гэрри Дас и выдрал генерала из лап противника.

Проходящий маг сам был ранен, правая рука тряпкой свисала вниз. Он тяжело дышал, но улыбался, смотря на лежавшего на молодой траве генерала. Шенрох протянул над собой руки. Культи с обрубками! Горячие слёзы поползли по щекам. Шенрох всегда ненавидел свой изувеченный живот, долгий шрам на шее, обезображенное огнём лицо. Ко всем уродствам добавились и руки-обрубки, отрезанный нос.

Серая дымка тумана витала над Шенрохом. Пролетел кричащий ворон. Сорвавшись с ветки, лист осины упал на почерневший ладонь, обдав рану жгучей болью.

— Сколько времени… — выдавил из себя Шенрох. — Король Иги уже сдался?

Гэрри совещался с офицерами, пока целители ухаживали за генералом.

— Нет, генерал. Король настаивает на капитуляции врагов.

Тьма! Проклятие! Дурак! Война уже проиграна абадонам! Санпавские ресурсы уничтожены. Ишируту больше не за что держаться за чужую землю! Проклятье! Придётся повидать короля лично.

***

Нулефер вдохнула обжигающий лёгкие воздух. Она закашляла, почувствовал острую боль.

— Стой в моём куполе! — молвил Хелез.

И её накрыла успокаивающая завеса. Звёзд не видать. Впереди и сзади только неприступная тьма и удушающая пыль.

Вдруг Нулефер услышала за спиной.

— Сестра!

Она обернулась и тотчас оказалась в объятиях Уилла. Сначала Нулефер не поверила своим ушам. Как так Уилл оказался почти в одном месте с ней? Почему она не заметила его по хлопкам проходящих или по световым знакам, если он прибыл раньше неё? Брат тоже парил в воздухе, в защитном куполе абадон. За его спиной стояли тенкунские воины и абадоны, что отправились за Аахеном. Сквозь печально лицо Уилла проглядывала улыбка. И Нулефер тоже невольно улыбнулась. Может быть, она больше и не увидит своего брата-абадону. Глаза Уилла были тёмными, голос осел, шею сковывал чёрный ошейник. Глянув на него, Нулефер поняла, что этой ночью он пережил куда страшные события, чем она, когда видела разодранные санпавские земли на переговорах с Мегуной.

— Мы появились на секунду раньше вас! — сказал Уилл, дуя себе на ладони, на которых вскочили волдыри. Видимо, он тоже познал на себе абадонский жар отравленной огнём местности. — Скоро придёт Онисей. Представь себе, вчера на этом пустыре были горы!

— Уилл, у нас мало времени, но расскажи, что произошло во дворце? Говоришь, Огастус пытался убить Фредера? А его кто убил? Ты?